Е. Ю. Дубровская, старший научный сотрудник сектора истории Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН
В годы Первой мировой войны и особенно во время российской революции 1917 года резко изменились взаимоотношения между имперским центром и автономным Великим княжеством Финляндским. Уже с началом войны к существовавшему ранее конфликту вокруг прерогатив верховной и местной власти в Финляндии добавился новый, связанный с необходимостью тотальной мобилизации, а значит, и с усилением государственного вмешательства в местные дела, с расширением роли армии и военной администрации в государственном управлении. Последовавшая российская революция 1917 года, в которую были вовлечены российская армия, флот и гарнизоны и которая сопровождалась волной национальных революций, еще более обострила и запутала существовавший конфликт.
Цель доклада — проследить за развитием «солдатской революции» в Финляндии весной — осенью 1917 года, учитывая, как она повлияла на развитие «национальной» революции финляндцев, а также оценить влияние ”военного фактора” на жизнь населения «своей» / «чужой» территории, какой воспринималась Финляндия в Российском государстве в заключительный период финляндской автономии в составе Российского империи.
Хотя финляндская политика Российского имперского и Временного правительств и революционные события в Финляндии в 1917 году уже привлекали внимание историков1, взаимосвязь между революцией в российской армии и на флоте и национальным движением в Финляндии изучена слабо. В отличие от советских авторов, которые ранее подчеркивали «дружбу» финского пролетариата с российскими матросами и солдатами, сейчас историки чаще отмечают различные цели и разную динамику революции солдат и финской национальной революции. Исследователи подчеркивают, что, несмотря на существовавшие «коммерческие» отношения между гарнизонами и жителями княжества, русские военнослужащие в Финляндии были изолированы от местного общества. Это объяснялось различиями в конфессиональной принадлежности, в языке и культуре, а также неприязненным отношением финляндцев к представителям русской власти и армии, наблюдавшимся в дореволюционный и революционный период2.
По мнению исследователей, в 1917 году революция в армии и национальная революция финляндцев развивались параллельно и во многом независимо друг от друга. Революционное движение в финляндских гарнизонах было, в первую очередь, частью российской солдатской революции, отличавшейся здесь даже большим радикализмом, чем, например, в петроградском гарнизоне 3 . Тем временем, национальная революция в Финляндии, как пишут многие историки, развивалась не столько в связи с восстаниями в воинских частях, сколько в ответ на распад российской центральной власти в 1917 году. На ее динамику повлияла противоречивая политика Временного правительства, а затем — приход к власти большевиков, облегчивший получение Финляндией независимости4. Таким образом, хотя финляндская революция и революция в гарнизонах изучались достаточно активно, попыток выявить их взаимосвязь и взаимовлияние пока не предпринималось.
Источники же свидетельствуют, что финляндская революция и революция в российских гарнизонах были тесно переплетены между собой. События в Финляндии в 1917 году можно понимать как процесс «двойной радикализации». Несмотря на отсутствие тесных контактов между российскими военными и гражданским населением Финляндии, в период революции наблюдалось взаимное радикализирующее воздействие, которое еще более обостряло политическую обстановку в регионе. Весной 1917 года усилившееся движение финляндцев за расширение автономных прав бывшего княжества содействовало радикализации настроений русских солдат и матросов в Финляндии.
Источниковую основу исследования составили многочисленные протоколы и резолюции солдатских и матросских собраний, заседаний комитетов воинских частей, опубликованные и хранящиеся в архивах письма российских военнослужащих в Финляндии, материалы военной цензуры и др.5 Эти материалы позволяют проследить, насколько сложным в обстановке продолжавшейся войны оказалось отношение русских военнослужащих к российскому правительству, политике финляндских властей и к местному населению. Они также проливают свет на то, в какой мере российские военные в Финляндии стали соучастниками финляндской национальной революции и сами испытали радикализирующее влияние финляндских политиков, в частности, социал-демократов, которые летом-осенью 1917 г.стремились воздействовать на активистов русских военных организаций.
