Леонов С.В. * Роспуск Петроградского ВРК и создание ВЧК в 1917 г. * Статья

Специального, сколько-нибудь подробного исследования истории создания Всероссийской чрезвычайной комиссии нет. Авторы, которые в той или иной мере затрагивают этот сюжет, как правило, вовсе не видят здесь какой-то проблемы. Как в советской, так и в подавляющей части современной отечественной и зарубежной историографии учреждение ВЧК 7 декабря 1917 г. объясняется — с теми или иными вариациями — главным образом (или даже всецело) обострившейся «оперативной» обстановкой в Петрограде, необходимостью подавления «саботажа» государственных служащих и контрреволюционных выступлений¹. Иные точки зрения, высказанные отдельными исследователями², объединяет то, что, признавая всю значимость этого фактора, они все же не придают ему самодовлеющего значения.

Существенное обострение ситуации в Петрограде к началу декабря 1917 г. представляется бесспорным. В столице советской России, а в отдельных местах — и на периферии, стремительно нарастали массовые «винные погромы», сопровождавшиеся грабежами, бесчинствами и беспорядочной пальбой. В какой-то мере погромы поощряли антибольшевистские силы. «Водка есть такая же политическая сила, как слово», — восклицал 2 декабря 1917 г. Л. Д. Троцкий. Лихорадочные меры, предпринимавшиеся Военно-революционным комитетом, а также созданным Петроградским советом 2 декабря 1917 г. специальным Комитетом по борьбе с погромами во главе с Г. И. Благонравовым, и другими органами, ситуацию не переломили. В ночь на 4 декабря 1917 г. было зарегистрировано 69 винных погромов. З. Н. Гиппиус записывала в дневнике

4 декабря 1917 г.: «Винные погромы не прекращаются ни на минуту. Весь Петроград… пьян. Непрерывная стрельба, иногда пулеметная. Сейчас происходит грандиозный погром на Васильевском». 5 декабря: «Ничего особенного. Погромы и стрельба во всех частях города (сегодня восьмой день). Пулеметы так и трещат… Раненых и убитых в день не так много: человек по 10 убитых и 50 раненых»³.

Но еще важнее для нового правительства было то, что с приближением созыва Учредительного собрания оживились оппозиционные силы. Развертывалась забастовка, в которой участвовала подавляющая часть почтово-телеграфных, банковских, конторских и иных служащих, чиновников министерств и ведомств. «Саботаж» служащих охватил обе столицы, многие губернские центры и даже некоторые уездные города и грозил парализовать страну.

5 декабря была перехвачена телеграмма «Малого Совета министров» подпольного Временного правительства, призывавшая к забастовке во всероссийском масштабе.

Именно в этот острейший момент, 5 декабря, ВРК, который играл решающую роль в борьбе с контрреволюцией (и рассматривал это как приоритетное направление своей деятельности), по официальной версии, объявил о самороспуске. Лишь 7, а фактически, как будет показано ниже, 8 декабря, была создана ВЧК. При этом у ВРК был относительно налаженный и разветвленный аппарат (ежедневно его обслуживали 35 — 50 легковых и грузовых автомобилей), свои представители в столичных воинских частях, учреждениях и на предприятиях (к 10 ноября их было 269), не говоря уже о многочисленных комиссарах и эмиссарах, посланных в провинцию. Всего же, не считая отправленных в провинцию 644 агитаторов, ВРК назначил примерно 1000 комиссаров и эмиссаров⁴.

У ВЧК поначалу никакого аппарата, никаких представителей и воинских частей не было. Состав самой комиссии непрерывно менялся и 7 декабря насчитывал не более восьми человек, а 8 декабря — десяти, а ядро ВЧК составляли бывшие работники ВРК. Из 10 первоначально намеченных ее членов 6 являлись руководящими работниками ВРК, из этих десяти остались работать в Комиссии четверо, в том числе — трое (Ф. Э. Дзержинский, Я. Х. Петерс, Д. Г. Евсеев) — из состава ВРК⁵. Хотя отдельные шаги в сфере борьбы с контрреволюцией некоторые члены ВЧК (в частности, Петерс) начали предпринимать еще с 8 декабря⁶, собственные операции против контрреволюции комиссия Дзержинского стала постепенно развертывать лишь с 9 декабря, то есть спустя четыре критически важных для большевистского режима дня после роспуска ВРК. Ни его Ликвидационная комиссия, ни Комитет по борьбе с погромами никак не могли заменить собой Военно-революционный комитет.

Некоторые исследователи полагали, что, поскольку борьба с контрреволюцией принимала более сложные формы, и нужен был новый специализированный орган⁷. В какой-то мере это верно. Вместе с тем известно, что ряд специализированных органов существовал и при ВРК. Еще с 29 октября действовала под руководством Я. Г. Карповского «Особая разведка», выявлявшая «контрреволюцию» и боровшаяся с ней. Значительный вклад в эту борьбу внесла Военно-следственная комиссия, работавшая под руководством А. Л. Шейнкмана, затем — П. И. Стучки и др., практически круглосуточно. 21 ноября была предпринята попытка создания чисто партийной комиссии по борьбе с контрреволюцией из пяти большевиков во главе с Дзержинским, что отчасти предвосхитило создание ВЧК, и т.д.

Более того, учреждение самостоятельного, специализированного и очень малочисленного поначалу органа по подавлению контрреволюции противоречило принципам советского государства-коммуны, которые, по Ленину, предусматривали «слом» полиции, постоянной армии, всего старого государства и передачу основных государственных функций, в том числе и по борьбе с контрреволюцией, непосредственно революционным массам. Поскольку власть после социалистической революции перейдет от «меньшинства» к «большинству» населения, утверждал Ленин, народ сам, с «простотой и легкостью» сможет подавить эксплуататоров «без особого аппарата, простой организацией вооруженных масс (типа Советов рабочих и солдатских депутатов…)»⁸. Эти взгляды вождь сохранял поначалу и после прихода к власти. Буржуазия полагает, что государство сильно мощью правительственного аппарата, говорил он, а «по нашему представлению, государство сильно сознательностью масс»; аппарат не нужен: «Россия выросла из того, чтобы кто-нибудь управлял ею»⁹. В соответствии с этими доктринальными установками почти в это же время, 16 декабря, были приняты декреты о выборном начале в организации власти в армии (выборность комсостава), а также об уравнивании в правах всех военнослужащих¹⁰. Таким образом, с позиций марксистской теории государства, развитой Лениным накануне и в ходе Октябрьской революции, ВРК, опиравшийся на относительно широкие слои революционных рабочих и солдат, являлся более «правильным» органом, чем ВЧК.

