Как была уничтожена социалистическая Венгрия.
Характерной особенностью Венгрии в 70–80-е гг. XX в. можно считать то, что понимание необходимости реформ присутствовало одновременно и у оппозиции и в самой правящей партии. С середины 1980-х гг. венгерская политика обрела две школы политизирования: легальную и нелегальную. Важной вехой развития венгерского реформаторского движения явился переговорный процесс в виде «круглого стола» между властью и оппозицией. Это привело к конструктивной совместной работе по реформе и организации свободных выборов в венгерский парламент в апреле 1990 г. В наши дни отношение к произошедшей в Венгрии 25 лет назад смене системы весьма неоднозначное. Имеется убежденность в том, что реформы были необходимы, но есть и консенсус в том, что итог их не принес желаемого результата.
Среди социалистических стран Восточной Европы кадаровская Венгрия отличалась сравнительно высоким уровнем жизни. Яношу Кадару, председателю Венгерской рабочей социалистической партии (ВСРП), за время нахождения у власти, удалось создать из своей страны образ «самого веселого барака» в «восточном блоке». Здесь молчаливо совмещались порой совершенно противоречивые мировоззрения, сохранился средний класс в виде 100-160-тысячной прослойки мелких ремесленников. После политических баталий 1950-х гг. выжила достаточно авторитетная интеллигентская прослойка, а партийные круги не были чужды размышлений о реформах. В 1982 г. Венгрия первой из восточноевропейских стран вступила в МВФ и МБРР, начала переговоры с ЕЭС. Все это удавалось делать под недремлющим оком советских советников. На Западе, да и в самой Восточной Европе, все это иронично называлось «гуляш-социализмом», социализмом с национальной спецификой.
Это был в известной степени компромисс, при помощи которого Я. Кадар пытался вывести общество из глубокого противостояния 1956 года. Компромисс этот отразился в перелицовке известного большевистского лозунга «Кто не с нами — тот против нас» на «Кто не против нас, тот с нами». Кадар оставил своим политическим оппонентам, не разделявшим взгляды и политику ВСРП, возможность продолжать автономно существовать внутри своего национального государства, занимаясь в том числе самостоятельной экономической деятельностью. Фактически прослойка мелких и средних предпринимателей сумела занять важную нишу в экономике страны, восполнив дефицит товаров общего потребления, решить проблему, с которой не могли справиться другие страны социалистической системы.
Как писала известный в нашей стране знаток Венгрии М.А. Усиевич, «Социалистический режим в Венгрии еще до начала системной трансформации отличался от режимов других стран ЦВЕ тем, что он был наиболее демократическим, склонным на первом этапе к экономическим, а в конце 1980-х гг. — и к политическим реформам. Не случайно опросы венгерского населения, проведенные в 1999 г., показали, что две трети его с ностальгией вспоминают эпоху Я. Кадара, считая, что тогда им жилось лучше и они могли с большей эффективностью использовать свои возможности»2.
Тем не менее, в 1968 г. Венгрия приняла программу экономической реформы, своеобразие которой заключалось в том, что это была попытка доказать возможность решать экономические проблемы исключительно экономическими способами. Она состояла в том, что «административно-командная система управления экономикой была заменена системой экономического регулирования, то есть управления посредством экономических рычагов, или, как их называли в Венгрии, экономических регуляторов: цен, прибыли, заработной платы, отчислений в госбюджет и т. д.»3.
Слабым местом реформы была вынужденная ограниченность маневра рамками социалистического разделения труда, рынком равных или более слабых экономик. Однако этот новаторский задел сказался в том, что венгерская оппозиция на протяжении 1970-х и 1980-х гг. считала достаточным продолжение предпринятого в рамках реформы 1968 г. курса, но не радикализации реформ. Не было мыслей о необходимости перехода к капиталистическому пути развития, переделу собственности и т.п. Все это пришло уже после прихода к власти в 1990-е гг. новых политических сил и под влиянием обстоятельств, в том числе внешних. Практически общим требованием в экономической области — за минимальным исключением — оставалось укрепление системы уже существовавшей кооперативной собственности и самоуправления на предприятиях. Ни о какой реставрации капитализма речи не шло.
После неоправдавшихся надежд, связанных с реформой 1968 г., пришло понимание необходимости дополнения набора экономических мер политическими, открытости в сторону Запада, мировых рынков, связанного с неизбежным изменением векторов внешней политики, что в свою очередь, не могло не сопрягаться с внутриполитическими изменениями.
