Предлагаемый читателю очерк охватывает главным образом дни с 11 по 20 октября (ст. ст.) 1917 года. Мы еще очень мало знаем о некоторых важных событиях того времени. Конечно, источников у нас сравнительно немного. Но все же они позволяют дать достаточно объемную и многогранную картину последнего питерского подполья В. И. Ленина. То был отрезок времени, насыщенный бурной деятельностью, встречами, спорами, подчас драматически обострявшимися, с двумя членами ЦК РСДРП (б) — Л. Б. Каменевым и Г. Е. Зиновьевым.
В ряде случаев автор предлагает лишь версию. Он стремится представить себе размышления Ленина, отобразить его возможную реакцию на те или иные факты. Жанр очерка позволяет это. Строгими цитатами являются только слова, заключенные в кавычки. В остальных случаях излагается авторское понимание документов и мемуаров.
…Был седьмой час утра 11 октября. По Каменноостровскому проспекту Петрограда быстро шли двое мужчин. Один был повыше и поплотнее, другой пониже, но тоже широкий в плечах. Впереди них и сзади, так же торопливо, шагали десятки людей. Шла на работу утренняя смена на заводы и фабрики Петроградской стороны. Дребезжали и звенели трамваи. Хотя бока их украшала надпись «Вход и выход во время движения запрещен», многие рабочие прыгали на подножки, как только вагоны притормаживали на перекрестках. Дворники в белых фартуках с латунными бляхами мели тротуары, на которые ветер за ночь набросал желтые листья. Эйно Рахья напряженно оглядывался по сторонам. Завидев милиционера на посту, с длинной берданкой за спиной, переводил Ленина на другую сторону улицы. Вот и угол Большой Монетной. Тут они свернули налево. Прошли мимо районного Совета Петроградской стороны, вышли на Малую Монетную. Цель их — квартира Рахьи в Певческом переулке, д. 3 — была уже совсем близка.
Ленин всю дорогу не проронил ни слова. Он весь был погружен в свои мысли. Только что одержана колоссальная победа: Центральный Комитет партии после напряженной дискуссии, продолжавшейся почти всю ночь, принял ленинскую резолюцию1 , признавшую вооруженное восстание неизбежным и вполне назревшим. С этой точки зрения надо теперь обсуждать и решать все практические вопросы. Любой из них может стать поводом к началу вооруженного выступления. Для политического руководства деятельностью партии по подготовке восстания ЦК создал Политбюро2 . В него вошли семь человек. Кроме Ленина Зиновьев, Каменев, Л. Д. Троцкий, И. В. Сталин, Г. Я. Сокольников и А. С. Бубнов. Но в Политбюро нет единства. Каменев и Зиновьев, которые вдвоем против десяти выступили против резолюции о вооруженном восстании, теперь входят в Политбюро3 . А ведь оно призвано осуществлять подготовку к восстанию! Тут же и Троцкий. Он прямо против Ленина на заседании не выступал, но взгляды на восстание у него очень своеобразные. Сталин? Еще несколько дней назад он колебался, не зная, к кому примкнуть: то ли к Каменеву, то ли к Троцкому4 .
И все же замечательно то, что уже удалось сделать. Ведь колебания длились целый месяц, с того дня, как 15 сентября ЦК получил его письма «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание»5 , причем каждое — в десяти машинописных копиях6 . Какого же труда стоило преодолеть настроения части руководства партии в пользу «парламентаризма» в момент, когда ситуация объективно сложилась революционная, а не «парламентская»! Но сегодня все это позади. Прекрасно выступил Свердлов. Ломов «от Москвы» очень хорошо говорил, хоть и доказывал, что Москва первой начать не может. А почему? Робеют, привычно косятся на Петроград? Во всяком случае, он убеждал москвичей тотчас поддержать выступление рабочих северной столицы. Жаль, что не успел приехать О. А. Пятницкий из Московского комитета. Была, правда, В. Н. Яковлева от Московского областного бюро. Она тоже за восстание7 . М. С. Урицкий критиковал аппарат Петроградского Совета, который, правда, всего лишь две недели как стал большевистским. Он говорил, что если держать курс на восстание, то надо больше делать в этом направлении8 . Троцкий, конечно, остается проблемой. Он избран председателем Петроградского Совета и пользуется в нем большой популярностью9 . Его речи проходят на «ура»! Соглашатели начали его бояться. Сейчас он не выступил против, проголосовал за восстание. Однако Троцкий верен себе. Он всегда там, где рассчитывает на максимальную личную политическую выгоду. Нужно все же попробовать убедить Каменева и Зиновьева в ошибочности занятой ими позиции, проверить их на деле, а в споре с ними — Троцкого и Сталина. Если в Политбюро не добьемся единства, двигаться вперед невозможно. А времени мало, очень мало. Между тем спутники вошли в большой доходный дом гостиничного типа, почти на углу Малой Посадской улицы. Там, в квартире 344 проживал Рахья с женой Л. П. Парвиайнен10 . Накормив Владимира Ильича, хозяева ушли, а Ленин лег спать. Перед сном ему вспоминались то фразы и доводы выступавших на заседании ЦК, то позавчерашняя поездка из выборгского подполья в Райволу вместе с Рахьей и ночевка там, поездка в Петроград на паровозе, первая встреча с Зиновьевым возле станции Удельная на квартире Эмиля Кальске, двоюродного брата Лидии Парвиайнен…
В 6 часов вечера Рахья разбудил его. Нужно было идти на Выборгскую сторону, на постоянную конспиративную квартиру, которую с согласия ЦК подыскала Надежда Константиновна. Это квартира М. В. Фофановой (Сердобольская ул., д. 1/92). Собственно, он был уже один раз на этой квартире, 6 июля днем, когда проводил там узкое совещание членов ЦК в связи с начавшимися после июльских дней преследованиями большевиков. Дом расположен хорошо, в рабочем районе, рядом станция Ланская Финляндской железной дороги, две трамвайные линии, связь на любой случай удобная.