Сколько-нибудь внятных объяснений всех этих неувязок, и прежде всего причин роспуска ВРК в острейший для большевиков момент и создания — после «паузы» — почти беспомощной поначалу ВЧК, до последнего времени не было. Традиционные ссылки на исчерпание функций ВРК¹¹, мало что проясняют. (Государственный совет и Государственная канцелярия были упразднены только 14 декабря, Канцелярия Временного правительства — 15 декабря, Канцелярия бывшего Министерства двора — 9 января 1918 г. и т.д.¹²).

Многие авторы подчеркивали связь между созданием ВЧК и роспуском ВРК. Но, акцентируя закономерность его ликвидации, они, как правило, не могли объяснить, почему ее провели в столь острый период¹³. Лишь Л. Герсон отметил связь создания ВЧК с образованием правительственной коалиции с левыми эсерами и необходимостью обеспечить бесспорную лояльность карательного аппарата большевистской партии¹⁴. Г. Леггет, также ссылаясь на исчерпание функций ВРК, обратил внимание на роль противоречий между СНК и многопартийным ВЦИКом, а также на поспешность создания ВЧК¹⁵. Р. Пайпс, мимоходом коснувшись этой темы и отметив, что ВЧК заместила ВРК, причины ликвидации его усмотрел в давлении Крестьянского съезда¹⁶. А. Рабинович высказал новую для западной историографии мысль о том, что роспуск ВРК объяснялся отнюдь не исчерпанностью его роли. Реальной причиной ликвидации данного органа он назвал недовольство «радикальных» руководителей ВРК «поведением Совнаркома», он также подчеркнул связь создания ВЧК с возникновением правительственной коалиции большевиков и левых эсеров¹⁷.

Столь явная разноголосица отражает недостаточную исследованность проблемы. Между тем имеющиеся источники позволяют восстановить многие ключевые моменты процесса роспуска ВРК и создания ВЧК, придать последовательность анализу этих событий и вписать их в общий контекст политической борьбы.

Петроградский военно-революционный комитет, созданный фактически еще 20 октября 1917 г.¹⁸, сыграл ключевую роль в Октябрьской революции в столице. Именно он в ряде обращений (два из которых были написаны от его имени В. И. Лениным и Я. М. Свердловым) объявил о взятии в свои руки власти 25 октября 1917 года¹⁹. Хотя его роль в ближайший после переворота период нередко недооценивается в историографии, и современники, и крупнейшие исследователи начального этапа Октябрьской революции с редким единодушием считали его важнейшим органом власти в Петрограде, без которого не решался ни один крупный вопрос. Его называли «центральным», «универсальным», «главным оперативным» органом новой государственной власти» и т.п., подчеркивая, что его функции охватывали все стороны жизнедеятельности не только столицы, но в какой-то мере и всей Советской Республики²⁰. (Свой всероссийский статус он оформил после того, как 29 октября в него были введены 13 представителей ВЦИК.) Столь выдающаяся роль ВРК объяснялась тем, что это был налаженный, многофункциональный и авторитетный орган, непосредственно опиравшийся на революционизированных солдат, красногвардейцев и рабочих. В условиях, когда советская государственность только начала формироваться и большевики еще не могли овладеть аппаратом министерств, ведомств и поставить себе на службу чиновничество и специалистов (это произошло только зимой-весной 1918 г.), ВРК выполнял роль аппарата Совета народных комиссаров, ВЦИК и других органов, то есть едва ли не всего большевистского режима. Более того, он сыграл незаменимую роль в становлении, налаживании работы советских, а отчасти даже и партийных учреждений, включая секретариат ЦК РСДРП(б). Именно ВРК занимался наведением «революционного порядка», руководил борьбой с выступлениями контрреволюции, с забастовкой служащих, обеспечивал охрану Смольного и решал многие другие неотложные проблемы.

ВРК имел своеобразный статус. Фактически он подчинился Совнаркому²¹, но формально, а в какой-то мере и реально — Петроградскому Совету, а затем ВЦИКу Советов рабочих и солдатских депутатов (где большевистская фракция тоже была преобладавшей, но не единственной и где непрерывно шли острейшие политические баталии). На деле ВРК обладал большой самостоятельностью и во многом сам устанавливал круг своих полномочий. Эти обстоятельства вызывали порой трения ВРК с другими органами власти, а порой и с Лениным, Троцким. Иногда руководителей ВРК «заносило», и они позволяли себе предписывать отдельные решения не только наркоматам, но и Совнаркому; могли, скажем, выписать ВЦИК «разрешение на изготовление круглой печати»²². Тем не менее ВРК не только выдавал всяческие разрешения (на печати, на поездки и т.д.) вождям большевиков, наркомам, партийным и советским руководителям, но и оказывал разностороннюю помощь их организациям, ведомствам, а порой и им лично, их семьям, и в целом большевистские руководители считались с ВРК и относились к нему с уважением.

Это отношение начало, и довольно резко, меняться 15 ноября 1917 г., когда на заседании Совнаркома встал вопрос о Министерстве внутренних дел. Поначалу предполагалось обсуждать передачу МВД в ведение ВРК, и на заседание были вызваны его представители (хотя там присутствовал председатель ВРК Н. И. Подвойский). Пока они шли на заседание, СНК успел принять решение по Министерству земледелия, ультимативно предложив возглавить его левым эсерам. После этого характер обсуждения, насколько можно судить по протоколам, изменился. Ленин высказал идею «создать маленькое бюро для управления» МВД и, по сути, упразднить ВРК! Подвойский и другие большевики выступили против. Свердлов предпочитал ВРК «пока не упразднять, но значительно разгрузить его», выделив лучших работников для управления МВД и передав финансирование его ВРК. Военно-следственной комиссии он предложил дать право самостоятельного ареста «помимо Военно-революционного комитета» (до этого она безуспешно просила такой санкции у ВРК). «Оставшийся» состав ВРК председатель ВЦИК рекомендовал «пополнить на паритетных началах» левыми эсерами. Вопрос о самом ВРК был перенесен на следующее заседание²³. 16 ноября СНК назначил «наркомом по МВД» Г. И. Петровского (для чего Ленину пришлось его «уламывать»), а также шестерых членов коллегии МВД, пять из которых были членами ВРК. (Среди их был и первый председатель ВРК левый эсер П. Е. Лазимир.)²⁴. Таким образом, ленинское предложение о «маленьком бюро» отчасти реализовалось, но в главном победила точка зрения Свердлова.