Характерной особенностью Венгрии можно считать то, что понимание о необходимости реформ присутствовало одновременно как у оппозиции, так и в самой правящей партии. Этот параллелизм стал еще более очевидным в 1980-е гг., когда часть партийных функционеров стала почти открыто участвовать в собраниях и дискуссиях оппозиции. Активную роль в поддержании связи между официальной властью и гражданским обществом осуществлял Отечественный народный фронт (ОНФ), возглавляемый Имре Пожгаи. Такая непосредственная связь между властью и оппозицией имела положительную функцию амортизатора, поскольку главное, чего боялись и те, и другие — это повторение кровавых событий 1956 года. Оппозиция издавала журналы, собиралась в клубах и на частных квартирах и, таким образом, до поры до времени реализовывала критику системы, которая, в свою очередь, была ограничена действиями, допустимыми членством в социалистической союзнической системе. В самом деле, вплоть до 1991 г. никто в Венгрии всерьез не верил, что возможно крушение СССР и могущественной партии коммунистов.
Что касается предмета политической дискуссии, то в Венгрии в 1970-е-1980-е гг. было одновременно несколько направлений оппозиционной мысли.
Самая распространенная — это недовольство замалчиванием факта раздробления Венгрии после Трианонского мира, что было повторено и после Второй мировой войны. Как писал венгерский историк Тибор Хайду в статье «От Сараево до Трианона», уже «в середине 60-х годов, после двух десятилетий как навязанного, так и самовнушенного молчания, венгерские историки начали осторожно подгонять Трианонский договор к истории современной Венгрии»4. Эта проблема, положенная в основу одного из лозунгов революции 1956 года, вплоть до начала 1980-х гг. не выходила на уровень общественной дискуссии, однако никогда и не уходила из круга вопросов, сближавших оппозицию. В 1980-е гг. можно было наблюдать, как поддержанию «антитрианонских настроений» в Венгрии способствуют западные политики. В частности, посетивший Венгрию с официальным визитом в январе 1990 г. президент Франции Франсуа Миттеран, по свидетельству М. Сюреша, коснулся в ходе переговоров вопроса «несправедливости послевоенных границ, которые могли бы быть скорректированы».5 В конце 1980-х гг. образовалась связь между проживавшими в Германии венгерскими и румынскими эмигрантами, ратовавшими за смену режима Чаушеску. Если изначально, да и теперь, эта проблема носит для венгров исключительно национальный оттенок, то во второй половине 1980-х гг. она несла еще одну «нагрузку». Как пишет в своей книге Дьюла Тюрмер, в то время советник Президиума ВСРП по внешней политике, а ныне председатель Венгерской рабочей партии, «целью националистического крыла было не столько достижение перемен в положении венгерства, сколько на этой волне, возможность нападок на румынский социализм и ослабление социалистических сил в Венгрии»6.
В 1980-е гг. дискуссии по национальному вопросу стали все активнее совмещаться с проблемой послевоенного территориального урегулирования и его последствий, а также с поисками своего нового места в Европе, что призвано было направлять главное недовольство в сторону СССР. Одним из важнейших направлений внешней политики Венгрии становится развитие и укрепление связей с венгерскими национальными меньшинствами в соседних странах: Австрии, Югославии, Чехословакии, СССР и Румынии. Это были так называемые «пробные шаги», осуществлявшиеся в рамках политической, а точнее — внешнеполитической реформы.
Наиболее острой к концу 1980-х гг. стала румыно-венгерская полемика по поводу Трансильвании вплоть до откровенных высказываний о возможности вооруженного конфликта. Причиной явилась провозглашенная в Румынии в 1988 г. политика территориального переустройства, нацеленная, как и некоторые предыдущие санкционированные сверху кампании, на ассимиляцию венгерского населения Трансильвании.
Эти события воодушевили венгерскую оппозицию на более решительные действия. 27 июля 1988 г. в центре Будапешта на площади Героев состоялась 30-тысячная демонстрация, организованная в то время неформальными объединениями и организациями, протестовавшая против разрушения деревень в Румынии.
Вопрос защиты прав национальных меньшинств, национального единения 15 млн. венгров, населяющих карпатский бассейн, занял в конце 1980-х гг. одно из центральных мест в борьбе партий за места в новом парламенте страны. Наибольшее распространение получила идея создания национальных венгерских автономий в соседних странах.
