Мобилизация. Рассказ.

Мечта и действительность сливаются в любви.

В.Набоков

«…Главное – не путать одно с другим! И помнить, что для осуществления любого Большого Проекта (в том числе, и Технологического Прорыва), нужны отнюдь не демократия или либерализм, а нечто прямо противоположное. А именно – неформальное, но дисциплинированное сверхкомпетентное сообщество людей, одержимых мечтой по реализации Прорыва (или Проекта), наделенных неограниченными полномочиями. Сообщество, построенное по мобилизационно-штабному, а не либеральному или демократическому принципу, защищенное от Пятой Колонны и разлагающего влияния рефлексирующей интеллигенции, всегда склонной к либерализму и критицизму, и способное эту интеллигенцию использовать вне каких-либо ответных защитных действий с ее стороны.

При этом полномочия такого сообщества должны быть жестко очерчены и неукоснительно сопряжены с поставленной стратегической целью. А любой выход за их границы должен пресекаться так же жестко, как и инсинуации либеральной интеллигенции по отношению к особому (чужому и ненавистному ей) сообществу, которому она подчинена».

Мишкин поставил точку, перечел текст и остался доволен. Текст получился просто отличный.

Он нажал ENTER и текст отправился в Фэйсбук в сообщество «Третья модернизация».

Мишкин не сомневался, что текст вызовет огромный интерес у читателей. Именно этот момент – когда приходят отклики «Здорово написал!», «Как хорошо, что в стране есть еще люди, знающие цель!», «+100500» — был самым приятным в его работе. Свои статьи Мишкин (и не только он) считал работой, своим пусть скромным, но вкладом в то Большое и Великое Будущее, которое обязательно придет.

Мишкин пошел на кухню, поставил кофе. Вечер обещал быть долгим, поэтому кофе не помешает. Взял Любимую Кружку. Налил в нее свежезаваренный кофе. Кружка была не простая, а с термокартинкой, проявляющейся, если налить в нее горячий напиток. На темной поверхности проступило лицо Николая Ивановича Ежова. Подарок ко дню рождения от единомышленников. Мишкин подмигнул наркому внутренних дел. Троллить либералов, даже если они этого и не видят – очень хорошо…

Утром будильник зазвенел как обычно в 8. Мишкин вылез из кровати, сразу включил комп, пошел бриться. Вернувшись, был немало удивлен – компьютер включился, но в Сеть не вошел.

Посмотрел на модем – лампочки мигали как положено, но соединения не было. «Провайдер глючит, собака!» выругался мысленно Мишкин и включил телевизор, чтобы послушать новости. В телевизоре были только серые мухи. По всем каналам.

«Вот зе фак!» удивился Мишкин и пошел завтракать.

Когда он вернулся в комнату, увидел все тех же серых мух на телевизионном экране.

Мишкин пощелкал пультом – ничего. «Хрень какая-то», сказал он себе и стал одеваться.

В этот момент в телевизоре что-то щелкнуло и на экране появилось мужское лицо. Лицо сказало:

— В стране объявлено чрезвычайное положение. Всем гражданам немедленно явиться в соотвествующие пункты регистрации населения, взяв с собой паспорт. Адреса пунктов регистрации населения находятся на дверях ваших домов. Повторяю, в стране объявлено чрезвычайное положение. Всем явиться немедленно в пункты регистрации населения. Адреса пунктов вывешены на дверях домов.

После этого лицо пропало и на экране снова появились мухи.

Когда остолбенение прошло, Мишкин схватил пульт и снова проверил все каналы. По всем каналам были мухи. Мишкин вынул из кармана мобильный телефон – в окошке экрана была надпись «Нет сети». Мишкин вспомнил, что у него на шкафу есть старый транзисторный приемник – он залез на табуретку, нашел в одной из коробок старое изделие китайского электронпрома, купленное давным-давно и ставшее тоже давным-давно ненужным и подключил его к розетке. Приемник заработал. На FM-диапазоне было кладбищенски тихо. А вот на коротких волнах стоял один сплошной рев. Мишкин покрутил настройку. На одной из частот сквозь шум и вой удалось разобрать буквально несколько слов: «… границы и аэропорты страны закрыты… сообщают о многочисленных арестах… судьба президента и премьер-министра неизвестна…». Потом рев усилился, и стало невозможно что-либо разобрать вообще.

Мишкин выскочил на улицу. Напротив дома стоял танк. На танке сидели солдаты с оружием. На двери в подъезд висело объявление:

«Ваш Пункт регистрации населения находится по следующему адресу:.. Там же производится выдача продовольственных карточек. Лица, не явившиеся в Пункт регистрации в течение 24 часов без уважительной причины, будут объявлены вне закона».

«Карточек!» — прошептал Мишкин.