В начале марта 1917 года финское население выступало преимущественно сторонним наблюдателем восстаний гарнизонов и флотских команд, воспринимая происходившее как русскую «солдатскую революцию». 4 марта Текла Хултин, депутат финляндского парламента, описывая события в Гельсингфорсе, отметила в дневнике: «Странно выглядели ночью корабли, на всех мачтах и на носу которых горели красные огни… С утра вместо огней были подняты красные флаги. По словам жителей домов, расположенных по дороге к морским казармам, у них до поздней ночи никто не мог заснуть из-за проезжавших мимо военных автомобилей, проходивших толп буйствующих военных и выстрелов»6. Но финны постепенно стали понимать, что крушение самодержавия имеет последствия, важные и для самой Финляндии. Так уже 7 (20) марта 1917 г. Временное правительство отменило прежние постановления, ограничивавшие автономию Финляндии 7 . А 16 марта прибывший в Гельсинфорс министр юстиции Временного правительства А.Ф. Керенский заявил «о полной амнистии финским гражданам, которых царизм преследовал за политические преступления»8.
Тем временем на местах шло формирование выборных органов революционной власти, причем разделение сфер компетенции между военными и гражданскими, русскими и финскими органами далеко не всегда было достаточно четким. В войсках, дислоцированных в Финляндии, как и по всей стране, уже в марте стали возникать выборные войсковые организации. За ними сразу утвердилось название «комитеты», хотя встречались и «советы». Показательно, что первоначально не существовало ясного разделения полномочий между финляндскими властями и русскими военными организациями 9 . Поэтому армейские и флотские советы не только распоряжались в армии, но и занимались проблемами русского населения в Финляндии, и часто даже брали на себя поддержание порядка среди финнов10.
Характерным примером был Совет депутатов армии, флота и рабочих Свеаборгского порта, созданный уже 4 марта (позже переименованный в Гельсингфорсский совет депутатов армии, флота и рабочих). Уже в первые недели революции Совет пытался взаимодействовать с представителями Социал-демократической партии Финляндии (СДПФ) и рабочими организациями. Делегат от СДПФ Г. Ровно вошел в состав исполкома Совета11. В свою очередь, совет согласился участвовать в организации городской милиции, состоявшей в основном из финских рабочих и находившейся под управлением комитета по поддержанию порядка.12 В состав комитета, наряду с представителями от Гельсингфорсского сейма рабочих организаций и городского муниципалитета, должны были войти по два депутата от русских революционных организаций и от исполкома Г ельсингфорсского совета .
В других городах Финляндии, где располагались гарнизоны и флотские команды, в марте также были созданы выборные комитеты, которые взаимодействовали с рабочими организациями или самостоятельно брали в свои руки охрану порядка. 8 марта начал работать Совет депутатов армии, флота и рабочих Або-Оландской укрепленной позиции, делегировавший троих представителей в Гельсингфорсский совет14. В дни революции в Або (Турку) матросы совместно с финскими рабочими участвовали в освобождении из тюрьмы политических заключенных 15 . В городе Николайстаде (Вааса) созданный не позже 5 марта гарнизонный исполнительный комитет выслал в город патруль и конные разъезды; финской полиции было предложено сдать оружие и патроны под охрану комитета16. Комитет предостерегал нижние чины от нарушения «неприкосновенности личности своих сограждан-финляндцев и их собственности», нападений «с грубыми словами или действиями», запрещал требовать спиртное «под угрозой оружия», забирать без денег товары и продовольствие в лавках и магазинах17.
Наиболее заметной совместной акцией чинов гарнизонов и финляндского населения — преимущественно рабочих — стала грандиозная манифестация в Гельсингфорсе 17 марта, в День памяти борцов за свободу. По примеру Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, объявившего 23 марта Днем похорон жертв революции, здесь были устроены торжественные похороны двух матросов, погибших в дни Февральской революции. Церемония была настолько многолюдной, что в день похорон в городе было даже приостановлено движение трамваев. По сообщению газеты финских социал-демократов, исполком Гельсингфорсского совета разработал маршрут шествия, по которому финляндцы и российские военные должны были двигаться совместными колоннами. Над процессией развевались финские и красные флаги, а у могилы был выставлен почетный караул из солдат18. Еще одно совместное шествие по Гельсингфорсу состоялось в день пролетарского праздника 1 мая (18 апреля ст. ст.)19.