Важнейшей темой внутриполитической дискуссии, несмотря на официальное замалчивание, оставались события 1956 года. Венгерское общество очень трудно было успокоить после тех событий. Часть сторонников Имре Надя выехала на Запад, оставив в Венгрии родственников, которые не были столь решительны, но связи между частями семей не разрывались. Многие из венгерских эмигрантов стали в 1980-е гг. весьма влиятельными людьми на Западе, пытаясь помогать оставшейся в Венгрии оппозиции и влиять на западное мнение относительно кадаровской Венгрии. На Западе вышел не один сборник статей и научных работ, посвященных событиям 1956 года, которые также служили предметом дискуссий в оппозиционных клубах Венгрии.
Переломным моментом дискуссии, не завершением ее, а именно переходом на открытый уровень, стало выступление председателя ОНФ И. Пожгаи в венгерской программе «168 часов» 28 января 1989 г., в которой он призвал к пересмотру оценки событий 1956 года, назвав их народным восстанием.
Мощный толчок оживлению оппозиционной мысли дало подавление чехословацкой весны 1968 года, приведшее к консолидации широкого фронта антикоммунистических сил в Центральной Европе с начала 1970-х гг. Живой отклик в венгерской оппозиционной среде нашли и события рубежа 1980х гг. в Польше. Оппозиционное движение в 1970-е-1980-е гг. приобретало черты центральноевропейского движения — о чем позднее много писали причастные к созданию Вишеградской четверки политики — и венгерские оппозиционеры стали его неотъемлемой составной частью.
В 1970-е-1980-е гг. одной из таких оппозиционных групп стала группа Ласло Райка — младшего, сына казненного в 1949 г. по ложным обвинениям министра иностранных дел Венгрии. Л. Райк активно поддерживался Западом как представитель молодого поколения, и, одновременно, как фигура, способная постоянно напоминать о жертвах периода культа личности в Венгрии7. Однако программой группы, с которой она пыталась прорваться к общественному мнению была все та же триада: трансильванский вопрос, восстание 1956 года, участие Венгрии во Второй мировой войне. Добавлялось к этому требование прекратить разрастание пропасти между богатыми и бедными.
В 1970-е — 1980-е гг. существенную роль в поддержке политической оппозиции в Венгрии играли западные страны. Многие оппозиционеры выступали на радиостанциях «Голос Америки», «Свобода», «Свободная Европа» и т.д. И тем не менее, правящая партия не желала идти на обострение ситуации. Я. Кадар, высказался по этому поводу следующим образом: «…действительно, есть определенное молчаливое согласие с немногочисленным лагерем “инакомыслящих”, что, видимо, наиболее понятно можно выразить следующим образом: уж лучше жить в мире»8.
В 1984 г. Венгерская академия наук, первой из социалистических научных организаций, заключила с соглашение о сотрудничестве с американским фондом Д. Сороса. Венгерские ученые получили возможность выезжать по грантам Сороса на Запад, в Америку, где вливались в дискуссии о собственной истории, посвященным участию Венгрии во Второй мировой войне, событиям 1956 года и т.д. Только за 5 лет (1984-1989 гг.) венгерские студенты и ученые получили 2880 грантов на 500 млн. форинтов. В 1989 г., в рамках совместного с созданным в 1988 г. фондом Бетлена конкурса, было распределено еще 1 млн. 870 тыс. долларов9.
Чтобы привлечь на свою сторону не только членов партии, руководство страны в эти годы делает ставку на основанный в 1954 г. ОНФ. Его лидеру И. Пожгаи, действительно, на какое-то время удается не только найти общий язык с оппозицией, но и по ряду вопросов захватить инициативу. Так, члены ВСРП, одновременно являвшиеся членами ОНФ, начали политику гласности во внешней политике, открыв в центральной, в том числе правительственной, печати дискуссию по тем вопросам, которые считали своим коньком оппозиционеры, в числе них — вопрос о выводе советских войск. Активно обсуждалось возвращение к идее Центральной Европы.
