Боно Дени * Нью-йоркские интеллектуалы и рождение неоконсерватизма (2004) * Статья

---

О том, как коммунистические диссиденты-троцкисты стали крайне правыми антикоммунистами.

---

С 1945 года американские и британские службы пропаганды приступают к вербовке интеллектуалов, многие из которых – бывшие троцкисты. Это делается с целью создания и распространения «идеологии, способной соперничать с коммунизмом». Нью-йоркские интеллектуалы во главе с Сидни Хуком (Sidney Hook) выполняют различные задания ЦРУ с таким рвением и эффективностью, что быстро становятся важнейшими агентами Культурной холодной войны. Главные теоретики этого движения, Джеймс Бернхем (James Burnham) и Ирвинг Кристол (Irving Kristol), стали авторами риторики неоконсерваторов, на которую и по сей день опираются вашингтонские «ястребы».

В 1945 году советские стратеги поставили перед собой задачу добиться признания народных демократий в Восточной Европе. С помощью секретных служб была запущена международная кампания за мир. Цель СССР заключалась в сохранении контроля над «защитной зоной» без вступления в вооруженные конфликты с англосаксонской коалицией. А Великобритания, в частности правительство Клемента Эттли (Clement Attlee), прикладывала усилия для избавления от военной пропаганды, с 1942 по 1945 год оправдывавшей альянс с Москвой. С этой целью в феврале 1948 года Эттли создал при министерстве иностранных дел – Департамент разведки, настоящее «министерство Холодной войны» с секретным финансированием и функциями распространения дезинформации, дискредитирующей коммунистов.

В Соединенных Штатах ситуация была более благоприятной. Московские процессы, ссылка Троцкого, в прошлом правой руки Ленина, а также германо-советский пакт серьезно повредили репутации коммунистической партии. В этой ситуации марксисты массово переходят в леворадикальное троцкистское крыло, одна из фракций которого предаст IV Интернационал и вступит в сделку с ЦРУ. После целого ряда сокрушительных провалов советские спецслужбы отказываются от попыток идеологического влияния на США и сосредоточивают свое внимание на странах Западной Европы, особенно на Франции и Италии.

Первые «коварные удары»

У нью-йоркских интеллектуалов не было необходимости просачиваться в коммунистические круги, так как они уже находились там, называя себя троцкистскими активистами. Среди них ЦРУ вербует таких людей, как философ-марксист Сидни Хук, через которых занимается сбором полезной для американских левых радикалов информации, а также пытается саботировать международные встречи, над которыми шефствует Москва.

В марте 1949 года в нью-йоркском отеле Вальдорф Астория (Waldorf Astoria) собирается «научно-культурная конференция за мир во всем мире», на которой присутствуют делегации активистов компартии. Встреча находится под скрытым надзором Коминформа, но отель – под контролем ЦРУ, организовавшим секретный штаб на десятом этаже. Невдалеке Сидни Хук, играющий роль раскаявшегося коммуниста, встречается с журналистами, которым рассказывает «свою» стратегию борьбы со «сталинистами»: перехват почты из отеля и рассылка ложных коммюнике.

Используя «положение Троянского коня» Сидни Хука, ЦРУ проводит кампанию по дезинформации СМИ вплоть до публичного разглашения политической принадлежности некоторых участников, предвосхищая, таким образом, «охоту на ведьм» сенатора Маккарти. Усердно и с блеском Хук руководит командой подстрекателей, доносчиков и манипуляторов, распространяющих листовки и сеющих беспорядок во время круглых столов… В это же время у входа в отель Вальдорф десятки представителей крайне правых митингуют против вмешательства Коминформа. Операция завершается полным успехом, и конференция терпит фиаско.

Сделав положительные выводы из вальдорфской операции, ЦРУ совместно с Департаментом начинают регулярно вербовать троцкистов для секретной борьбы с Москвой и даже переводят их в разряд постоянных бойцов « психологической войны » против СССР [1].