В весенние месяцы российские военные и финские рабочие совместно доминировали на улицах финляндской столицы. Участвуя в митингах и демонстрациях, матросы и чины гарнизонов нередко выражали солидарность с требованиями финских рабочих. Так, 5 апреля на Сенатской площади состоялся 20-тысячный митинг в поддержку требования профсоюза финских рабочих-металлистов о немедленном введении в Финляндии 8-часового рабочего дня. По свидетельству одного из руководителей большевиков В.Н. Залежского, среди участников митинга преобладали матросы; и после речей ораторов началось «братание русских с финнами» .
Как писала газета финских социал-демократов ”Työmies”, поддержка требований рабочих со стороны русских матросов и солдат имела важнейшее значение . Делегация от рабочих, избранная на митинге, добилась от предпринимателей уступок металлистам22. Затем Центральная организация профессиональных союзов Финляндии (ЦОПФ), у руководства которой стояли социал-демократы, вынесла на утверждение сейма законопроект о 8-часовом рабочем дне для всех категорий рабочих. Разрешение вопроса должно было проходить парламентским путем под контролем ЦОПФ и исполкома Гельсингфорсского совета23.
Как показывают приведенные выше примеры, не только гарнизоны оказывали революционизирующее воздействие на финскую политику, но и финляндские рабочие и социал-демократы также, в свою очередь, втягивали в революционные действия российских военнослужащих, многие из которых прежде были далеки от политики. Эта динамика стала еще более явной летом 1917 года в связи с обострением конфликта между Временным правительством и финским парламентом (сеймом) относительно статуса Финляндии.
В течение 1917 года, в условиях развала имперских государственных институтов и обострения военного и политического положения страны финляндские политические элиты все более активно стали выдвигать требования закрепления прав автономии посредством международных гарантий, а позже и вовсе — полного отделения от России24. Характерно, что войсковые комитеты и русские советы в Финляндии, первоначально поддерживавшие Временное правительство, в итоге встали на сторону финского сейма в его конфликте с имперским центром . В российской столице не только либералы из Временного правительства, но и умеренные социалисты стремились отложить решение вопроса о статусе Финляндии до созыва Всероссийского Учредительного собрания. Тем временем, финляндские социал-демократы, ставшие главной силой национального движения, все более активно выступали за скорейшую независимость страны26.
В то же время, движение чинов гарнизонов и морских команд, преследовавших собственные цели в революции, также влияло на радикализацию социальных и национальных требований финляндцев. Хотя многие чины гарнизонов видели своей главной целью содействие общероссийской революции, солдаты и матросы нередко участвовали в совместных с финляндцами политических акциях и высказывались в поддержку их национальных требований. Тем самым они непреднамеренно способствовали усилению финского национального движения, которое в итоге привело к объявлению Финляндией независимости в декабре 1917 года. Следует отметить, что радикализация солдатской революции и соответственное ослабление контроля Временного правительства над положением в регионе, также подталкивали финляндцев к тому, чтобы все более решительно добиваться национальной независимости.
После утверждения в Петрограде 25 октября 1917 г. правительства большевиков и левых эсеров финляндские социал-демократы его не признали, и 6 декабря 1917 года финляндский парламент провозгласил независимость страны. Финская национальная революция обрела собственную динамику, развивавшуюся под влиянием новых факторов. Российские войска оставались в Финляндии до середины марта 1918 года, когда по условиям Брестского мира с Германией Советская Россия должна была вывести из страны армейские части и Балтийский флот. На последнем этапе своего пребывания в Финляндии гарнизоны оказались свидетелями разгоравшейся в стране Гражданской войны, жертвами которой стали десятки тысяч человек. Облик финских красногвардейцев, сохраненный фотографиями периода Гражданской войны, отражает влияние политической культуры революционных русских гарнизонов: полувоенное облачение, папиросы в зубах и пулеметные ленты через плечо27.