Причины столь неожиданного разворота Ленина в отношении ВРК до сих пор не прояснены. Очевидные проблемы в деятельности самого ВРК, пересечение его функций с полномочиями других органов всерьез не беспокоили большевиков. Подавляющая часть ведомств фактически еще не работала из-за саботажа чиновников и нехватки кадров у большевиков (особенно после их первого правительственного и внутрипартийного кризиса, вышедшего наружу 4 ноября 1917 года). Это подтверждали и левые эсеры. 22 ноября 1917 г. В. А. Алгасов отмечал: «Деятельность ВРК в настоящий момент охватывает все стороны государственного механизма, потому что не сорганизовались министерства и отделы ЦИК»²⁵.

Сам ВРК не раз признавал свою перегруженность. 9 ноября он попытался не только упорядочить собственную работу, но и передать кое-какие свои функции отделам ВЦИК. В постановлении ВРК была даже фраза «создать ЦИК», что отражало фактическую неработоспособность этого органа и стремление членов ВРК исправить положение. Впрочем, эти попытки принесли более чем скромные результаты. После решения, принятого Совнаркомом 15 ноября, ВРК занялся налаживанием работы МВД, передал ВЦИКу стол донесений и справок. Вместе с тем он продолжал расширять и свои собственные функции²⁶. В целом, в том, что касалось деятельности самого ВРК, все шло своим чередом.

Решающим для Военно-революционного комитета стало совместное заседание ЦК большевиков и левых эсеров в ночь на 15 ноября, когда было достигнуто соглашение о включении во ВЦИК представителей Чрезвычайного Всероссийского съезда советов крестьянских депутатов²⁷, а также армии и некоторых других организаций. Соглашение, по сути, стало важнейшим шагом к созданию советской правительственной коалиции. Тем не менее левые эсеры не спешили делать следующий шаг. Подталкивая их, СНК выдвинул им ультимативное требование, чтобы они «взяли» Министерство земледелия. Те не ответили, и 16 ноября СНК предпринял следующую меру — ввел Лазимира в коллегию МВД. Наконец, партия левых эсеров дала принципиальное согласие войти в правительство. 17 ноября ВЦИК передал Министерство земледелия А. Л. Коллегаеву²⁸. По-видимому, частью этих соглашений (так и не оформившихся в ноябре в реальную правительственную коалицию) стало объявленное Свердловым 15 ноября предложение о паритетном включении левых эсеров в ВРК. Опасение утратить большевистский контроль над столь важным органом и подтолкнуло Ленина к попытке «разгрузить» ВРК практически под корень. Когда же это не получилось, он провел через большевистский по преимуществу ВЦИК (невзирая на сопротивление левых эсеров и умеренных социалистов) санкцию на принятие Совнаркомом мер по борьбе с контрреволюцией «непосредственно» (пусть и при условии ответственности перед ЦИК).

В отличие от целиком большевистского СНК, в ВРК с самого начала входили представители иных социалистических партий, групп, и прежде всего левые эсеры. Левые эсеры (в итоге — свыше 21 человека) составляли не менее пятой части или даже четверти состава ВРК (от 82 до 97 человек) за всю историю его существования. В ВРК большевики и левые эсеры работали дружно, порой между ними даже трудно было обнаружить партийные различия²⁹. Тем не менее 4 — 5 ноября 1917 г. по решению своей фракции представители ПЛСР вышли из состава ВРК в знак протеста против большевистского декрета о печати — как они сформулировали, против «издания правительственных актов СНК без предварительного рассмотрения этих актов ЦИК Советов» и против «отмены гражданских свобод»³⁰. Однако они сохранили сотрудничество с ВРК и уже 23 ноября вернулись туда. При этом, ссылаясь на записку Свердлова (который все же смог реализовать свое предложение), они потребовали паритетного представительства в ВРК. Это им практически удалось, и 10 левых эсеров (вместо 11 планировавшихся поначалу) вошли в состав ВРК³¹.

Возвращение левых эсеров в ВРК на паритетных или близких к тому началах, в накалявшейся политической обстановке, очевидно, подтолкнуло Ленина к новому туру реорганизации этого органа. 25 ноября СНК отказал ВРК в необходимом ему ассигновании 200 тыс. рублей (хотя 20 ноября санкционировал выдачу 5 млн. Московскому совдепу, а 28 ноября — 20 млн. Совету районных дум Москвы³²). Затем по предложению Ленина СНК постановил «разгрузить Военно-революционный комитет от излишней работы» и раздать по ведомствам его структуры. Военному ведомству было предложено «перенять» военные комиссариаты, Наркомюсту — следственную комиссию и т.д.³³ Средством нажима на ВРК стал дальнейший отказ в финансировании со стороны СНК.

Между тем 26 ноября ВРК, предварительно известив об этом в прессе, наметил обсуждение своей реорганизации. Однако вопрос этот в тот день рассматривался последним пунктом в заседании, и члены ВРК смогли договориться лишь о том, что план реорганизации должна будет выработать специальная комиссия из представителей ВЦИК, Петросовета, штаба Красной армии, флота и межрайонного совещания. Хотя выработка принципиальных решений затянулась, заметные изменения последовали быстро. 26 ноября был расформирован Морской ВРК. 28 ноября было объявлено о роспуске Бюро комиссаров. Некоторые преобразования и «чистка» личного состава намечались в Военно-следственной комиссии³⁴.

Неизвестно, как пошла бы реформа ВРК дальше, если бы его руководители не совершили крупной, возможно, роковой для себя ошибки. 28 ноября в Петрограде состоялась демонстрация в защиту Учредительного собрания, а ВРК без санкции Совнаркома выпустил обращение к трудящимся с призывом организовать свою демонстрацию под лозунгами борьбы «с врагами народа», «за согласованную деятельность Учредительного собрания и Советов» и т.д. (Возможно, это была попытка в условиях давления на Военно-революционный комитет продемонстрировать его силу и влияние и тем самым отстоять его.) Лишь в последний момент эта контрдемонстрация была отменена большевистским руководством. Революционизированные массы были в растерянности, а доверие Ленина к ВРК оказалось исчерпанным³⁵.