Сидни Хук, глава нью-йоркских интеллектуалов

Сидни Хук родился в бедном квартале Бруклина в 1902 году. В 1923 году поступил в университет Колумбии, где и повстречал Джона Дьюи (John Dewey), своего первого наставника. Защитив диссертацию, он получает стипендию фонда Гуггенхейма и отправляется на учебу в Германию, откуда приезжает в Москву. Как и многие интеллектуалы того времени, Хук восхищен Сталиным и советским режимом. Вернувшись в США, он начинает свою карьеру в университете Нью-Йорка на отделении философии. Здесь он будет преподавать до 1972 года, когда сменит коммунистические взгляды на неоконсерваторские и переберется в Стэнфорд. В конце Первой мировой войны Хук женится на коммунистке и записывается в профсоюз преподавателей, близких к Партии. Он работает над переводом сочинений Ленина и публикует привлекающую внимание книгу под названием Towards the understanding of Karl Marx. Как типичный леворадикальный интеллектуал, он участвует в манифестациях против казни анархистов Сакко и Ванцетти.

В начале 30-х годов Хук порывает с коммунистами и присоединяется к клану троцкистов — членам основанной в 1938 году Американской рабочей партии. Он организовывает «Следственную комиссию по выявлению правды в московских процессах», цель которой – доказать невиновность Троцкого, отстраненного от власти Сталиным. В 1938 Хук окончательно отказывается от революционных идеалов. В 1939 году он основывает Комитет за свободу культуры – антисталинскую организацию, которая после войны ляжет в основу Конгресса за свободу культуры [2]. Этот даже не разрыв, а «предательство» — Хук шпионит за бывшими друзьями для ЦРУ — представляет для него привлекательную политическую и финансовую возможность. Говоря о причинах своего идеологического превращения, Хук указывает на «сталинистов» вроде Брехта, которые во время дискуссии в Нью-Йорке в 1935 году отпускали шутки по поводу ареста Зиновьева и Каменева: «Чем менее они виновны, тем более заслуживают расстрела». Этот донос многое говорит о методах Хука, который не колеблясь цитирует чужие пересуды, и, вырывая их из контекста, придает им гнуснейший смысл.

Следуя и дальше тактике доноса, Хук скромно поддерживает инициативу сенатора Маккарти из Висконсина и публикует две статьи «Heresy, yes! Conspiracy, no !» (Ересь, да! Конспирация, нет!) и «The dangers of cultural vigilantism» (Опасности культурной бдительности), в которых, якобы критикуя Маккарти, он в действительности призывает шпионить и изобличать чиновников, интеллектуалов и политиков, близких к коммунистам. Впоследствии Хук не переставал утверждать, что никогда не поддерживал сенатора от Висконсина; заявление, которое опровергает философ Ханна Арендт (Hannah Arendt), являющаяся, однако, его подлинной союзницей. В статье «Heresy, yes!» он описывает идеологическое положение «либералов реалистов» и дает определение «виновности в силу посещения». Он делает вывод, что государство должно вести «охоту на ведьм», сохраняя при этом видимость либерального режима. Для этого администрация должна не делать из чиновников преступников, а вынуждать подозреваемых подавать в отставку. Что же касается преподавателей, то Хук отмечает, что профессор-коммунист «совершает настоящий профессиональный обман» [3]. В заключение Хук пишет, что «охота на ведьм» – политическая ошибка, не потому что она по сути своей фашистская, а потому что слишком нескромная инициатива Маккарти делает американское насилие равнозначным советскому. В статье «The dangers of vigilantism» Хук предлагает другие, более секретные, способы охоты на коммунистов, например, доверить исследования на предмет лояльности профессиональным инстанциям.

На самом деле Сидни Хук предпочитает сдержанные действия. Его участие в таких операциях Культурной холодной войны, как Конгресс за свободу культуры, проходит в рамках концепции демократии, рассматриваемой как необходимый фасад атлантистского блока, возглавляемого США. В 1972 году Хук покидает Нью-Йорк и до конца своей жизни остается одним из главных теоретиков-консерваторов в институте Гувера [4]. Вращаясь в кругах тайной дипломатии, он становится уважаемым консерватором. В 1985 Рональд Рейган вручает ему самую высокую гражданскую награду, Медаль Свободы, которой в тот же день награждает Фрэнка Синатру и Джимми Стюарта. Хук умирает в 1989 году. Свои соболезнования жене передает президент Буш: «В течение всей своей жизни он был бесстрашным защитником Свободы (…) Хотя он часто заявлял, что в мире нет ничего абсолютного, но, по иронии судьбы, он своим существованием доказал обратное, ведь если и было что-то абсолютное, то именно Сидни Хук, всегда готовый храбро сражаться за истину и интеллектуальную честь».