Пункт регистрации, расположенный в соседней школе, был окружен солдатами. Мишкин показал паспорт, и его пропустили сквозь оцепление. Люди, такие же как и он, были явно озадачены и встревожены, но друг с другом никто не разговаривал – кругом стояли хмурые солдаты с автоматами. В коридоре стенд с объявлениями сообщал, в какую комнату должны явиться жители конкретных домов. Мишкин нашел свою комнату.

За столом сидела какая-то женщина.

Она взяла паспорт Мишкина, набрала что-то в компьютере.

— Профессия?

— Менеджер по развитию, — сказал Мишкин.

— Место работы?

— Рекламное агентство «Интермедиа».

— Образование?

— Высшее.

— Какое?

— Э… Инженер-технолог.

— Сколько лет назад работали по специальности?

— Э… В общем я не работал по специальности, я сразу попал на работу в… — начал объяснять Мишкин, но женщина не стала слушать дальше.

— Значит, лицо без профессии, — сказала она и ввела что-то в компьютер.

— В соответствии с законом о разгрузке столицы от тунеядцев, лиц без профессии и прочих паразитических элементов вам нужно явиться сегодня в 18.00 на Ярославский вокзал. Эшелон 1224. Место назначения – город Урай. Неявка является нарушением закона о военном положении и наказывается 10 годами каторжных работ по статье 12 пункт «А» временного кодекса. Как лицо, покидающее Москву, продовольственные карточки вам не выдаются – вы их получите по месту нового проживания.

— Но что я буду делать в этом самом Урае? – спросил ошеломленный Мишкин.

— Исправлять неблагоприятный демографический дисбаланс между Западом и Востоком страны и работать. Строить дороги. Около Урая будет возводиться новый ракетодром. По мере овладения строительными специальностями у вас будет возможность принять участие в этом важнейшем народно-хозяйственном проекте.

— А жить? Где я там буду жить?

— Вам будет выделена койка в бараке, товарищ Мишкин. Который вы сначала построите. Все, свободны. С собой возьмете багаж, не превышающий вес 20 кг. Учтите, что валенки, фуфайку и ватные штаны вам выдадут. На вокзале найдете офицера-координатора вашей группы. Он же выдаст сухой паек на время следования.

— А что будет с моей квартирой? С моими вещами?

— Квартира будет деприватизирована и передана очередникам, вещи будут проданы, вырученные деньги пойдут в Фонд содействия выполнению пятилетки. Кстати, ключ отдадите офицеру-коменданту дома.

— Какому коменданту? Какая пятилетка? Что вообще за фигня? Мы живем, между прочим, в 21-м веке!!! — закричал Мишкин.

Женщина нажала на кнопку. В дверь вошел офицер.

— Проблемы? — спросил он и снял с плеча автомат.

— У вас есть вопросы? – спросила женщина.

— Нет, — ответил Мишкин, посмотрев на офицера и его автомат.

Покинув пункт регистрации, Мишкин решил заехать к своему другу-журналисту, который до всего этого безумия работал редактором на популярном ресурсе «Однако.ру», автору бестселлера «Сталин – император Красной мечты» и не менее популярного фантастического романа «Мы из Галактического СМЕРШ-а». Мобильная связь не работала, но Мишкин решил рискнуть — вдруг друг дома.

На улицах не было вообще никакого движения – только иногда проезжали машины с солдатами.

Около метро несколько человек вдруг развернули плакаты: «Долой хунту!», «Нет 1937-му году!» и начали скандировать: «Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!»

Тут же подъехал бронетранспортер и дал длинную очередь над их головами. Люди испуганно разбежались.

Повезло, друг оказался дома. Паковал вещи.

— На Сахалин, — уныло сообщил он. – Водителем грузовика. Откопали, что я в армии водил.

Сам он тоже ничего не знал, кроме того, что ночью всех его работодателей забрали какие-то люди в штатском.

Мишкин поторопился домой, собирать вещи.

***
На второй год Мишкина, закончившего вечерние курсы, перевели работать сварщиком-монтажником на строительство ракетодрома. Работа тоже тяжелая, но все-таки более творческая, чем тупо кидать асфальт лопатой.

Скоро обещают свою комнату в общаге, но пока он еще живет в бараке. Народ подобрался хороший, москвичи и питерцы, но про политику они не говорят. Потому что парочку тех, кто говорил, куда-то забрали и назад они больше не вернулись.

Читает перед сном Толстого или Достоевского — в библиотеке есть только классика. Телевизор не смотрит – там одни только старые советские фильмы да концерты классической музыки. И бесконечные новости про успехи в реконструкции страны: восстановленные заводы, обновленные города, проложенные новые железные и автомобильные дороги.

Не реже раза в неделю ему снится один и тот же сон – что все, что с ним произошло, это только кошмарный сон. Во сне он просыпается в своей оставшейся от родителей квартире, включает компьютер, идет бриться и чистить зубы. Потом наливает в кружку свежезаваренный кофе.

И на черном боку термокружки проступает лицо академика Андрея Дмитриевича Сахарова. После чего Мишкин просыпается в ужасе в своем бараке. И ужас продолжается.