В 1980-е гг. в Венгрии разрабатывается реформа политической системы, первой «остановкой» которой стал закон о выборах 1983 г. Впервые он был применен в ходе выборов в местные и государственные органы власти в 1985 г. Суть инициативы состояла в альтернативности выборов, т.е. на одно место должны были выдвигаться не менее двух кандидатов. Однако, несмотря на то, что несколько лидеров оппозиции выдвинули свои кандидатуры, в парламент страны им пройти не удалось. Выборы 1985 г., по-сути, сигнализировали обеим сторонам — и власти и оппозиции: если они, действительно, хотят изменить систему, следует действовать еще активнее. В центральном аппарате ВСРП формируется реформаторское крыло, которое возглавляют уже упоминавшийся И. Пожгаи, а также Матьяш Сюреш и Реже Ньерш. В венгерской прессе появляются статьи М. Сюреша и Чабы Табайди о проблеме зарубежных венгерских меньшинств. Выступая в октябре 1988 г. в Вене на совещании представителей стран-участников СБСЕ, госсекретарь Венгрии Дьюла Хорн предлагает начать вывод войск с территории его страны. Можно сказать, что реформаторское крыло в конце 1980-х гг. продолжало опережать оппозицию, к тому же у него имелись для этого и соответствующие возможности.
Венгерская же оппозиция по прежнему концентрировалась вокруг Союза писателей Венгрии, откуда в 1986 г. после смены руководства ушли все члены партии, вокруг журналов «Hitel» («Капитал»), «Beszelő» (Собеседник»), «Tiszatáj» (Край Тисса»), «Alföld» (Алфёльд — область Венгрии»), «Forrás» («Источник») и др. а также полулегальных клубов. В 1987 г. партийный аппарат замораживает средства Союза писателей, что усиливает противостояние власти и оппозиции, костяк которой в Венгрии как раз и составляли именно писатели, а также историки и научная интеллигенция.
По мнению писателя, а ныне госсекретаря МИД Венгрии Ивана Бабы, с середины 1980-х гг. венгерская политика обрела две школы политизирования: легальную и нелегальную. При этом ответственность возлагалась на легальную, которая вынуждена была проводить государственные решения, нелегальная же работала исключительно на расшатывание политической системы страны.
После закона о выборах 1983 г. свой ход делает оппозиция. В июле 1984 г. 19 видных представителей венгерской интеллигенции направляют Кадару письмо, в котором формулируют три насущные просьбы к власти: создание Фонда Бетлена и Института национальных меньшинств, издание журнала «Капитал». В 1986 г. эти требования выполняются, но одновременно закрывается журнал оппозиции «Край Тисса». Таким образом, существенной разрядки в отношениях между властью и оппозицией не наступает.
Новую волну дискуссий вызвала появившаяся в 1986 г. статья экономиста Ласло Лендьела «Поворот и реформа».
В мае 1988 г. к руководству ВСРП и страны пришло поколение т.н. реформкоммунистов. В верхах завязалась борьба между консерваторами, наследниками линии Кадара, и реформкоммунистами. Такая обстановка в итоге лишила ВСРП инициативы в поисках путей выхода из кризиса.
Параллельно в стране набирала обороты деятельность оппозиционных сил. Кроме реформ коммунистов в Венгрии существовали еще две оппозиционные силы, которые условно можно было бы определить как национал-консерваторы и либералы, ориентировавшиеся исключительно на западные установки. Как пишет в своих воспоминаниях венгерский писатель и политик И. Баба, «одно движение состояло преимущественно из писателей, поэтов, литературных редакторов, историков, учителей, которые пытались расширить политические границы — в первую очередь — свободу слова, но одновременно следили за тем, чтобы не спровоцировать серьезной схватки с властью. Они не переступали за политические границы, стремились сохранить возможность диалога с коммунистическим руководством»10. Эти политики в 1987 г. основали Венгерский Демократический Форум (ВДФ) — партию, победившую на первых свободных парламентских выборах.
Другое направление возникло в 1970-е гг. в среде интеллектуалов, «которые сгруппировались вокруг вышедшего за рамки социалистической цензуры самиздата под названием «Маркс в четвертом десятилетии». Эта среда культивировала устойчивую собственную духовную и общественную субкультуру. Она поддерживала подпольные издания и типографии, наладила связи с чешской и польской оппозицией, регулярно выступала на радиостанции «Свободная Европа»»11. Из этой группы в 1988 г. образовался Союз Свободных Демократов (ССД) -вплоть до последних выборов неизменный союзник реформированной ВСП.