30 ноября по докладу В. Д. Бонч-Бруевича Совнарком подтвердил свое решение от 25 ноября и постановил «напомнить» о нем «видным членам Военно-революционного комитета». Несмотря на сравнительно нейтральные формулы, Ленин, судя по всему, уже склонялся к ликвидации этого органа. По-видимому, для обсуждения вариантов ее исполнения было решено пригласить на следующее заседание СНК Ф. Э. Дзержинского, М. Я. Лациса и И. С. Уншлихта (членов ВРК и коллегии НКВД) и представить список всех комиссаров ВРК³⁶. Но на следующий день, 1 декабря, вопрос о ВРК был передан во ВЦИК, обладавший формальными полномочиями для решения о роспуске «своего» органа. 5 декабря 1917 г. ВРК был ликвидирован, официально — объявил о «самороспуске». Его «дальнейшие работы», как сообщалось, «должны быть переданы Отделу по борьбе с контрреволюцией» при ВЦИК. (Между тем этот отдел, декретированный еще 2 ноября 1917 г., фактически так и не был создан³⁷.) Военно-следственной комиссии также предписывалось «срочным порядком приступить к ликвидации всех своих дел» и передать их военно-революционному трибуналу при Петросовете. Видимо, из-за опасений, что под флагом ликвидационной комиссии ВРК удастся хотя бы отчасти сохраниться, этой комиссии было предписано закончить работу в семь дней³⁸. Все это походило не на «самоликвидацию» в результате исчерпания функций, а на торопливый разгром «сверху» ключевого советского органа, причем совершенного в один из самых острых, ответственных моментов.

Не вызывает сомнений дублирование, подмена ВРК функций других учреждений, слабая организованность и даже хаотичность его деятельности. Военно-революционный комитет был явно, даже по советским меркам, чрезвычайным органом. Тем не менее утвердившееся в историографии объяснение, что он якобы выполнил возложенные на него задачи, по большей части не соответствует действительности. Даже в советскую эпоху, когда изучение акта 5 декабря было в значительной степени табуировано, некоторые историки, судя по всему, не принимали версию самороспуска. Не посягая, в силу идеологических ограничений, на официальную установку об исчерпанности функций ВРК, они все же предпочитали уходить от объяснения: почему, вместо планировавшейся «разгрузки», реорганизации этого органа, последовала спешная «самоликвидация»³⁹.

Обстановка для роспуска ВРК была более чем неподходящей, а в развертывании работы государственных ведомств качественного перелома не произошло. Саботаж был в самом разгаре. В начале декабря большинство наркоматов еще практически бездействовало, переживая период первоначального строительства. Работа НКВД, например, ограничивалась в основном выдачей справок, а первое официальное заседание коллегии, на котором присутствовали трое большевиков, состоялось 17 декабря⁴⁰. Отделы ВЦИК, декретированные 2 ноября, организовывались с трудом, и лишь некоторые из них с середины ноября начали делать первые робкие шаги; их конструирование продолжилось в декабре. Ликвидационная комиссия ВРК принимала лишь экстренные меры по борьбе с контрреволюцией и являлась сугубо временным органом. Комитеты Г. И. Благонравова (затем — Бонч-Бруевича), а с 5 декабря — и К. Е. Ворошилова едва справлялись с погромами, поддержанием хотя бы элементарного порядка в столице и не могли бороться еще и с саботажем и контрреволюцией. Заменить ВРК было нечем. Не случайно, в Москве, где ситуация к тому времени была несколько менее напряженной, ВРК, несмотря на то, что решения о его роспуске были приняты еще 12 и 13 ноября, как полагают некоторые исследователи, продолжал работать до начала 1918 г. включительно, возможно — вплоть до создания ЧК⁴¹.

Зачем же потребовался роспуск ВРК, тем более спустя всего 10 дней после официального решения о его «разгрузке» (не ликвидации)? С середины ноября, когда стали поступать известия о первых, предварительных итогах выборов в Учредительное собрание по отдельным воинским частям, городам, и в частности, Петрограду, большевистскую политику стала во многом определять проблема отношения к этому высшему — даже согласно решениям II съезда Советов рабочих и солдатских депутатов — органу власти. Большевистский Совнарком официально назывался Временным рабочим и крестьянским правительством, то есть имел властные полномочия лишь до Учредительного собрания. Одним из первых его декретов, принятым 27 октября, был декрет «О созыве Учредительного собрания в назначенный срок». В нем СНК обязался не только своевременно провести выборы в Учредительное собрание, но и предписал всем советам и другим учреждениям «напрячь все усилия для свободного и правильного» их осуществления⁴². Решение проблемы Учредительного собрания стало для большевиков вопросом выживания их как правящей партии и сохранения «завоеваний» Октябрьской революции⁴³.

Это обстоятельство не всегда явно, но фактически все более влияло на принимаемые большевистскими органами решения. По сохранившимся протоколам, с 15 ноября по 7 декабря вопросы, связанные с Учредительным собранием, стояли в повестках дня по меньшей мере 12 заседаний СНК из 21, обсуждались — на 6 заседаниях⁴⁴. Опубликование в конце ноября предварительных результатов выборов в Учредительное собрание резко обострило политическую обстановку. Еще более насущной становилась потребность в дооформлении правительственной коалиции с левыми эсерами (несмотря на провал на выборах, они контролировали значительную часть крестьянского съезда). От этого зависела окончательная выработка политики по отношению к Учредительному собранию⁴⁵, причем позиция в этом вопросе ПЛСР, хотя и эволюционировала, но еще заметно отличалась от ленинской. Все это диктовало решительные шаги в отношении ВРК. В условиях надвигавшегося Учредительного собрания, на котором должен был окончательно решиться вопрос о власти и где большевики явно оказывались в меньшинстве, отсутствие жесткого контроля над ВРК, в силу значимости этого органа, его относительной самостоятельности, многопартийности и связей с массами, казалось Ленину непозволительным фактором риска. Как отметил Р. Сервис, рассматривая ситуацию к концу 1917 г., «для Ленина характерно использование двойственных терминов при разъяснении своей стратегии. Он стремился к революции сверху и революции снизу, к диктатуре и демократии, к авторитарному подавлению и освобождению одновременно… Но, играя словами, Ленин бросает все силы на укрепление авторитета и власти Совнаркома, сметая все препятствия на своем пути»⁴⁶.