Большинство служивших в русских гарнизонах не принимали участия в этой фазе гражданского противостояния в Финляндии. Однако роль российских военных в предшествовавшей финской национальной революции в 1917 году была значительно более существенна, чем принято считать в современной историографии. Дислоцированные в Финляндии флотские и армейские части участвовали в политических акциях финнов. Они поддерживали выдвинутые финскими рабочими требования, в частности о введении восьмичасового рабочего дня, а позже обеспечили возобновление работы финляндского сейма. Возможность заручиться поддержкой со стороны гарнизонов вела к радикализации как социальных, так и национальных требований финских социал-демократов и финских политических элит в целом.
В течение 1917 года финляндские политические круги перешли от попыток сохранить лояльность новому российскому правительству (в надежде на разрешение вопроса о судьбе Финляндии законодательным путем) ко все более отчетливому курсу на конфронтацию с российской властью и полное отделение Финляндии от России. Примечательно, что СДПФ, левая партия парламентского толка, часто находила точки соприкосновения не с лидерами местных организаций российских партий, ориентировавшихся на парламентскую деятельность, а с гельсингфорсскими большевиками и левыми эсерами, имевшими растущее влияние в русских советах и комитетах в Финляндии и готовыми идти наиболее далеко в признании финской независимости. Своей поддержкой более радикальных политических сил внутри гарнизонов умеренные финские политики также содействовали усилению «солдатской революции». Нараставшее противостояние гарнизонных и флотских комитетов и советов в Финляндии власти Временного правительства, в свою очередь, обусловило ослабление влияния центральной власти в регионе и во многом проложило путь к финляндской независимости. В итоге, солдатская революция и национальная революция в Финляндии, несмотря на разную динамику и различные цели, усилили друг друга.
Примечания:
1 Dubrovskaja E., Solomeshch I., Russia and Finland During the World War I in Russian Historiography // Norden och Krigen i Finland och Balticum, 1918 — 19, ed. L. Westerlund. Helsingfors: Statsrådets kanslis publicationsserie 7, 2004 P. 185- 193.
2 Luntinen P. The Imperial Russian Army and Fleet in Finland 1808 — 1918. Helsinki, 1997; Karemaa O. Vihollisia, vainooja, syöpäläisiä: venäläisvihal917 -1923. Helsinki, 1998; Karemaa O. Moraalisesta närkästyksestä kansalliseksi ohjelmaksi // Venäjän kahdet kasvot: Venäjä kuva suomalaisen identiteetin rakennuskivena. Helsinki, 2004. P. 226 -254; Ketola E., Kansalliseen kansanvaltaan: Suomen itsenäisyys, ssiaali-demokraatit ja Venäjän vallankumous 1917. Helsinki, 1987; Ketola E. Suomen sotilaskapina — Lokakuun vallankumouksen strateginen edellytys // Historiallinen Arkisto: 91. Helsinki, 1987.
3 Булдаков В.П. Красная смута: природа и последствия революционного насилия. М.,1997. С.119- 139, 145; Колоницкий Б.И. Погоны и борьба за власть в 1917 году. СПб,2001. С.26-33; Он же. Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года. СПб, 2001. С. 276 — 281; Чистиков АН. Финляндия: независимость, гражданская война, отношения с Советской Россией // Интервенция на Северо-западе России: 1917 — 1920. СПб,1995. С. 159 — 174; Hoppu Т. Joki ja sen väki II. Kokemäen historia 1870-2010. Tallinn, 2011. S. 135 -148; Manninen O. ”Kapina,kansalaissota, vapaussota” // Itsenäistymisen vuodet: 1917 — 1920. 2 osa. Helsinki, 1993; Tanskanen A. Venäläiset Suomen sisällissodassa vuonna 1918. Tampere,1978; Venäläissurmat Suomessa 1914 -22, ed. L.Westrlund. Helsinki: Valtioneuvoston kanslian julkaisusarja, 2004. Osa 1, 2.