Эти две силы не могли не заметить затруднений, возникших внутри самой ВСРП, и трений в отношениях партии с руководством СССР. Уже осенью 1987 г. в местечке Лакителек у реки Тиссы, собрались 180 чел. — представителей духовной элиты Венгрии, тогда «наивно веривших», как они сейчас говорят, в то, что смогут вывести страну из опасности. Причем, такой опасности, «ощущение которой гораздо глубже, чем политический и экономический кризис»12. Примерно с такими словами двадцать лет назад обратился к собравшимся писатель Иштван Чурка, один из основателей победившего на выборах 1990 г. ВДФ. Это событие стало для Венгрии моментом отсчета современных общественных преобразований.
Какие мысли и чувства двигали собравшимися ранней осенью 1987 г. в шатре на окраине Лакителека видными представителями венгерской оппозиционной интеллигенции? На этот вопрос можно ответить с полной определенностью: желание выйти из советской системы, освободиться от присутствия советских войск, открыть страну для Западной Европы. Или, как это интерпретировали участники исторического форума, «предложить альтернативу монолитной власти»13. Предпосылкой таких настроений послужили, конечно же, события в СССР. Прежде всего — политика Горбачева, давшая восточноевропейским союзникам понять, что «варианты возможны». Однако определенности в том, насколько далеко можно заходить в своих действиях и заявлениях, тогда не ощущал никто. Позже, после очередной крупной ссоры в стане победившей партии летом 1992 г., один из ее лидеров, уже упоминавшийся И. Чурка в скандально нашумевшей статье «Несколько мыслей о двух годах смены системы и в связи с новой программой ВДФ» напишет следующее: «Когда в сентябре 1987 года сложился Венгерский демократический форум, никто не думал, да и, пребывая в трезвом уме, вряд ли мог предположить, что вскоре произойдет коренная смена системы. . И пока Запад медитировал по поводу того, поддерживать ли реформкоммунистов наличными или чеками, и если “да”, то какого достоинства, советская империя расползлась с едва слышным треском, несопоставимым с ее величием»14. А далее Чурка задает риторический вопрос, на который сам же и отвечает: «Что делает тот, кого исторический шанс настигает неожиданно? Это очевидно: он импровизирует»15.
Но тогда сама перспектива радикальных политических реформ представлялась в высшей степени иллюзорной и полностью зависевшей от внешних факторов. Восточноевропейская элита, в памяти которой свежи были воспоминания о 1956, 1968 и 1981 годах, не слишком верила в то, что дискуссию о демократизации и рыночных реформах очень скоро придется переводить в практическое русло.
Выступая 28 января 1989 г. в венгерской программе «168 часов», И. Пожгаи призвал к пересмотру оценки событий 1956 года, назвав из народным восстанием. Мартовские дни Петёфи, ставшие впоследствии одним из главных государственных праздников новой Венгрии, прошли уже под другими, более радикальными лозунгами. Их главным событием можно, с расстояния сегодняшнего дня, назвать то, что среди лидеров колонны, возглавившей марш венгерской оппозиции в Будапеште, шел посол США в Венгрии Марк Палмер. Это, как полагает Д. Тюрмер, ясно указывало как на вдохновителей венгерской оппозиции, так и на уверенность США в полной безнаказанности вследствие подобного нарушения дипломатической этики16.
22 марта 1989 г. сформировался «круглый стол» оппозиции, поставивший целью начало переговоров с правящей ВСРП. Первое заседание состоялось 13 июня 1989 г. За «круглый стол» также были приглашены и многочисленные т.н. «возрожденные партии». В Венгрии имела место попытка возродить те политические партии, которые существовали в стране до 1947 г., когда к власти в стране пришли коммунисты. Вместе с тем, иное время и иные задачи востребовали появление новых партий. Таким образом, та политическая палитра, которая в итоге появилась в стране в конце 1980-х — начале 1990-х гг. — это качественно новое и весьма своеобразное явление.
То обстоятельство, что обсуждение вопросов перехода страны к народной демократии и правовому государству происходило не в ходе уличных демонстраций и соизмерения сил, а за столом переговоров, было предопределено особенностями венгерской истории и политической жизни. В стране, которая только-только вышла из-под наложенного Кадаром негласного запрета на тему 1956 года, все стороны более всего опасались повторения кровавых событий 32-летней давности.