Они сели в трамвай и через 20 минут подъехали к пятиэтажному кирпичному неоштукатуренному дому. Вот и квартира Фофановой. Рахья звонит условным звонком. Дверь открывается, на пороге стоит Маргарита Васильевна, за ней — Надежда Константиновна. Они с Владимиром Ильичей не виделись с середины сентября, когда она второй раз приезжала к нему в Гельсингфорс. Оставив их в комнате, отведенной Владимиру Ильичу, Фофанова и Рахья условливаются о паролях и звонках. Кроме Надежды Константиновны и Рахьи, сюда никто не имеет права приходить; на время, пока здесь живет Ленин, никаких гостей. К телефону его не зовут, о нем в разговорах по телефону не упоминают, незнакомым людям дверь не открывают. На необходимые Владимиру Ильичу встречи Рахья будет сам его сопровождать. Обратно Рахья тоже будет каждый раз идти рядом с Лениным до квартиры. На Маргарите Васильевне лежит забота о еде и газетах. Уже есть почти все газеты за 11 октября; многие она купила вчера, 10-го, когда ждала приезда Ильича.
Рахья ушел, а после чая ушла и Надежда Константиновна. Она жила у Елизаровых на Широкой улице, д. 43. Уехать оттуда, где они проживали с Владимиром Ильичей с 4 апреля по 5 июля 1917 г.11 , означало навести власти на подозрения. За квартирой Анны Ильиничны и Марка Тимофеевича была установлена слежка, так что лучше было жить там. Надежда Константиновна работала тогда в комиссии по народному образованию Выборгской районной думы. В этой думе большевики завоевали большинство еще в начале мая. Через районную думу можно было поддерживать связь и с райкомом партии, секретарем которого была смелая и энергичная подпольщица Женя Егорова (Марта-Элла Лепинь). Фофанова тоже служила в Выборгской районной думе, занимаясь организацией клубов молодежи.
Ленин передал через Рахью поручение провести завтра же заседание вновь избранного Политбюро ЦК, для чего найти подходящую конспиративную квартиру. Он не знал еще в тот момент, что, оставшись в меньшинстве на заседании 10 октября, Каменев и Зиновьев не отступили от своей линии против подготовки и проведения вооруженного восстания. Рано утром 11 октября, едва попрощавшись с Лениным и другими членами ЦК, они договорились встретиться вечером на квартире Кальске возле Удельной, где Зиновьев жил на нелегальном положении после того, как вместе с Лениным покинул Разлив.
Еще когда они скрывались в сарае у Емельянова и в шалаше за озером, у Зиновьева начались с Лениным расхождения. В частности, Зиновьев возражал против выдвинутого Лениным требования временно снять лозунг «Вся власть Советам!». Потом, когда Ленин отбросил план переправки их обоих в Финляндию, Зиновьев поселился у Кальске. Включившись в редакционную работу центрального органа партии, он часто встречался со Сталиным, фактически руководившим газетою, или у Кальске или на квартире другого финского рабочего, Никандра Кокко. 30 августа ЦК решил дать Зиновьеву возможность более широко заняться газетной и партийной работой.
В своих статьях начала сентября Зиновьев, пропагандируя решения VI съезда партии и ЦК по тактическим вопросам, выступал против идеи Ленина о компромиссе с меньшевиками и эсерами. Правда, вскоре поняв, что компромисс по существу снимает вопрос о подготовке восстания, а следовательно, повышает шансы на возвращение от подпольных условий к нормальным, горячо поддержал идею компромисса, высказав мысль, что она может осуществиться на Демократическом совещании. Когда же Ленин после отказа меньшевиков и эсеров от предложенного им 6 сентября компромисса (в тот день статья Ленина «О компромиссах»12 была напечатана в «Рабочем пути», а в номерах «Рабочей газеты» и «Дела народа» за 9 — 10 сентября содержались материалы с прямым негативным ответом на нее), учитывая переход на сторону большевиков обоих столичных Советов, предложил ЦК в самом ближайшем будущем определить срок вооруженного восстания с целью свержения Временного правительства, Зиновьев немедленно присоединился к Каменеву, выступавшему против этого предложения.
Ленинские письма к ЦК о восстании повергли Зиновьева в состояние шока. Как? Только что Ленин предлагал компромисс; только что писал, что большевики откажутся от революционных методов борьбы за передачу власти правительству из представителей пролетариата и беднейшего крестьянства; что они выбирают пути мирной борьбы за влияние в Советах; и вот все это он объявляет устарелым и предлагает разогнать Демократическое совещание («окружить Александринку»!!!), арестовать правительство и захватить власть! Каменев решительно выступил против ленинского предложения, Зиновьев же присоединился к Каменеву. Впрочем, не он один. Большинством в шесть голосов против четырех при шести воздержавшихся принято было решение сохранить один экземпляр ленинских писем, а остальное уничтожить.
Линия против ленинского предложения, которой придерживался Зиновьев в те дни, вызвала осуждение со стороны большинства членов ЦК. 21 сентября Центральный Комитет на заседании, где присутствовали 17 человек, подтвердил полную недопустимость «отделения его от т. Ленина», т. е. возвращения к работе в ЦК независимо от Ленина. Вместе с тем ЦК обещал Зиновьеву созвать в ближайшие дни пленум с его участием13 . 23 сентября Зиновьев в первый раз после июльских дней присутствовал на заседании ЦК РСДРП (б). Рассматривалась половинчатая резолюция Троцкого, которая, хотя и с оговорками, но все же осуждала поведение большевистской фракции Демократического совещания, присоединившейся к меньшевистско-эсеровской резолюции по вопросу о войне и мире. Присутствие Зиновьева на этом заседании усилило позицию Каменева, настаивавшего на том, чтобы принять участие в «Демократическом совете» (Предпарламенте)14 . 29 сентября Зиновьев вновь участвовал в заседании ЦК РСДРП (б). Там был одобрен проект воззвания к рабочим и солдатам, в котором игнорировалось ленинское предложение восстания и намечался только мирный, парламентский путь борьбы в образованном 20 сентября Предпарламенте, на II Всероссийском съезде Советов и в Учредительном собрании15 .
В начале октября Зиновьев публикует в «Рабочем пути» статью, в которой пишет о возможности существования «комбинированного типа» государственности — Советов и Учредительного собрания. Ленину сначала понравилась эта идея, он похвалил ее и даже использовал в своей работе «К пересмотру партийной программы»16 (статья Зиновьева была напечатана без подписи). Впрочем, Ленин еще не знал тогда, что «комбинированный тип» понадобится Зиновьеву для отказа от идеи восстания и планирования такого типа государственности лишь после созыва Учредительного собрания, а не до него.
