1656 год. Битва за прото-Ленинград.

В качестве общего замечания нужно вообще отметить, что есть на Земле места, которые отмечены каким-то мистическим проклятьем в смысле притяжения войны. Читаешь книгу про Великую Отечественную или Гражданскую — а там мелькают те же названия населенных пунктов, про которые сейчас в сводках боев донбасских ополченцев и русских командировочных с укронацистскими карателями.

Или в книге про Римскую империю — ровно те же места, где сейчас идет война с проамериканскими джихадистами.

Балканы, Ливия, Ближний Восток, Кавказ, Крым, Донбасс… Только навскидку.

Объяснение, конечно, есть, и объяснение исключительно материалистическое — это пограничные территории разных цивилизаций, но все равно ощущение мистики иногда есть.

У нас, на Северо-Западе, тоже есть такое место. Это устье Невы. Начиная с Александра Невского (sic!) русские там с кем-нибудь воюют.

Я не очень хорошо знаю допетровскую историю России — нельзя объять необъятное, потому с интересом прочел в финских источниках про русско-шведские разборки в середине XVII века. А они любопытные.

Короче, заключили русские и шведы в 1617 году Столбовский мир, по которому Россия потеряла то, что сейчас называется Ингерманландией, то есть территориями севернее и южнее матушки нашей Невы, и который отрезал русских от Балтики. Да еще при это под власть Швеции попало местное население, православные карелы и русские, которых шведы обижали. При этом еще старались изменить этнический состав региона, переселяя на эти земли финнов, и ставших после этого ингерманландцами. То есть теми, кто после распада СССР довольно массово вернулся в Финляндию (в истории последствия иногда растягиваются на много сотен лет).

Что русским почему-то совершенно не понравилось и они нагло начали отвоевывать свое обратно (ну, или то, что полагали своим).

Тем более что шведы, которые были на пике могущества, занимались как раз войной с поляками (вот тоже проклятое место, эта Польша).

Как обычно, в Польше и русские тогда участвовали. В общем, началась в 1655 году очередная война.

Так как основные силы шведов были в Польше, то территория, которая сейчас называется Финляндией, осталась практически без прикрытия. На практике всю Финляндию прикрывало лишь 350 шведских солдат. При этом размазанных по всей территории. В шведской крепости-замке Олавилинна было всего 6 солдат, пригодных к строевой службе. Да и вообще шведские солдаты были старые и больные. Плюс крайне низка организация.

Катастрофа с вторжением русских не произошла только по той причине, что русские были организованы еще хуже, хотя их было побольше, 3500 человек. В сущности удар русских превратился в разграбление финских сел и деревень, и только частично был направлен, как и задумывалось, против шведских замков-крепостей, которые и составляли систему шведской обороны.

Русским также мешало то, что имеющиеся у них осадные орудия были, как обычно, жутко отсталые, но при этом не менее жутко тяжелые, потому русским от них в сущности помощи было мало.

В общем, что касается взятия крепостей, то у русских ни фига не получилось, кроме одного исключения — Невалинна, шведская Невская крепость, которая располагалась аккурат на месте нынешнего Ленинграда-Петербурга. Крепость была из дерева, и большая часть ее населения и гарнизона бежала при приближении русских, кроме тех, кто остался в силу того, что в крепости находился большой запас вина и пива.

Против русских выбежал один совершенно упившийся швед в ночной рубашке и с мечом в руках, которого русские по своей природной сострадательности пожалели и отпустили.

Крепость Орешек, в которой было 100 шведов, и Кексгольмскую крепость русским взять не удалось.

Проблемы русских была в массовом дезертирстве. Новобранцев приходилось заковывать в кандалы, чтобы не удрали. Кстати, ровно то же самое делали и шведы, но русские еще выжигали солдатикам клеймо на лбу!

Плюс болезни. От них, правда, страдали и шведы, в частности, помер шведский главнокомандующий фельдмаршал Густав Адольф Левенгаупт.

В итоге русское осадное кольцо вокруг этих крепостей стадо настолько редким, что шведам удавалось перебрасывать в них подкрепления и запасы.

Шведам также удалось частично усилить свою жалкую военную группировку за счет набора местного финского населения, но тут тоже были свои проблемы, потому как крестьяне еще помнили Дубинную войну прошлого века и было страшновато, не начнут ли финны резать шведских дворян по новой.

Зимой 1656/1657 война затихла — зимой в наших местах воевать вообще хреново, о чем забыли советские в 1939-м, но весной все закрутилось опять.

Шведы попробовали нанести контрудар по русской Староладожской крепости, но не преуспели.

Русские снова попробовали взять Кегсгольм, но и им не обломилось.

А осенью началась очередная эпидемия чумы и желание воевать пропало и у той и у другой стороны.

Поэтому в 1658 году начались переговоры о мире.

Границы в ходе этой войны не изменились и проблема выхода к Балтике позже легла на совсем другую Россию, Россию Петра Первого.

Но вот этнические изменения произошли столь большие, что их можно сравнить с этническими чистками нашего времени. Карелы в результате притеснений со стороны шведов ушли к братьям-русским в район Твери — где и возник феномен тверской Карелии. Территорию вокруг Невы заселили финнами из провинции Саво, потомки которых стали уже частью русско-советской истории.

К последствиям этой войны финские историки относят то, что шведы сделали одну роковую ошибку. Глядя на беспомощные действия русских, было решено, что Московия так слаба, что вкладываться в оборону вокруг Невы не нужно. За эту ошибку шведам пришлось заплатить через 50 лет.