События в начале зимы 1917 г. развивались стремительно. 2 декабря II съезд крестьянских депутатов в связи с арестом кадетов — членов Учредительного собрания принял резолюцию В. М. Чернова, осуждавшую большевиков. 3 декабря ЦК ПЛСР принял постановление об Учредительном собрании, во многом близкое к позиции большевиков. 4 декабря крестьянский съезд раскололся. Создание левыми эсерами и большевиками нового Исполкома крестьянских советов⁴⁷ стало непосредственным преддверием правительственной коалиции. 5 декабря на заседании ЦК РСДРП(б) совместно с большевиками — членами Учредительного собрания было принято решение, запрещавшее им, делегатам Учредительного собрания, покидать Петроград более чем на сутки.

Быстрое обострение ситуации подтолкнуло Ленина к созданию новых органов по борьбе с контрреволюцией. Этому способствовало весьма значительное участие левых эсеров в ВРК в сочетании с предполагавшимся — при оформлении правительственной коалиции — переходом к ним ключевых наркоматов, ведающих борьбой с контрреволюцией. Поначалу ПЛСР претендовала на четыре наркомата: внутренних дел, юстиции, военный и земледелия⁴⁸. В условиях грядущей и, как полагали большевики, возможно, очень острой схватки за власть с Учредительным собранием это грозило им по меньшей мере резким ослаблением их власти и неприемлемыми для Ленина компромиссами, а при неблагоприятных условиях — и полным поражением.

В принципиальном плане важнейшую из причин роспуска ВРК и создания ВЧК указал видный чекист Лацис в Организационном отчете ВЧК. «Первую борьбу с контрреволюцией пришлось вынести на себе Петроградскому Военно-революционному комитету», — отмечал он. «В числе контрреволюционных элементов первое место занимали лжесоциалистические партии. Военно-революционному комитету приходилось в первую очередь сталкиваться с ними. А у них имелись свои «плакальщики» в составе ВРК в лице левых эсеров. Последние сильно тормозили борьбу с контрреволюцией, выдвигая свою «общечеловеческую» мораль, гуманность и воздержание от ограничения права свободы слова и печати для контрреволюционеров. Для руководителей Советской власти становилось ясным, что совместно с ними будет немыслимо вести борьбу с контрреволюцией. Поэтому выдвигается мысль о создании нового органа борьбы, куда бы не входили левые эсеры. Исходя из этих соображений, 7 декабря (ст. стиля) Советом народных комиссаров было принято… постановление об организации ВЧК»⁴⁹. Порой данное положение объясняют условиями написания работы Лациса в 1922 году⁵⁰. Политический контекст, возможно, и наложил на нее отпечаток, но не отменяет существа сказанного⁵¹. К тому же выступления левых эсеров в защиту «свободы печати», против ареста членов Учредительного собрания, по поводу отношений между ВЦИК и СНК, роспуска Петроградской городской думы и по некоторым другим вопросам, действительно, едва не взорвали начавшуюся было складываться в послеоктябрьские дни советскую коалицию, без которой выживание нового режима и разрешение ключевой для большевиков проблемы Учредительного собрания было бы затруднительным.

Особую опасность при этом создавало отсутствие единства в самой РСДРП(б). Взгляды значительной части большевистского руководства (Л. Б. Каменев, А. И. Рыков, В. П. Ногин, В. П. Милютин, Г. Е. Зиновьев, И. А. Теодорович и др., в их числе четыре, а вместе с солидаризировавшимся с ними А. Г. Шляпниковым пять наркомов из 14, и пять из 21 члена ЦК) на создание однородного социалистического правительства, меру и формы допустимого насилия и свобод и на Учредительное собрание были близки к позициям левых эсеров, а отчасти даже и левого крыла меньшевиков-интернационалистов. Именно коалиция с левыми эсерами позволила большевикам окончательно преодолеть свой первый послеоктябрьский правительственный и внутрипартийный кризис, вызванный выходом из правительства и ЦК вышеназванных и ряда других лиц 4 ноября, а также колебаниями в партийной верхушке по поводу Учредительного собрания в ноябре-декабре. В силу этого консолидация власти, особенно в такой чувствительной сфере, как «борьба с контрреволюцией», а фактически — со всей обширной и многообразной оппозицией большевикам, приобретала для Ленина исключительную значимость. «Первое время после Октября, — позднее отмечал он, — силы партии и силы советской власти почти целиком были поглощены задачей непосредственной защиты, непосредственного отпора врагам»⁵².

Таким образом, причины создания ВЧК заключались не столько в самом по себе обострении обстановки, сколько в стремлении большевиков монополизировать сферу «борьбы с контрреволюцией» и избавиться от влияния на нее левых эсеров с тем, чтобы обеспечить себе «свободу рук», более жесткое и оперативное подавление всех политических оппонентов и застраховать себя от возможной утраты власти. Эта угроза надвигалась в образе Учредительного собрания и усугублялась вхождением левых эсеров в состав советского правительства. Хотя большевикам и удалось оставить за собой военное ведомство и НКВД, левые эсеры все же получили Наркомат юстиции. 7 декабря заседание СНК, на котором и была учреждена ВЧК, как раз началось с обмена мнениями «по поводу привлечения левых эсеров в министерства», а 9-го коалиция была оформлена.

Учреждение ВЧК, подотчетной лишь Совнаркому, где преобладали большевики, позволило им, соблюдая советские процедуры, обзавестись фактически партийным органом (этот замысел подтвердил и чекист Ф. П. Другов)⁵³, которому отводилась важная роль не только в борьбе с контрреволюцией, но и во всей большевистской политике. Сама организация Чрезвычайной комиссии, как показывает записка Ленина Дзержинскому от 7 декабря 1917 г., стала одним из проявлений развертывавшейся «красногвардейской атаки на капитал»⁵⁴. Как признал Орготчет ВЧК, к учреждению нового органа подтолкнула и выявившаяся к тому времени недостаточная сознательность народных масс⁵⁵.

Ставка на революционизированные массы помогала большевикам овладевать властью. Но уже с конца ноября-декабря Ленин стал говорить о необходимости твердой власти и даже революционного террора, о сложности задач управления и о том, что трудящиеся ломают сопротивление эксплуататоров «недостаточно твердо, решительно и беспощадно»⁵⁶. Постепенное разочарование в возможностях масс по «подавлению контрреволюции» отразилось в таких мерах, как замена охраны Смольного в конце ноября (вместо красногвардейцев и матросов — сводный батальон латышских стрелков); затем, в начале декабря — роспуск ВРК и учреждение ВЧК; в январе 1918 г. — создание постоянной Красной армии (взамен предполагавшегося всеобщего вооружения народа). Именно со сферы борьбы с политической оппозицией («контрреволюцией») началось практическое изменение, а затем и переосмысление Лениным первоначальных принципов государственного строительства.

Леггет отвергает связь создания ВЧК с формированием коалиции большевиков и ПЛСР, поскольку 8 декабря в ВЧК был включен левый эсер И. И. Ильин, а через месяц и ряд других членов этой партии⁵⁷. Действительно, большевикам не сразу удалось в полной мере реализовать свой замысел о ВЧК как о «собственном» органе, своего рода мече партии. Однако Ильин и отдельные другие члены социалистических партий были привлечены Дзержинским на индивидуальной основе, как его товарищи по ВРК, в условиях острого кадрового голода. Включению же в состав ВЧК именно представителей партии левых эсеров Дзержинский и ленинское руководство противились и вынуждены были согласиться на этот шаг лишь после серии острейших конфликтов между ВЧК и левоэсеровским Наркомюстом, которые выплескивались на заседания СНК и ставили под угрозу саму коалицию.

Тем не менее в целом большевикам удалось сохранить свое преобладающее влияние на деятельность ВЧК. Левоэсеровских представителей в ней утверждали ВЧК и СНК, где большевики имели явное большинство, а в марте 1918 г. — после Брестского мира — левые эсеры вышли из Совнаркома, что затруднило их контроль за деятельностью ВЧК (руководство ПЛСР неоднократно обсуждало вопрос об отзыве оттуда своих представителей). После июльских событий 1918 г. левые эсеры были вычищены из ВЧК. Сами чекисты, да и большевистское руководство, уже не стесняясь, подчеркивали, что ВЧК является «прямым органом коммунистической партии», ее ЦК. По мере обострения ситуации и монополизации власти большевистской партией стремительно разраставшаяся ВЧК приобрела колоссальные полномочия и к осени 1918 г. превратилась в важнейший — после большевистской партии — и сопоставимый по значимости с Красной армией институт советского государства.

Вопреки существующим представлениям, ВЧК создавалась отнюдь не с чистого листа. Тенденция к созданию специализированных органов по борьбе с контрреволюцией зародилась еще ранее. Именно опыт, накопленный ВРК и его комиссиями, а отчасти и переданные ими документы и сведения, помогли первым чекистам быстро развернуть свою деятельность. Неудивительно, что бывшие работники ВРК стали важнейшим резервом пополнения чекистских кадров. Процесс организации ВЧК также был отнюдь не прост. Его перипетии, промежуточные этапы далеко не всегда учитываются в литературе.

5 декабря 1917 г. Совнарком, вопреки первоначальной повестке дня, первым же вопросом, по предложению Дзержинского, обсудил вопрос о ликвидации бывшего градоначальства и создании специального органа для поддержания порядка в столице. Одобрив этот план, СНК поручил реализовать его, как и предложил докладчик, Ворошилову⁵⁸. Однако сразу же выявилась недостаточность этой меры. Ситуация продолжала накаляться. С 6 декабря Комитет по борьбе с погромами ввел в Петрограде осадное положение. Когда Бонч-Бруевич докладывал Ленину об обстановке, тот «воскликнул: — Неужели у нас не найдется своего Фукье Тенвиля, который обуздал бы расходившуюся контрреволюцию?»⁵⁹. Этот разговор Бонч-Бруевич датировал самым началом декабря (возможно, речь шла о 1 декабря). По косвенным признакам, Ленин начал присматриваться к Дзержинскому как к одному из потенциальных руководителей в сфере борьбы с контрреволюцией по меньшей мере с середины ноября. Однако окончательный выбор его на роль самостоятельного главы ведомства был сделан вождем, по-видимому, лишь в последний момент.

В повестку дня Совнаркома на 6 декабря Ленин последним пунктом приписал: «Следственная комиссия». Тем не менее само заседание правительства в тот день проходило без Дзержинского. Традиционно, в литературе используется (да и то, как правило, в приглаженном виде) машинописная копия этого протокола, которая гласит: Слушали: «8. О возможности забастовки служащих в правительственных учреждениях во всероссийском масштабе». Постановили: «8. Поручить т. Дзержинскому составить особую комиссию для выяснения возможностей борьбы с такой забастовкой путем самых энергичных революционных мер для выяснения способов подавления злостного саботажа»⁶⁰. Запутанность этой формулировки свидетельствовала не столько о стилистических огрехах секретаря СНК Н. П. Горбунова, сколько о сложности и непроработанности самого вопроса.

Противоречивый, импровизированный характер решения наглядно отразил рукописный текст протокола. Там оно выглядит как окончание седьмого пункта: «Ультимативная «просьба» делегации служащих и техников Экспедиции заготовления государственных бумаг об освобождении пяти членов стачечного комитета, арестованных по предписанию по Министерству финансов (прозрачная угроза забастовки технического и служебного персонала Экспедиции заготовления государственных бумаг)». Решение вначале адресовывалось Р. В. Менжинскому, Э. Э. Эссену (ведомства финансов и госконтроля) и др. Лишь затем отмечалось: «В связи с предположением о всероссийской забастовке служащих Государственного банка поручить Дзержинскому составить особую комиссию для выяснения самых энергичных и революционных мер для подавления злостного саботажа. К завтрашнему заседанию представить списки членов этой комиссии и мер борьбы с саботажем». Передать это постановление Дзержинскому было поручено Петровскому (наркому внутренних дел). Далее указывалось: «Выяснить возможность ломки этой забастовки путем лишения стачечников продовольственных карточек. Выработать текст особого декрета о недопустимости злостных стачек помимо воли Совета. Поручить составление этого декрета и передать его Дзержинскому тов. Троцкому. Подвойскому поручается дать телеграмму всем комиссарам о даче о себе сведений»⁶¹.

Таким образом, вопрос о будущей комиссии Дзержинского по большей части вырос из узкого, сугубо конкретного вопроса, и принятые решения отражали разноголосицу мнений в правительстве. Сама комиссия мыслилась как плод коллективных усилий Дзержинского и в какой-то мере — Троцкого, Петровского, Подвойского (наркома по военным делам, бывшего председателя ВРК). Однако уже на следующий день трое лиц, причастных к учреждению комиссии, сменились. Подлинными ее «отцами-основателями» остались Ленин, Дзержинский и председатель ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов Свердлов.