Однако ни Зиновьев, ни Каменев не сумели повести за собой членов ЦК, которые все больше убеждались в правильности ленинского курса на восстание, в ошибочности проводившейся Каменевым линии на участие в Предпарламенте и ожидание созыва Учредительного собрания. 3 октября ЦК РСДРП (б) принял решение «предложить Ильичу перебраться в Питер, чтобы была возможной постоянная и тесная связь»17 . 5 октября ЦК постановил выйти из Предпарламента в первый же день его работы. То была безусловная победа ленинского курса. Зиновьев не присутствовал на этом заседании. А Каменев после его окончания написал заявление в ЦК: решение о выходе из Предпарламента «предопределяет тактику партии на ближайший срок в направлении, которое я лично считаю весьма опасным для партии»18 , и попросил ЦК снять его с поста представителя партии в представительных органах (ЦИК и др.), хотя и утверждал, что подчиняется решению партии. Несомненно, он после этого встречался с Зиновьевым, т. к. Зиновьев просил Рахью привести Ленина, как только тот появится в Петрограде, на квартиру Кальске для личной беседы с ним.
Такая беседа состоялась сразу же после того, как Ленин приехал в Петроград19 . Ленин был огорчен позицией Зиновьева и Каменева, но это ни на йоту не изменило его убеждения в том, что в сложившихся условиях только вооруженное восстание может дать власть пролетариату и беднейшему крестьянству и что оно необходимо немедленно, иначе возникнет опасность упустить время. Встретившись затем на квартире рабочего, председателя Лесновского подрайона большевистской организации Выборгской стороны Н. И. Кокко (Выборгское шоссе, д. 14) со Сталиным20 , Ленин узнал, что большинство членов ЦК уже не поддерживает Каменева и Зиновьева. Это подтвердило и решение ЦК 10 октября. Оно показало, что теперь Каменев и Зиновьев остались в меньшинстве.
Итак, 11 октября Каменев был уже у Зиновьева. Сам он предпочитал не писать, а говорить, и был неплохим оратором. Зиновьев же обладал многолетним опытом газетчика-публициста, письменное выступление предпочитал устному. Он-то и стал составлять письмо, адресованное Петроградскому, Московскому, Московскому областному, Финляндскому областному комитетам РСДРП, большевистской фракции ЦИК, Петроградскому исполнительному комитету Советов рабочих и солдатских депутатов, большевистской фракции съезда Советов Северной области. Оно называлось «К текущему моменту». В письме говорилось: «Уход большевиков из Предпарламента поставил перед нашей партией вопрос: что же дальше? Складывается и растет в рабочих кругах течение, видящее единственный выход в немедленном объявлении вооруженного восстания. Все сроки сошлись теперь так, что, если говорить о таком восстании, его приходится прямо назначать и притом на ближайшие дни. В той или иной форме этот вопрос уже обсуждается во всей повременной печати, на рабочих собраниях и занимает умы немалого круга партийных работников»21 . Далее Каменев и Зиновьев заявляли, что рабочий класс страны находится не в таком положении, чтобы ставить на карту «судьбу нашей партии», судьбу русской и международной революции. («Нет, и тысячу раз нет!!!» — восклицали они.)
Каменев и Зиновьев предсказывали, что большевики получат треть, а то и больше мест в Учредительном собрании; подчеркивали, что Советы уже практически имеют власть во многих районах, так что уничтожить их невозможно; «только на Советы сможет опереться в своей революционной работе и Учредительное собрание. Учредительное собрание плюс Советы — вот тот комбинированный тип государственных учреждений, к которому мы идем. На этой базе политики наша партия приобретает громадные шансы на действительную победу»22 . Таким образом, альтернативой восстанию Каменев и Зиновьев объявили комбинацию Советов с Учредительным собранием, без вооруженного захвата власти трудящимися. «Силы противника больше, чем они кажутся, — писали они. — Решает Петроград, а в Петрограде у врагов пролетарской партии накоплены значительные силы: 5 тысяч юнкеров, прекрасно вооруженных, организованных, желающих (в силу своего классового положения) и умеющих драться, затем штаб, затем ударники, затем казаки, затем значительная часть гарнизона, затем опять значительная артиллерия, расположенная веером вокруг Питера. Затем противники с помощью ЦИК почти наверняка попробуют привести войска с фронта»; удар сплотившейся контрреволюции обрушится на партию и на пролетариат, если она возьмет на себя инициативу вооруженного выступления23 …Каменев унес письмо, чтобы перепечатать его на машинке.
Утро 12 октября Ленин начал с просмотра газет. В них были вчерашние новости. Чувствовалась тревога буржуазной прессы по поводу разраставшихся слухов о «выступлении большевиков», которое якобы состоится 15 октября. Съезд Советов Северной области, созванный по инициативе Гельсингфорсского, Выборгского и Петроградского Советов и перенесенный по предложению ЦК РСДРП (б) из Гельсингфорса в Петроград24 , вызывал подозрения у эсеро-меньшевистских газет, поскольку созван был вопреки соглашательскому ЦИК Советов первого созыва. Преобладали там большевики и левые эсеры. Ленин отметил значение этого съезда, еще находясь в Выборге. Он написал 8 октября письмо для его делегатов25 . Да и знаменитые «Советы постороннего» с конкретным планом вооруженного восстания в Петрограде тоже предназначались большевикам — руководителям этого съезда26 . О съезде Ленин упомянул и в своем докладе на заседании ЦК 10 октября и включил пункт о нем в резолюцию среди вопросов, решать которые надо в тесной связи с началом восстания27 . Он надеялся, что восстание удастся провести немедленно, во всяком случае, в дни работы съезда Советов Северной области.