Обратить троцкистов

«Предательство» Сидни Хука, благодаря которому дезинформационная кампания в Вальдорфе увенчалась успехом, стало началом по обращению фракции троцкистского крыла. ЦРУ и IRD оказывают доверие раскаявшимся марксистам, стремясь успешно провести крупномасштабную операцию, названную, по выражению первого директора Департамента,«разработкой идеологии, способной соперничать с коммунизмом». Главным инструментом этой операции стал Конгресс за свободу культуры.

Первое время тактика ЦРУ и Департамента состоит в вербовке троцкистов и обеспечении их послушания. Для этого часть средств направляется на «спасение» радикальных журналов от полного разорения. Так, немалые суммы получает журнал Partisan Review, вотчина нью-йоркских интеллектуалов и бывшая трибуна ортодоксальных коммунистов [5].

В 1952 году глава Империи Time-Life Генри Льюс по просьбе Даниэла Белла вносит в бюджет журнала 10 000 долларов, тем самым спасая изданию жизнь. В том же году Partisan Review организовывает симпозиум, главную тему которого можно выразить следующей фразой: «Сегодня Америка стала защитницей западной цивилизации». В 1953 году, когда к власти в Конгрессе за свободу культуры приходят нью-йоркские интеллектуалы, Partisan Review получает субсидию от Американского комитета за свободу культуры, существующего за счет фонда Файерфилд… и средств ЦРУ. Зная это, начинаешь лучше понимать, как ЦРУ удалось приручить некоторые леворадикальные группировки.

Помимо «спасения» Partisan Review, ЦРУ сотрудничает с британскими спецслужбами по созданию антикоммунистического журнала. Для этого выбирается кандидатура Ирвинга Кристола, исполнительного директора Американского комитета за свободу культуры. В 1936 году Кристол поступил в City College, где познакомился с двумя будущими товарищами по холодной войне, Даниэлом Беллом и Мелвином Ласки. Будучи антисталински настроенным троцкистом, он работает в журнале Enquiry. По окончании войны Кристола вербуют американские спецслужбы, и он возвращается в Нью-Йорк, где возглавляет еврейский журнал Commentary. Получая финансирование от фонда Файерфилд, управляемого ЦРУ, он, под наблюдением Джосселсона (Josselson), занимается разработкой концепции Encounter. «Журнал X», возглавляемый им совместно с простаком Стефеном Спендером, станет главным инструментом неоконсерваторской идеологии США.

Борьба с коммунизмом в Конгрессе за свободу культуры

Нью-йоркские интеллектуалы и прочие экс-коммунисты находились под контролем Джосселсона (подчинявшегося, в свою очередь, Лоуренсу Невиллю (Lawrence de Neufville)), который по заказу ЦРУ создал Конгресс за свободу культуры. В то время цель организации состояла в организации в Западной Европе «психологической войны» против Москвы. Автором этого названия стал Артур Кёстлер (Arthur Koestler).

Артур Кёстлер родился в 1905 году в Будапеште, в течение долгих лет был активным членом компартии. В 1932 году он приезжает в СССР. Интернационал финансирует издание одной из его книг. Выдав секретной службе свою русскую девушку, он покидает Москву и переезжает в Париж. Во время войны Кёстлера арестовывают и депортируют из страны как политзаключенного. После войны он издает книгу Слепящая тьма (по фр. «Ноль и бесконечность»), в которой описывает свой жизненный путь и изобличает преступления сталинизма. С помощью Джеймса Бернхема он знакомится с нью-йоркскими интеллектуалами и начинает вращаться в кругах исполнителей секретных операций. После многочисленных встреч с агентами ЦРУ Кёстлер назначается редактором коллективного произведения, написанного по заказу спецслужб. Le Dieu des ténèbres (André Gide, Stephen Spender…) представляет собой суровое осуждение советского режима. После этого Артур Кёстлер становится одним из создателей Конгресса за свободу культуры.