Тем не менее, одно массовое политическое мероприятие все же состоялось. 16 июня 1989 г. на площади Героев было устроено перезахоронение праха руководителей восстания, погибших в 1956 году. Особый символизм приняла реабилитация и перезахоронение Ласло Райка, одного из бывших соратников Я. Кадара. Сегодня многие склонны считать, что расстановка сил и речи на площади именно в тот день на многие годы предопределили судьбу новых политических партий и их лидеров. Многие ожидали провокаций и арестов, но ничего подобного не произошло. Напротив, возобновились переговоры национального круглого стола.
В результате переговоров удалось утвердить основные принципы и пути перехода к новой системе. Как это определили бы сегодня в Брюсселе — удалось создать «дорожную карту» перехода Венгрии к правовому демократическому государству с многопартийной парламентской системой.
Национальный «круглый стол» договорился о том, что 23 октября 1989 г., в 33-ю годовщину начала революции 1956 года, Венгерская Народная Республика формально прекратит свое существование и под флагом 1956 года будет провозглашена Венгерская Республика. К этому событию были подготовлены изменения в Конституцию страны, разработан закон о партиях и о конституционном суде. Вводилась смешанная избирательная система с партийным и индивидуальным представительством. Правящая партия взяла обязательство не препятствовать проведению свободных выборов, и на пост временного президента Венгрии до выборов был назначен в свое время посол Венгрии в СССР, а затем секретарь по внешней политике ВСРП М. Сюреш.
В марте — апреле 1990 г. в два этапа прошли первые свободные выборы в парламент обновляющейся страны. Победу одержал ВДФ, за который проголосовали 24,73% избирателей. На второе место вышел ССД, набравший 21,39 %, возрожденная Партия мелких сельских хозяев получила доверие 11,73% граждан страны. Реформированную ВСП поддержали лишь 10,89% электората. Союз молодых демократов на первых выборах смог заручиться поддержкой лишь 8,95% венгров. Избирательный барьер преодолела и Христианско-демократическая народная партия, получившая 6,46% голосов. Наследники ВСРП Я. Кадара сумели набрать лишь 3,68% голосов и в парламент страны не прошли.
2 мая 1990 г. состоялось первое заседание новоизбранного парламента, которое можно считать завершением первого этапа смены системы в Венгрии.
Сегодня отношение к произошедшей в Венгрии 25 лет назад смене системы весьма неоднозначное. Имеется убежденность, что реформы были необходимы, но практически есть и консенсус в том, что итог их не принес желаемого результата. Потому это событие не отмечается в Венгрии столь широко. Все мероприятия концентрируются преимущественно вокруг нескольких институтов, занимающихся послевоенным развитием Венгрии и ее современным периодом (Институт 1956 года, Дом террора и Институт изучения реформы, недавно созданный одним из инициаторов событий 1980-х гг. писателем и государственным деятелем Золтаном Биро).
Примечания:
1 Исследование проводится про поддержке РГНФ, проект № 1203-00650: Восточно-Центральная Европа: проблемы адаптации в рамках ЕС и формирование новых отношений с Россией.
2 http://www.ieras.ru/journal/journal4.2000/7.htm
3 http://www.ieras.ru/journal/journal4.2000/7.htm
4 The New Hungarian Quarterly. 1984. № 93. P 89.
5 Magyar Hirlap. 1990. 19.01.
6 Thürmer G. Az elsikkasytott ország. Bp., 2009. 131 old.
7 East-West Relations and the Future of Eastern Europe. / Ed. M. L. Bronstein, 1981.
8 Кадар Я. Избранные статьи и речи. М., 1985. С.119.
9 Bába I. Békés átmenet. Adalékok a kialkudott rendszerváltoytatáshoz. Bp., 2007. 36 old.
10 Баба И. 1990: Смена системы в Венгрии // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. М., 2009. Т. 7. С. 36.
11 Там же.
12 http://www.stop.hu/articles/article.php?id=202556.
13 http://www.stop.hu/articles/article.php?id=203469.
14 Churka I. Nehany gondolat a rendszervaltozas ket esztendeje es az MDF uj programja Kapchan // Magyar Forum rendkivuli kiadvanya. Bp.08.1992. 2 old.
15 Ibid. 3 old.
16 Thürmer G. Op. cit. 117 old.
Источник: Инакомыслие в условиях «реального социализма». Поиски новой государственности (конец 60-х — 80-е гг. XX в.). 2014.