Во второй половине дня забежал Рахья и сказал, что членов Политбюро28 можно собрать вечером у М. И. Калинина. Он живет неподалеку, на Выборгском шоссе (д. 106, кв. 1). В стареньком пальто, парике, железных очках с простыми стеклами, в кепке, которая служила ему еще с Разлива, Ленин, когда стемнело, вышел в сопровождении Рахьи на улицу. Вот и дом, где живет Калинин. С радостной улыбкой встретил их Михаил Иванович. Ленин заметил, что все присутствующие находились в большом возбуждении. Каменев успел сказать Зиновьеву, что их письмо отпечатано и он доставил его на съезд Советов Северной области; другой экземпляр послан в Москву, завтра будет и в ПК РСДРП (б); но тут они опять в меньшинстве. Ленин пока настроен доброжелательно: убеждает, уговаривает. Однако, решили Каменев и Зиновьев, будем твердо стоять на том, что восстание обречено на неудачу, всех ожидают репрессии, неизбежный арест и, может быть, даже смертная казнь. Неужели Ленину не надоело скрываться? А победу одержим и через полтора месяца, ведь съезд Советов усилит позиции. Советы будут револьвером, приставленным к виску Учредительного собрания! Съезд Советов добьется полной легализации положения Ленина и Зиновьева. Тогда можно будет с еще большей пользой работать для победы пролетариата…
Заговорил Ленин: Нет! Товарищи Каменев и Зиновьев заблуждаются. Они находятся под гипнозом меньшевиков и эсеров из ЦИК. Сегодня войск у правительства мало. Пусть десять тысяч, даже двадцать, а за большевиками весь Петроградский гарнизон. Решения солдатской секции Петроградского Совета показали, что солдаты против правительства и Штаба. Они за Петроградский Совет! Нужно найти понятную солдатам форму управления войсками: какой-нибудь солдатский или революционный штаб. Успех российской революции зависит теперь от двух-трех дней борьбы в Питере. Если вы остались в меньшинстве, то подчинитесь мнению большинства. Не мешайте, вот все, что от вас требуется…
Но Каменев и Зиновьев не соглашались. Они ушли. Рахья сопровождал Зиновьева до квартиры Кальске. После их ухода Троцкий сообщил, что Исполком Петроградского Совета под его председательством одобрил положение о революционном штабе обороны, внесенное Военным отделом и руководством солдатской секции. Было решено назвать его Военно-революционным комитетом. Он будет руководить защитой Петрограда от внешнего врага и контрреволюции. Такой комитет более эффективно осуществит задачу координации действий повстанческих отрядов, чем импровизированный аппарат съезда Советов Северной области29 . Троцкий, верный своей идее оттяжки восстания до II Всероссийского съезда Советов, предложил отказаться от использования съезда Советов Северной области как повода для восстания и рассматривать его только как ступеньку перед Всероссийским съездом Советов. Ленин сначала выступил против, но затем, видя, что дни упущены, согласился, что съезд Советов Северной области в этом смысле не удастся использовать. Бубнов проинформировал о решениях III Петроградской общегородской конференции большевиков, закончившейся 11 октября. Настроение 50- тысячного отряда питерских большевиков боевое: они поддержали предложенную Лениным резолюцию по текущему моменту, призывавшую к свержению правительства Керенского.
Рахья, проводив Зиновьева, вернулся за Лениным. Можно идти. Ленин предложил собраться еще раз. Троцкий, подойдя к Ленину, сказал, что хотел бы поговорить с ним на днях отдельно. Решили встретиться завтра. Рахья получил задание организовать встречу. Троцкий уже знал о письме Каменева и Зиновьева, т. к. читал его в президиуме съезда Советов Северной области, но решил пока ничего Ленину не говорить. Рахья и Ленин ушли. Последним покинул квартиру Калинина Троцкий, за которым должен был приехать автомобиль30 .
Утренние газеты в пятницу, 13 октября, отразили изменения политической атмосферы в столице. Большевиками, несомненно, получен какой-то новый импульс, об их выступлении говорят в очередях и трамваях, на стихийных уличных митингах… Послышался условный стук в дверь и звонки. Ленин открыл. Это был Рахья. Он подготовил встречу с Троцким на квартире Кокко. Ленин помнил, что Троцкий гораздо чаще оказывался среди противников, чем среди друзей. Но сейчас, после возвращения из- за границы в Петроград, Троцкий искал контактов с большевиками для совместной работы. Он был арестован в конце июля, просидел полтора месяца в тюрьме, выпущен под залог. Много оставалось в его поведении былой бравады, рассчитанной на дешевую популярность. Став председателем Совета, он превратился в «обожаемую» многими личность. Однако именно поэтому важно иметь его на своей стороне. И Ленин вместе с Рахьей пошел на квартиру Кокко.
Троцкий приветливо поздоровался, но уколол Рахью, сказав, что на собрании в Нарвском райкоме его брат Иван Рахья спорил с ним и пытался учить его революционной тактике, этот мальчишка! Эти мальчишки нужны нам, возразил Ленин: именно они будут драться на улицах, когда начнется восстание31 . В беседе с Лениным Троцкий попытался заверить, что полностью разделяет ленинский анализ обстановки как внутри страны, так и за рубежом. Он убежден в том, что восстание победит, причем малой кровью. У Временного правительства практически нет никаких сил в Петрограде, а скоро и весь город перейдет на сторону Совета. Однако именно в этих условиях нет смысла форсировать события. Право же, вполне можно дождаться съезда Советов. Ленин не согласился и снова указал на опасность ввода свежих сил контрреволюции в Петроград, если правительство будет знать дату восстания и связывать ее со съездом Советов. Хоть на день-два, но нужно опередить съезд Советов.
Троцкий все еще не говорил Ленину о письме Каменева и Зиновьева, хотя знал, что оно вручено секретарю Петербургского комитета Г. И. Бокию, а также отправлено в Москву. Когда Ленин узнает об этом, рассчитывал Троцкий, может быть, он станет сговорчивее в вопросе об отсрочке восстания. Пока что Троцкий осторожно вступился за Зиновьева и Каменева: не надо судить их слишком строго. Кроме того, Каменев помогает дурачить меньшевиков и эсеров. Ленин опять не согласился. Военная хитрость, конечно, нужна, но не в таком принципиальном вопросе. Самая лучшая политика — принципиальная политика. Во всяком случае, я — на Вашей стороне, заверил его еще раз Троцкий. Условились, что завтра надо вновь собраться и попытаться в последний раз дать шанс Каменеву и Зиновьеву пересмотреть их позицию32 .