В 1950 году, по окончании собрания Kongress für Kulturelle freiheit de Berlin (Берлинского Конгресса за свободу культуры), организованного его другом Мелвином Ласки, Кёстлер пишет Манифест свободных людей, в котором утверждает, что «свобода переходит в наступление». Джеймс Бернхем несет полную ответственность за Кёстлера, который, по причине своего энтузиазма, скоро станет стеснять конспираторов из Конгресса.

Джеймс Бернхем, поручитель Кестлера, родился в 1905 году в Чикаго. Став профессором Нью-йоркского университета, он сотрудничает с различными радикальными журналами и участвует в создании Американской рабочей партии. Через несколько лет Бернхем организовывает раскол троцкистской группы [6]. В 1941 году он издает The Managerial Revolution, впоследствии ставшую манифестом Конгресса за свободу культуры. В 1947 году эта работа была переведена на французский язык под названием Эра организаторов. Вербовка Бернхема была особенно впечатляющей. В течение нескольких лет он встречался с руководителями сетей stay-behind [7] Фрэнком Виснером и его помощником Кармел Оффи, после чего становится страстным защитником Соединенных Штатов – единственным, по его мнению, заслоном от коммунистического варварства. Он заявляет: «Я выступаю против бомб, размещенных в Сибири или на Кавказе, направленных на уничтожение Парижа, Лондона, Рима, (…) и всей западной цивилизации (…), но я приветствую бомбы, размещенные в Лос Аламосе (…), которые в течение пяти лет являются защитой – единственной защитой – свобод Западной Европы». Полностью понимая функции, выполняемые сетью stay-behind, Бернхем, близкий друг Раймона Арона, переходит от троцкизма к правому консерватизму и становится одним из главных посредников между членами Конгресса и ЦРУ. В 1950 году неугомонный Мелвин Ласки получает средства, предназначенные для Плана Маршалла, и Бернхем, Хук и Кёстлер, очевидно, посвящаются в эту тайну. Благодаря Конгрессу за свободу культуры, Бернхему удается распространить по всей Западной Европе свою книгу The Managerial Revolution.

« Идеология, соперничающая с коммунизмом »

Раймон Арон [8] более всех способствовал распространению во Франции риторики нью-йоркских интеллектуалов. В 1947 году он добивается от издательства Calmann-Lévy публикации перевода The Managerial Revolution. В это же время в США Бернхэм защищает свою новую книгу Struggle for the World (За мировое господство). Эра организаторов сразу же истолковывается (и правильно), в частности профессором Джорджем Гурвичем, как апология «технократии».

Бернхем заявляет, что директора становятся новыми хозяевами мировой экономики. По мнению автора, Советский Союз не только не построил социализм, но и создал режим, подконтрольный новому классу технократов (бюрократическую диктатуру). А в Западной Европе и США власть захватили директора в ущерб парламентам и традиционному правительству. Таким образом, организаторская эра знаменует собой провал как коммунизма, так и капитализма. Очевидно, что главная цель Бернхэма – критика марксиза-ленинизма, построенного на принципе исторической диалектики и объявляющего приход мирового коммунистического общества. На самом деле, «социализм не приходит на смену капитализму»; частично национализированные средства производства перейдут к классу директоров, единственной группе, способной в силу своей технической осведомленности, управлять, современным Государством.

Леон Блюм хорошо понял крайне антимарксистские технократические тезисы Джеймса Бернхема. Однако после войны, составляя предисловие к французскому переводу книги, этот бывший лидер Народного фронта не без смущения пишет: «Если бы я не был уверен в симпатии одних и дружбе других, я бы воспринял эту просьбу как злой умысел (…) сложно представить себе произведение, которое, на взгляд читателя-социалиста, было бы более смущающим и шокирующим» [9]. С таким покровителем, как Раймон Арон, и предисловием Леона Блума книга Эра организаторов не могла не вызвать фурор.