4 Черняев В.Ю. Революция 1917 г. и обретение Финляндией независимости // Отечественная история 1993. № 6. С.27 — 45; Вихавайнен Т. Национальное освобождение или социальное восстание? Гражданская война 1918 г. в Финляндии и национальное самосознание. Петрозаводск, 2009. С. 11 — 12, 23.
5 См.: Дубровская Е.Ю. Российские военнослужащие и население Финляндии в годы Первой мировой войны (1914- 1918). Петрозаводск, 2008.
6 Hultin Т. Päiväkirjani kertoo: 1914—1918. II osa. Helsinki, 1938. S.177—178.
7 Журналы заседаний Временного правительства. Март — октябрь 1917 года: в 4-х т. Т.1: Март — апрель 1917 года. М.,2001 С. 49.
8 Известия Гельсингфорсского совета депутатов армии, флота и рабочих. 1917. 19и21 марта.
9 Ketola E., Kansalliseen kansanvaltaan… S. 66.
10 Казанцев Д. Л. Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914-1917. М., 2016. С. 107, 116, 125 и др.
11 РГА ВМФ. Ф. Р,- 92. Оп.1. Д.19. Л.5.
12 РГА ВМФ. Ф.Р-2063. Оп.1. Д.2. Л.4об.
13 Сюкияйнен И., Гельсингфорсский Сейм рабочих организаций в 1917—1918 гг. //Скандинавский сборник. T.V. Таллин, 1962. С. 58.
14 РГА ВМФ. Ф.Р.-92. Оп.1. Д.19. Л.5.
15 Киуру М.Х. Боевой резерв революционного Петрограда в 1917 г.: из истории русских большевистских организаций в Финляндии. Петрозаводск, 1965. С. 9.
16 Kansallisarkisto (Национальный архив Финляндии). Русские военные бумаги. Д.465: Приказ № 18 по гарнизону г. Николайстада 9 марта 1917 г.
17 Известия Гельсингфорсского Совета. 1917. 22 марта.
18 Vallankumous uhrien juhlallisten hautajaisten johdosta // Työmies. 1917. 29, 31 maalisk, 1 huhtik.
19 Дубровская Е.Ю. Русский Гельсингфорс весной — летом 1917 года (политическая топография города) // Культуры городов Российской империи на рубеже XIX — XX веков СПб, 2009. С. 245 — 258.
20 Залежский В.Н. Гельсингфорс весной и летом 1917 г. // Пролетарская революция 1923. № 5. С. 126- 127.
Soikkanen H., Kansalaissota dokumentteina: valkoista ja punaista sanankäyttöä v.1917 -1918. 1 osa. Helsinki, 1967. S. 19.
Polvinen T. Venäjän vallankumous ja Suomi 1917 — 1920. 1 osa: Helmikuu 1917 — Toukokuu 1918. Helsinki, 1967. S. 47 — 48.
23 Известия Гельсингфорсского совета. 1917. 7 апреля.
24 Лунтинен П. Разлука без печали: как на карте Европы появилось независимое Финляндское государство // Родина. 1995. № 12. С. 27-31; Новикова И.Н. «Финская карта в немецком пасьянсе»: Германия и проблема независимости Финляндии в годы Первой мировой войны. СПб, 2002. С. 157.
25 Новикова И.Н. Великое княжество Финляндское в годы Первой мировой войны: от автономии к независимости. Война и общество в XX веке. Кн. 1. Война и общество накануне и в период Первой мировой войны, М. 2008. С. 186-231.
26 Суни Р. Национализм и демократизация в русской революции 1917 г. // Анатомия революции… С. 288.
27 Itsenäistymisen vuodet… S. 65; Tampere 1918: A Town in the Civil War. Tampere, 2010. P. 63, 66,73, 87-88.