Утром 14 октября раздались условный стук в дверь и звонки. Хотя Ленин и не ждал никого, он пошел открывать. На пороге стоял Пятницкий, член Московского комитета РСДРП (б), который должен был приехать на заседание ЦК еще 10 октября. Ленин был крайне изумлен. Да, хромает наша конспирация: в Гельсингфорсе его самостоятельно нашел Иван Рахья, а тут, пожалуйста, Пятницкий! Но вскоре все разъяснилось. Пятницкому в ЦК посоветовали связаться с Надеждой Константиновной, она и сообщила адрес, условные звонки и стуки. Ленин проводил Пятницкого в свою комнату, заваленную книгами и газетами. Они лежали пачками на столе и на окнах, на них были пометки цветным карандашом33 . Ленин спросил, нет ли у Пятницкого свежих газет? Пятницкий протянул «Известия ЦИК» за 14 октября. Питерский Совет высказался за выступление! Солдатская секция Совета приняла положение о Военно-революционном комитете без прений. А меньшевики и эсеры требовали открытия таковых. Это ли не свидетельство того, что солдаты гарнизона на стороне большевиков и за восстание? Пятницкий заметил, что в постановлении секции о выступлении ничего не говорится. Ленин ответил: одобрение создания ВРК означает и одобрение создания легального штаба вооруженного восстания.
Потом Ленин стал расспрашивать Пятницкого о соотношении сил в Москве. Тот горячо доказывал, что сил у большевиков Москвы мало; что начать восстание, как советовал много раз Ленин, они никак не смогут34 . Но, конечно, если где-то кто-то выступит первым, Москва поддержит. Вообще же Пятницкий сомневался, удержат ли большевики государственную власть, если даже и захватят ее? Ленин посоветовал ему пойти в редакцию «Рабочего пути», найти там Марию Ильиничну и попросить у нее рукопись брошюры «Удержат ли большевики государственную власть?». Затем разговор перешел на тему о мире. Конечно, если удастся заключить мир, сказал Пятницкий, крестьяне будут с нами. Но какую цену придется заплатить за то, чтобы Германия дала этот мир? Ленин считал, что в крайнем случае придется идти на некоторые территориальные уступки во имя обеспечения условий для победы над буржуазией внутри страны35 . Еще один вопрос беспокоил Ленина: Каменев и Зиновьев уже дважды ссылались в своих речах на слабые связи большевиков с железнодорожниками, и он стал расспрашивать Пятницкого о настроениях железнодорожников Москвы как крупнейшего транспортного узла страны. Удовлетворение экономических требований железнодорожников будет одной из первых задач Советской власти36 .
Пятницкий ушел. Фофанова накормила Ленина поздним обедом, и он снова сел за газеты: информация о партиях и Советах, резолюции рабочих и солдатских собраний, деятельность правительства, работа Предпарламента. Впрочем, то, что происходило за стенами Мариинского дворца после ухода большевиков из Временного совета Российской республики, уже не имеет особого значения для решения вопроса о власти в интересах пролетариата. Но что ж не идет Рахья? Сегодня нужно дать последний бой Каменеву и Зиновьеву, их капитулянтской тактике. Прежде всего Каменеву. У него есть определенная система взглядов.
Взять хотя бы оборонческие статьи в «Правде» в марте 1917 г., которые Ленин читал по дороге в Питер. В них — своя логика. В том числе в «условной поддержке» Временного правительства: если не хотите его свергать сейчас же, то поддерживайте, писал тогда Каменев. А история насчет разногласий по поводу «Апрельских тезисов»? На VII Апрельской конференции партии Каменев выступил с особыми взглядами. Некоторые делегаты так рассердились на Каменева, что отводили его кандидатуру в члены ЦК. Пришлось Ленину лично защищать Каменева, говоря, что дискуссии с ним полезны, т. к. позволяют увидеть слабые стороны противоположной аргументации. В июньские дни Каменев стоял за отмену демонстрации 10-го. А после июльских дней? Ленин и Зиновьев решили скрываться, Каменев, напротив, явился в милицейский комиссариат и сдался властям. В начале августа поддержал меньшевистскую идею проведения конференции правых социалистов в Стокгольме для «поисков мира». Когда вскоре политические недруги выдвинули против него абсурдные обвинения, заявил об отставке с поста представителя партии в ЦИК; а ведь партия, доверила ему этот пост! В связи с позицией Каменева Ленин писал в августе 1917 г.: «Будем стойки в клеймении шантажистов. Будем непреклонны в разборе малейших сомнений судом сознательных рабочих, судом своей партии, ей мы верим, в ней мы видим ум, честь и совесть нашей эпохи»37 .
В комнату постучали. Это был Рахья. Он сказал, что идут сегодня вечером к старому знакомому, машинисту Г. Э. Ялава (Ломанский пер., д. 6)38 . У него на квартире рядом с Финляндским вокзалом соберутся члены Политбюро ЦК и представители руководящих работников Военной организации при ЦК РСДРП (б)39 . Но и эта встреча не привела к выработке единой точки зрения. Каменев и Зиновьев упорствовали. Ленин потребовал созыва нового официального заседания ЦК с протоколом и предложил пригласить на него 10 — 15 партийных активистов Петрограда, членов ЦК, Военной организации, представителей фабзавкомов, профсоюзов и др. Заседание нужно провести не позже чем завтра, ибо уже четыре дня потеряно в бесплодных спорах, а подготовка к вооруженному выступлению двигается медленно. Партия должна отбросить со своей дороги маловеров и капитулянтов. Надо сплотиться вокруг большинства ЦК и в несколько дней завершить работу. Сталин и Бубнов обещали все сейчас же передать Я. М. Свердлову, обеспечить созыв заседания и найти для него безопасное место. Через Рахью Ленин будет оповещен об этом еще днем.