В 1960 году Дэниэл Белл, близкий друг Сидни Хука, с которым они вместе поддержали «охоту на ведьм», публикует книгу Конец идеологий, представляющую собой сборник статей из Commentary, Partisan Review и New Leader, а также сообщения Конгресса за свободу культуры. Французский перевод книги сопровождался предисловием Раймона Будона, в течение всей своей жизни боровшегося с социологическими теориями французской школы в лице Эмиля Дюркгейма и Пьера Бурдье, стремясь навязать американизированную концепцию социальных наук. Как ясно из названия, книга Конец идеологий возвращается к любимой теме нью-йоркских интеллектуалов, а именно: полному ослаблению коммунизма. Дэниэл Белл, будучи активным членом Конгресса за свободу культуры, который и занимался распространением книги, заявляет также о возникновении новых идеологических конфликтов: ««Конец идеологий» прогнозирует раскол коммунизма как веры, но не утверждает, что любая идеология обречена на умирание. Скорее, я бы отметил, что интеллектуалы часто жаждут иметь идеологию, и новые социальные движения обязательно породят новые идеологии, идет ли речь о панарабизме, национализме или утверждении какой-либо расы» [10].

От антикоммунизма к неоконсерватизму

Нью-йоркские интеллектуалы, участвуя во множестве операций по внедрению, открывают свою истинную идеологическую принадлежность лишь в момент запоздавшего массового вступления в ряды неоконсерваторов, среди которых главные места уже заняты бывшими марксистами. Так, Ирвинг Кристол, находящийся в конфликтных отношениях с Джосселсоном, с 1947 по 1952 год возглавляет Commentary. Другой видный представитель неоконсерватизма Норман Подгорец с 1960 по 1995 год будет находиться во главе этого почти официального журнала Конгресса за свободу культуры. А в 1978 году Раймон Арон создаст Commentaire во Франции [11]. Главным редактором на 100% неоконсервативного Weekly Standard является сын Ирвинга Кристола Уильям.

Вопреки распространенному мнению, троцкисты не внедрялись в ряды американских правых, определенные троцкистские элементы были подчинены ими сначала с целью альянса в борьбе со сталинизмом, а потом для использования их диалектических возможностей на службе псевдолиберального империализма.

В 1940 году Бернхем и Шахтман уходят из Социалистической рабочей партии (Socialist Workers Party) и IV-го Интернационала и основывают новую раскольническую партию. Макс Шахтман (Max Shatchman) сближается с демократом-ястребом Генри «Scoop» Джексоном, прозванным «сенатор Боинг» из-за яростной поддержки военно-промышленного комплекса. После этого он трансформирует свою партию во фракцию Демократической партии под названием Партия американских социал-демократов (SD/USA). В течение 70-х годов сенатор Джексон окружает себя такими блестящими помощниками, как Пол Волфовитц, Дуглас Фейт, Ричард Перл, Элиот Абрамс [12]. Сохраняя как можно дольше видимость крайне левых взглядов, Макс Шахтман превращает SD/USA в лабораторию ЦРУ по дискредитации крайне левых партий, а сам становится одним из главных советников антикоммунистической профсоюзной организации AFL-CIO [13].

В политическом отделе SD/USA можно найти таких людей, как Джинн Киркпатрик, многие из них станут символами эпохи Рейгана. Происходит полное смешение жанров, и теоретик крайне правых Пол Волфовитц выступает в качестве оратора на съезде крайне левой партии. Председателем социал-демократической партии становится Карл Гершман, который сегодня занимает пост исполнительного директора фонда Национальный вклад в демократию (National Endowment for Democracy) [14]. В целом, все члены этой партии, идеи которой отражают журнал Commentary и Комитет за свободный мир (Committee for the Free World), были вознаграждены за манипуляции, проведенные во время выборов Рональда Рейгана.

Нью-йоркские интеллектуалы не только развили критику левых коммунистов, но и придумали «левые» одеяния для идей крайне правых, детищем которых стал неоконсерватизм. Теперь Кристол и сотоварищи могут с апломбом представлять Джорджа У. Буша «идеалистом», решившим «демократизировать» мир.

---

Примечания: