Так как неделя последняя, то сейчас будут и немного итоги года. Чтобы не писать про итоги года отдельно.
Год, начавшийся в под знаком закона имени царя Ирода, заканчивается под знаком второго теракта в Волгограде. Это крайне печальный символизм, особенно принимая во внимание, что и между этими двумя мерзкими событиями происходили вещи не менее отвратительные. Например уходящий год можно вполне назвать Годом гомосексуализма в России. Поразительная актуализация темы содомского греха, особенно в стране, где подавляющая масса людей и в глаза-то ни одного живого гомосексуалиста не видела.
Обретший свободу Михаил Ходорковский неприятно поразил часть публики своими ультрапатриотическими заявлениями о том, что Северный Кавказ – земля наша (а как насчет народов, которые там живут?) и расставаться с ним не следует ни при каких обстоятельствах, или о том, что в неволе ему помогало повторение “Отче наш”. На самом деле это лучший признак того, что амбиции освобожденного идут очень далеко, и он старается играть на том же поле, на котором столь много всякого хорошего собрал его мучитель Владимир Путин: патриотизм и традиционные ценности. В общем, с таким счастьем и на свободе!
Не совсем понятно, как в связи с ценностями будет выглядеть его взаимодействие с параллельно амнистированными “Пусси Райэт” – еще одно из немногих положительных событий последнего времени. Есть, правда, некие признаки того, что активизм девушек крайне преувеличен нашей политизированной публикой, склонной искать наших там, где наших нет.
Год 2013-й безусловно стал годом обретения, наконец, Россией своей национальной идеи. Ее так долго искали, и, наконец, нашли. Веселее, правда, глядя на то, что получилось, не стало – идея очень странная какая-то вышла: Я ее слепила из того, что было…
В конце года – буквально в эти самые последние декабрьские дни – в Южной Корее напомнил о себе тот, кого, как некоторые утверждают, и вовсе нет – рабочий класс. И гнев его вызвали не какие-то экономические причины, а вполне политические: полицейский произвол против профсоюзов и намерение приватизировать предприятия общественного сектора. И даже прозвучали слова, которые, казалось бы, совсем ушли из политического повседневного тезауруса – Всеобщая забастовка. Посмотрим, как будут развиваться события дальше, но как минимум симптоматично. Есть непреходящие ценности. Классовая борьба – одна из них. Как бы не доказывали обратное.
Нельзя не признать, что, хотя Майдан на Украине и не стал тем, чем мог он стать – народным движением протеста против проворовавшихся элит, и именно потому что его цель: “Даешь Европу!”, изначально была крайне бессмысленной, ведь, в конце концов, “хочешь быть Европой – будь ею!”, так что единственным и крайне безобразным его “достижением” стал поверженный памятник Ленину, но даже в Майдане вообще и в этом прискорбном акте есть некий позитив (ведь так хочется найти позитив в уходящем крайне непозитивном году). Майдан закрыл иллюзию того, что, собравшись на площади и громко крикнув “Мы здесь власть!” или “Геть!”, можно чего-то добиться.
А что касается вождя мирового пролетариата, то Ленин продолжает кого-то волновать. Пусть пока только врагов. Это, тем не менее, лучше, чем стать памятником самому себе, к которому все равнодушны. Так что в отсутствии (пока что) классовой борьбы на просторах бывшего советского государства за нас воюет каменный Ленин. Возможно, он со временем снова станет волновать и тех, за кого Владимир Ильич прожил свою не очень длинную, но крайне результативную жизнь – трудящихся.