Утром 15 октября, в воскресенье, Ленин опять погрузился в чтение газет. Вот, дождались! Командующий войсками Петроградского округа Г. П. Полковников уверял население и Временное правительство, что полностью контролирует положение в столице, войска подчиняются только ему, и всякие вооруженные выступления на улицах Петрограда будут пресечены силой. На заседании ЦИК меньшевики и эсеры прямо допрашивали большевиков: будут они выступать или нет? Слухи о восстании растут, как снежный ком. С одной стороны, это хорошо, они нервируют власти. Но большевики ведь на самом деле еще не очень готовы к тому, чтобы выступить, скажем, завтра или послезавтра. А правительство все еще имеет шансы подготовиться. Нет, надо торопиться и еще раз торопиться! К обеду зашел Рахья и сказал, что заседание будет проходить тут же, на Выборгской стороне, в Лесновско-Удельнинской районной думе, на Болотной улице, д. 13/1740 . Калинин, который в этой думе является председателем управы, заверяет, что в воскресенье это самое пустынное и надежное место. Часов в восемь вечера Рахья зайдет за Владимиром Ильичем.
Рахья появился в девятом часу. Ленин надел парик, очки, кепку, старое пальто. Идти было совсем недалеко. Двухэтажная большая деревянная дача, которую заняла Удельнинская дума, казалась нежилой. По случаю воскресенья в ней никто не работал, ни одно окно не светилось. Однако люди вокруг были». Из-за забора в сумраке появился член Петроградского окружкома партии А. В. Шотман. Он поздоровался и повел к входу. Оказывается, окна на втором этаже были занавешены специально, чтобы не привлекать внимания. Все уже собрались, ждали только Ленина. Большая группа членов Петербургского комитета партии большевиков приехала прямо с заседания за Нарвской заставой. Все расселись в большой комнате. Утвердили порядок дня: доклад о предыдущем заседании ЦК; краткие доклады представителей о текущем моменте.
Доклад о предыдущем заседании сделал Ленин. Он огласил резолюцию, принятую 10 октября. Сообщил, что против были двое. И если возражавшие товарищи пожелают высказаться, то можно развернуть прения. Главную же задачу Ленин видел в том, чтобы мотивировать резолюцию 10 октября. Он коснулся проблемы компромисса с партиями меньшевиков и эсеров и сообщил, что компромисс отвергнут. С другой стороны, выяснилось, что массы идут с большевиками. Ленин проанализировал военное положение Питера, настроения масс, международное положение. «Из политического анализа классовой борьбы и в России и в Европе вытекает необходимость самой решительной, самой активной политики, которая может быть только вооруженным восстанием»41 — таков был вывод Ленина.
По второму пункту выступил Свердлов, заявивший от имени Секретариата ЦК о гигантском росте численности партии (теперь в ней — 400 тыс. человек) и ее влияния, особенно в Советах, в армии и на флоте. Бокий от ПК огласил сводку сведений о настроениях в районах. Получалось, что из 12 районов только четыре настроены по- боевому; но в большинстве наблюдается все же решимость откликнуться на призыв к выступлению, если вместе с ними выступит Петроградский Совет. Н. В. Крыленко от Военной организации констатировал расхождение среди руководителей «Военки» в оценке настроения солдатских масс. Бюро «Военки» полагало, что настроение спадает. А вот И. И. Степанов от окружной большевистской организации заявил, что в Сестрорецке и Колпине рабочие вооружаются и готовятся к выступлению. Отмечалось, что на Путиловском заводе и Ижорском в Колпине усиливают свое влияние анархисты. М. М. Володарский от Петроградского Совета, В. В. Шмидт от профессиональных союзов, А. Г. Шляпников от Союза металлистов отмечали скорее отсутствие «рвущегося на улицу настроения», которое было, к примеру, накануне июльских событий. Н. А. Скрыпник от Совета фабзавкомов утверждал, что руководители сейчас стали консервативнее рядовых членов организаций и поэтому не вполне выражают настроения масс, которые революционны. Он констатировал также рост влияния анархистов в Нарвском и Московском районах Петрограда.
Затем перешли к прениям по текущему моменту. Член ЦК РСДРП (б) В. П. Милютин сомневался, что большевики смогут проявить инициативу в организации восстания, и сказал, что низложить Временное правительство, арестовать его в ближайшие дни вряд ли удастся. Шотман заявил, что сейчас выступать еще не следует, но нужно готовиться к выступлению. Взяв слово, Ленин вступил в полемику с Милютиным и Шотманом, доказывая, что силы на стороне буржуазии невелики. Поэтому стоит вопрос о борьбе одной части войска с другой, а не о нашей борьбе со всем войском. Мы имеем перевес над неприятелем. Почему ЦК не может начать? Это не вытекает из имеющихся данных. После выступления Ленина Крыленко склонился к тому, что большевики могут выступить первыми. Член ПК И. А. Рахья горячо поддержал Ленина и сказал, что задача собрания — закрепить уже намеченный резолюцией 10 октября курс.
Затем слово получил Зиновьев. Он стал перечислять факторы против восстания: отсутствие прочных связей с профсоюзами почтовиков и железнодорожников, на подкрепления из Кронштадта и Финляндии не приходится рассчитывать. Все решит первый день восстания в самом Питере. У наших врагов огромный организационный штаб. На заводах не то настроение, что было в июле. Надо ждать, Учредительного собрания. Возможно, там мы будем в большинстве с левыми эсерами. Следует предложить делегатам съезда Советов, который вскоре откроется, не разъезжаться вплоть до Учредительного собрания. Должна соблюдаться оборонительно-выжидательная тактика на фоне бездействия Временного правительства. Надо пересмотреть резолюцию ЦК: мы должны сказать себе прямо, что в ближайшие пять дней восстания не начинаем. Каменев еще больше нагнетал обстановку, утверждая, что с момента принятия резолюции ничего не сделано для практической подготовки восстания. Аппарата восстания нет, а у Временного правительства аппарат есть, и он сильнее. Кризис назрел, но нет никаких веских доводов в пользу того, что мы должны дать бой до съезда Советов. Мы недостаточно сильны, чтобы с уверенностью в победе идти на восстание, но достаточно сильны, чтобы не допустить крайних проявлений реакции. Здесь борются две тактики: «заговора» и веры в движущие силы русской революции.
Член ПК Я. Г. Фенигштейн соглашался с Лениным, когда говорил, что вопрос вооруженного восстания — это вопрос дней, а не недель, но тут же начинал поддакивать капитулянтам, утверждая, что технически вооруженное восстание не подготовлено и нет даже руководящего центра. Сталин сказал, что Каменев и Зиновьев предлагают без конца откладывать восстание, а контрреволюция за это время сорганизуется, и мы проиграем революцию. Чтобы этого не произошло, мы должны определить день выступления, По сути дела, мы уже втянуты в события: началось наступление контрреволюции — отправка казаков в Донецкий район, повышение цен на хлеб. Петроградский Совет фактически стал на путь восстания, отказав санкционировать вывод революционных полков, и флот пошел против правительства Керенского. Калинин говорил, что резолюция ЦК от 10 октября переводит вопрос о восстании в практическую плоскость. Но там нет распоряжения выступать завтра. Свердлов критиковал пессимизм Каменева. Если практически сделано мало, значит, завтра надо сделать больше. Юнкера в Питере не страшны, особенно если большевики выступят первыми. Гарнизон тоже пойдет за нами.
Скрыпник решительно высказался за скорейшее восстание. Все контрдоводы, которые здесь приводились, сказал он, только отсрочка. Здесь повторяют то, что говорили меньшевики и эсеры, когда им предлагали брать власть. Мы слишком много говорим, в то время как надо действовать. Массы с нас спрашивают и считают, что если мы им ничего не даем, то мы совершаем преступление. Нужны подготовка восстания и призыв к массам. Володарский заявил, что резолюция как приказ к выступлению уже фактически не выполнена. «Парламентскую» оппозицию Каменева и Зиновьева он считает вредной. Если ее преодолеть, то мы будем готовы к восстанию. Но сейчас момент для него еще не настал. Ф. Э. Дзержинский не согласился с Володарским в оценке парламентской тактики большевиков. В свое время он считал ее правильной, а сегодня высказался за восстание, не дожидаясь, когда большевики полностью будут готовы к нему. Начнется восстание, появятся и технические силы. Так же обстоит дело и с продовольствием. Член ПК С. Н. Равич («Ольга»), отмечая, что настроение масс еще не так высоко поднялось, считала, что надо призвать сверху, массы поддержат. Отказываться от восстания нельзя. Сокольников говорил, что более благоприятного момента и соотношения сил незачем ждать. Если же события дадут отсрочку восстанию, мы ею воспользуемся. Возможно, съезд Советов состоится раньше, чем начнется восстание. Если съезд выскажется за переход власти к Советам, то станет ясно, нужно ли вообще восстание или нет; следует ли вызвать массы на улицу или нет. С. И. Скалов (большевистская фракция Петросовета) полагал, что до съезда Советов нельзя начинать восстание, а на самом съезде надо взять власть.
Милютин, выступая во второй раз, высказался против восстания более решительно: мы выиграли от того, что 3 — 5 июля не произошло восстания; и теперь, если его не произойдет, не погибнем. Резолюция должна толковаться только как курс на будущее восстание. А. А. Иоффе, с одной стороны, соглашался с тем, что резолюцию от 10 октября нельзя понимать как приказ немедленно выступать. Но, с другой, подчеркивал, что ее смысл заключается в том, чтобы воспользоваться первым же подходящим моментом для захвата власти. Шмидт соглашался с трактовкой резолюции не как приказа выступать немедленно. Член ПК М. И. Лацис сожалел, что резолюция от 10 октября до сих пор еще не стала руководством к действию. Он внес коррективы в оценку настроения масс: посмотрите, с какой охотой они берутся за оружие. Юнкеров же можно не считать серьезной военной силой42 .
Ленин слушал очень внимательно и делал пометки, особенно обстоятельные во время выступлений Зиновьева и Каменева. Старался рассмотреть выражение лица каждого говорившего. И вот он снова просит слова. Если бы все резолюции так проваливались, говорит он, то лучшего и желать было бы нельзя. Теперь Зиновьев считает, что лозунг «Власть Советам!» нужно снять и следует давить на правительство. Мы утверждаем, что восстание назрело политически. Следовательно, о «заговорах» говорить не приходится. Если восстание неизбежно, то нужно относиться к восстанию, как к искусству. Необходимо подтвердить резолюцию от 10 октября, энергично готовиться к восстанию и предоставить ЦК и Петроградскому Совету решить, когда начать. Зиновьев, вновь попросив слова, путано возражал Ленину и другим своим критикам. Главное, по его мнению, — нельзя лозунг восстания трактовать как приказ на завтра или послезавтра. Это авантюра! Пока не съедутся делегаты на съезд Советов и мы не посоветуемся с ними, нельзя начинать восстание. Степанов, одобрив резолюцию, сказал, что она является барометром, показывающим бурю. Каменев тоже попросил слова вторично. Говорить о восстании конкретно, заявил он, — авантюризм. Надо разъяснять массам, что в ближайшие дни, пока не соберется съезд, мы на выступление не зовем, хотя считаем, что восстание неизбежно. Каменев предложил поставить резолюцию ЦК от 10 октября на новое голосование, а в газете «Рабочий путь» напечатать, что до съезда Советов большевики к выступлению не зовут. Скрыпник ответил, что предлагать нужно другое: обратиться к массам с призывом готовиться к восстанию!
Ленин предложил следующую резолюцию: «Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления»43 . Зиновьев предложил другую резолюцию: «Не откладывая разведочных, подготовительных шагов, считать, что никакие выступления впредь до совещания с большевистской частью съезда Советов — недопустимы»44 . За резолюцию Ленина — 20, против — 2, воздержались — 3. Четыре предложенные к ней поправки были отклонены. Затем резолюция Ленина была поставлена на голосование в целом: за — 19, против — 2, воздержались — 4.
Состоялось голосование и по резолюции Зиновьева: за — 6, против — 15, воздержались — 3. Свердлов закрывает собрание и просит разойтись всех, кроме членов ЦК. Проходя мимо Владимира Ильича, секретарь ПК Бокий передал ему конверт; в нем документ, который ПК сегодня обсуждал одновременно с резолюцией ЦК от 10 октября. Может быть, документ понадобится для работы Владимиру Ильичу. Ленин поблагодарил и положил конверт во внутренний карман пиджака.