7 декабря Совнаркому, также в отсутствие Дзержинского, пришлось вновь, как и на прошлом заседании, обсуждать «требования ЦК профсоюза почтово-телеграфных служащих» и возможность «всеобщей забастовки всех служащих государственных учреждений». Поскольку комиссия, назначенная «по этому поводу» 6 декабря, еще не закончила свое организационное заседание, проходившее тоже в Смольном, но в кабинете Свердлова, было решено «не расходиться до тех пор, пока комиссия не вынесет своего решения». Тем не менее большинство присутствующих, загруженных своими обязанностями, не сочло этот вопрос столь важным, и осталось лишь 7 человек из 18, присутствовавших в начале заседания (не считая председательствующего Ленина). В итоге, по докладу Дзержинского, поставленному 9-м, последним вопросом, Совнарком утвердил новый орган и его название — Всероссийская чрезвычайная комиссия при СНК по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Был утвержден первоначальный, примерный состав (10 человек), структура (три отдела) и задачи комиссии.

Как свидетельствует текст протокола, в названии обсуждавшегося вопроса слово «Всероссийская» и фраза «при СНК» были зачеркнуты⁶², что свидетельствовало о первоначальной несформированности у большевистского руководства соответствующей позиции и, видимо, о спорах на заседании правительства. Дискуссию вызвали и полномочия комиссии. Излагая задачи ВЧК, Дзержинский, руководствуясь как высказанными накануне ленинскими директивами, так, по-видимому, и собственными соображениями, потребовал «организации революционной расправы над деятелями контрреволюции», фактически, красного террора⁶³. Однако большинство членов СНК еще не были к этому готовы. К тому же предстояло создание правительственной коалиции с левыми эсерами, настроенными менее радикально, чем большевики. В итоге полномочия ВЧК Совнарком определил осторожно: «1) Пресекать и ликвидировать все контрреволюционные и саботажные попытки и действия по всей России, со стороны кого бы они ни исходили (последняя многозначительная фраза объективно указывала на то, что враги у большевиков могли появиться самые неожиданные, вплоть нынешних союзников — левых эсеров или даже «несознательных» трудящихся. — С. Л.); 2) предание суду революционного трибунала всех саботажников и контрреволюционеров и выработка мер борьбы с ними; 3) комиссия ведет только предварительное расследование, поскольку это нужно для пресечения». «Пока действует ликвидационная комиссия Военно-революционного комитета, комиссии обратить в первую голову внимание на печать, саботаж и т.д. правых социалистов-революционеров, саботажников и стачечников. Меры — конфискация, выдворение, лишение карточек, опубликование списков врагов народа и т.д.»⁶⁴.

Поначалу ВЧК была лишь одной из многочисленных комиссий, боровшихся с контрреволюцией в Петрограде, и рассматривалась как временный орган. Ее выделял лишь устоявший в ходе споров статус: «при СНК». О сдержанном отношении значительной части большевистского руководства к комиссии Дзержинского свидетельствует и то, что несмотря на претензии на всероссийский статус (ее организационный отдел, как зафиксировал протокол СНК, предназначался «для организации борьбы с контрреволюцией по всей России и филиальных отделов»), она поначалу оставалась чисто столичным органом. Примечательно, что секретариат ЦК РСДРП(б) с 7 по 12 декабря, направив на места, по имеющимся данным, не менее 26 различных, в том числе информационных писем⁶⁵, ни в одном из них не счел нужным информировать о ВЧК партийные организации, коммунистов провинции.

Окончательно комиссия должна была «сконструироваться» на следующий день. В предварительную повестку дня Совнаркома на 8 декабря Ленин вписал «Саботаж чиновников» и «Проект Дзержинского». Однако эти вопросы не были обсуждены, и Дзержинского на заседании правительства не было⁶⁶. Политика большевиков заметно изменилась в связи с вхождением в состав правительства левых эсеров. Хотя Ленин в тот день все же нашел возможность написать записку в Петербургский комитет о необходимости выделить не менее 100 «абсолютно надежных членов партии», но в распоряжение не ВЧК, а Комитета по борьбе погромами⁶⁷.

«Конструирование» комиссии произошло на ее собственном заседании 8 декабря, где были решены самые насущные организационные вопросы: выбран президиум, руководство отделов, определено помещение для ВЧК и т.д. (Денег на свою работу и печати комиссия еще не получила.) Из «содержательных» вопросов Комиссия обсудила лишь один, причем в тех условиях явно второстепенный, — о спекуляции. Петерсу было поручено разработать вопрос и доложить⁶⁸.

Таким образом, и роспуск ВРК, и создание ВЧК были насыщены важными, даже драматическими моментами; некоторые из них еще нуждаются в дальнейшем изучении. При этом из всей массы разнородных факторов, вызвавших рассмотренные выше события, решающими были не связанные непосредственно с обеспечением порядка и государственной безопасности Советской республики, а политические, обусловленные прежде всего выживанием и укреплением большевистского режима.

Примечания

1. ВЕЛИДОВ А. С. Коммунистическая партия — организатор и руководитель ВЧК (1917- 1920). М. 1967, с. 26, 38 — 42; ГОРОДЕЦКИЙ Е. Н. Рождение советского государства. 1917- 1918. М. 1987, с. 168 — 170; Феликс Эдмундович Дзержинский. Биография. М. 1987, с. 134- 136; РАССКАЗОВ Л. П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917 — 1941 гг.). Уфа. 1994, с. 57, 58. ВЧК. 1917 — 1922. Энциклопедия. М. 2013, с. 6; ПАЙПС Р. Русская революция. Ч. 2. М. 1994, с. 202; Черная книга коммунизма. М. 1999, с. 81, 82; и др.

2. GERSON L.D. The Secret Police in Lenin’s Russia. Philadelphia. 1976; Исторические чтения на Лубянке. 1998 г. М. — Вел. Новгород. 1999, с. 69 — 74; Государственная безопасность России: история и современность. М. 2004, с. 333 — 424; РАБИНОВИЧ А. Большевики у власти. М. 2007.

3. ГИППИУС 3. Черные тетради. — Звенья, 1992, вып. 2, 1992, с. 32, 33.

4. Петроградский Военно-революционный комитет (ПВРК). Т. 3. М. 1967, с. 366; Великая Октябрьская социалистическая революция. Энциклопедия. М. 1987, с. 395.

5. По поводу Г. К. Орджоникидзе уверенности нет, не исключено, что бывших членов ВРК в первоначальном составе ВЧК было пятеро. Из оставшихся в комиссии лишь введенный туда по рекомендации Свердлова И. К. Ксенофонтов не работал в ВРК.

6. На основании информации Петерса Ленин приказал Г. И. Благонравову и В. Д. Бонч-Бруевичу провести аресты и обыски в поезде американской миссии Красного Креста (ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 50, с. 18).

7. ГОРОДЕЦКИЙ Е. Н. Ук. соч., с. 82.

8. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 33, с. 90, 91.

9. Там же, т. 35, с. 21, 139. Примечательно, что большевистская партия как институт государственного управления осенью-зимой 1917 г. редко фигурировала в работах и выступлениях Ленина (там же, с. 54 — 57, 64, 66).

10. Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917 — 1918 гг. (СУ). М. 1942, с. 135, 136, ст. 138, 139.

11. ПВРК. Т. 1. М. 1966, с. 12.

12. СУ, с. 128, ст. 123; с. 132, ст. 132; с. 230, ст. 210.

13. СОФИНОВ П. Г. Очерки истории ВЧК (1917 — 1922 гг.). М. 1960, с. 16 — 18; ИРОШНИКОВ М. П. Создание советского центрального государственного аппарата. Л. 1967, с. 217, 218; ГОРОДЕЦКИЙ Е. Н. Ук. соч., с. 82; ПАЙПС Р. Ук. соч., с. 491. Велидов писал о совпадении роспуска ВРК с обострением обстановки в столице (ВЕЛИДОВ А. С. Ук. соч., с. 38). Но это верно лишь отчасти, поскольку резкое обострение ситуации произошло еще до ликвидации ВРК.

14. GERSON L.D. Op. cit, p. 23.

15. LEGGETT G. The Cheka: Lenin’s Political Police. Oxford. 1981, p. 16 — 22.

16. ПАЙПС Р. Русская революция. Ч. 2, с. 202, 491.

17. РАБИНОВИЧ А. Ук. соч., с. 136 — 141.

18. ПВРК. Т. 1, с. 55; ТРОЦКИЙ Л. Д. История русской революции. Т. 2. Ч. 2. М. 1997, с. 102.

19. ПВРК. Т. 1, с. 106 — 108; ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 35, с. 1; СВЕРДЛОВ Я. М. Избр. произведения. Т. 2. М. 1959, с. 79.

20. Партия левых социалистов-революционеров. Документы и материалы. 1917 — 1925 (Партия ЛСР). Т. 1. М. 2000, с. 107, 108, 110; ИРОШНИКОВ М. П. Ук. соч., с. 63, 183 — 185, 198, 204, 205; ГОРОДЕЦКИЙ Е. Н. Ук. соч., с. 12, 64, 68, 77; РАБИНОВИЧ А. Ук. соч., с. 81.

21. ПВРК. Т. 1, с. 362.

22. Там же. Т. 3, с. 108, 210.

23. Протоколы заседаний Совета народных комиссаров РСФСР. Ноябрь 1917 — март 1918 г. (ПСНК). М. 2006, с. 21, 22; ПВРК. Т. 3, с. 5.

24. ПСНК, с. 24; ШЛЯПНИКОВ А. Г. Октябрь. В кн.: Утро страны Советов. Л. 1988, с. 134.

25. Партия ЛСР. Т. 1, с. 109.

26. ПВРК. Т. 2. М. 1966, с. 277; т. 3, с. 141, 166.

27. Его, кстати, помогал организовывать, проводить, снабжать и охранять ВРК.

28. ПСНК, с. 22, 24, 25; АНИКЕЕВ В. В. Деятельность ЦК РСДРП(б) — РКП(б) в 1917 — 1918 годах (хроника событий). М. 1974, с. 69; ИРОШНИКОВ М. П. Ук. соч., с. 56, 268; ФЕЛЬШТИНСКИЙ Ю. Крушение мировой революции. Брестский мир. М. 1992, с. 124.

29. Партия ЛСР. Т. 1, с. 109.

30. ПВРК. Т. 2, с. 65, 108.

31. Там же. Т. 3, с. 285, 297, 298.

32. ПСНК, с. 35, 53; СУ, с. 49, 50, ст. 60.

33. Примечательно, что члены ВРК, а ныне — коллегии НКВД Лацис и Урицкий предлагали, соответственно, «переоформить» ВРК в Отдел для борьбы с контрреволюцией при ВЦИК и постепенно вовсе ликвидировать ВРК (ПСНК, с. 53).

34. ПВРК. Т. 3, с. 352, 378, 392, 431, 444.

35. Там же, с. 398, 427.

36. ПСНК, с. 66.

37. РАЗГОН А. И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М. 1977, с. 54 — 56.

38. ПВРК. Т. 3, с. 569, 570.

39. ГОРОДЕЦКИЙ Е. Н. Ук. соч., с. 79 — 82; СОФИНОВ П. Г. Ук. соч., с. 16, 17.

40. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 357, оп. 1, д. 7, л. 4; ЛАЦИС М. Я. Возникновение Народного комиссариата внутренних дел и организация власти на местах. В кн.: Утро страны Советов, с. 226.

41. АЛЕЩЕНКО Н. М. Московский совет в 1917 — 1941 гг. М. 1976, с. 26, 29, 30.

42. СУ, с. 1, 7, 8, ст. 1, 8.

43. Значимость этой проблемы понимали и левые эсеры. 28 ноября на I съезде ПЛСР А. М. Устинов говорил: «Вряд ли есть в области политической такой боевой вопрос как вопрос об Учредительном собрании, и боевой не только в переносном смысле, но и в прямом» (Партия ЛСР. Т. 1, с. 160).

44. Двукратный разрыв говорил не столько о загруженности большевистского правительства и небрежности делопроизводства (принятие ряда декретов не отражено в протоколах заседаний СНК), сколько о его затруднениях при выработке решений по этой ключевой проблеме.

45. Ленин говорил Троцкому: «Надо, конечно, разогнать Учредительное собрание, но вот как насчет левых эсеров?» (ТРОЦКИЙ Л. Д. К истории русской революции. М. 1990, с. 207).

46. СЕРВИС Р. Ленин. Минск. 2002, с. 363.

47. ЛАВРОВ В. М. «Крестьянский парламент» в России. М. 1996, с. 201 — 209.

48. ГОРОДЕЦКИЙ Е. Н. Ук. соч., с. 125.

49. Отчет ВЧК за 4 года ее деятельности. Первая организационная часть. М. 1922, с. 8.