Когда остались только члены ЦК, Ленин сказал, что отсутствие военно-партийного центра для руководства восстанием действительно является вопиющим недостатком работы по подготовке выступления. В этом Каменев и Зиновьев правы. Но они не правы в том, что таким центром должно стать Политбюро, избранное на квартире Сухановых (Набережная р. Карповки, д. 32/1, кв. 31)45 . Оно оказалось по данному вопросу неработоспособным из-за открытой обструкции Зиновьева и Каменева и скрытой обструкции Троцкого. Поэтому после взятия власти нужно вопрос о Политбюро рассмотреть вновь, а сейчас создать орган, который только и будет заниматься вопросом о взятии власти, — Военно-революционный центр. Вчера Солдатская секция одобрила положение о Военно-революционном комитете. Сегодня состоится общее собрание Петроградского Совета, которое должно будет утвердить его создание. Так вот, создадим такой центр, чтобы он возглавил беспартийный, сугубо советский Военно- революционный комитет. Идея встретила общее одобрение. Обсуждаются кандидатуры. Центр избирается в следующем составе: Бубнов, Дзержинский, Свердлов, Сталин и Урицкий. Среди них нет ни одного противника восстания или сомневающегося в его необходимости. Этот центр войдет в качестве руководящего ядра в состав Военно- революционного комитета.
Вернулся Рахья, проводивший Зиновьева на квартиру Кальске. Зиновьев отказался остаться на заседании членов ЦК, а Каменев вообще написал заявление о выходе из ЦК46 . Кроме того, они вдвоем письменно потребовали телеграфного созыва Пленума ЦК. Ленин вопросительно посмотрел на Рахыо. Тот молчал, а когда они вместе вышли на улицу, сказал, что Зиновьев всю дорогу жаловался на Ленина и жалел Рахью: восстание кончится неудачей, Ленина поймают, и российское рабочее движение осиротеет. Не говорил ли он, поинтересовался Ленин, что оно осиротеет вдвойне, т. к. будет оплакивать и его, Григория? Точно, ответил Рахья, говорил.
В начале восьмого утром 16 октября Ленин и Рахья подошли к дому на Сердобольской. Постучали в дверь, позвонили. Встревоженная и уже одетая Маргарита Васильевна сказала, что собиралась в Выборгский райком узнать, не случилось ли чего. Ленин успокоил ее: все в порядке и лучше, чем было раньше. В тот же день Ленин прочитал письмо Каменева и Зиновьева «К текущему моменту», переданное ему накануне Бокием. Ничего нового, те же беспомощные и путаные аргументы. Но Бокий сказал, что они официально обсуждали это вместе с резолюцией ЦК. Правда, за нее голосовали 20 из 25, но все равно оставлять это так нельзя. На письмо должен быть и письменный ответ. Его должны прочесть все, кто читал письмо Каменева и Зиновьева.
И Ленин пишет «Письмо к товарищам»47 . Обстоятельно характеризует взгляды «парочки товарищей, растерявших свои принципы» и вносящих «известную смуту». На следующий день Ленин продолжает работу и к вечеру полностью заканчивает письмо, в котором подвергает критике доводы против вооруженного восстания. Вернувшаяся с работы Фофанова принесла газеты за вторник, 17 октября. «Новая жизнь» опубликовала статью бывшего большевика В. А. Базарова «Марксистское отношение к восстанию», из которой Ленину стало ясно, что письмо Каменева и Зиновьева уже известно редакции этой непартийной газеты, по вопросу о восстании явно не поддерживающей большевиков48 . И Ленин пишет «Послесловие» к своему письму, которое начинается так: «Предыдущие строки были уже написаны, когда я получил в 8 часов вечера, во вторник, утренние питерские газеты со статьей г. В. Базарова в «Новой Жизни». Г-н В. Базаров утверждает, что «по городу пущен в рукописи листок, высказывающийся от имени двух видных большевиков против выступления». Если это правда, то я прошу товарищей, в руки которых это письмо не может попасть раньше полудня в среду, напечатать его возможно скорее. Оно писалось не для печати, а только для беседы с членами партии по переписке. Но если не принадлежащие к партии и тысячу раз осмеянные ею за презренную бесхарактерность герои из «Новой Жизни» (третьего дня голосовавшие за большевиков, вчера за меньшевиков и почти объединившие их на всемирно-знаменитом объединительном съезде), если подобные субъекты получают листок от членов нашей партии, агитирующих против восстания, тогда молчать нельзя. Надо агитировать и за восстание. Пускай анонимы вылезают окончательно на свет божий и понесут заслуженное ими за их позорные колебания наказание хотя бы в виде насмешек всех сознательных рабочих»49 .
Утром 18, когда Ленин только что отправил свое письмо вместе с послесловием через Рахью в редакцию газеты «Рабочий путь» (она тогда помещалась на Выборгской стороне, в д. 6 по Финляндскому проспекту), в комнату вошла Маргарита Васильевна и сказала, что его просят к телефону. Но ведь нельзя же подходить! Однако очень срочно просят Константина Петровича Иванова. Говорят, что он сразу узнает говорящего по голосу. Константин Петрович слушает! Говорил Свердлов. Он просил извинения, но случай чрезвычайный. Свердлов прочел Ленину заметку из газеты «Новая жизнь» за 18 октября: «Во вчерашней статье В. Базарова упоминается о листке, пущенном от имени двух видных большевиков против выступления. По этому поводу Ю. Каменев сообщает: ввиду усиленного обсуждения вопроса о выступлении, я и тов. Зиновьев обратились к крупнейшим организациям нашей партии в Петрограде, Москве и Финляндии с письмом, в котором решительно высказывались против того, чтобы партия наша брала на себя инициативу каких-либо вооруженных выступлений в ближайшие сроки»… Вы шутите, перебил Ленин, этого не может быть!.. Что Вы, Константин Петрович, газета у меня в руках, дослушайте до конца. «Не только я и т. Зиновьев, но и ряд товарищей-практиков находят, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в настоящий момент, при данном соотношении общественных сил, независимо и за несколько дней до съезда Советов было бы недопустимым, гибельным для пролетариата и революции шагом»50 . Пришлите газету срочно, потребовал Ленин.
Через два часа Рахья пришел с газетой. А знает ли Сталин? Я категорически настаиваю, чтобы письмо, которое вы передали ему, уже утром было помещено в нашей газете! Ленин трижды прочел статью: «Ю. Каменев о «выступлении». Потом сел к столу и быстро написал «Письмо к членам партии большевиков»51 . Он квалифицировал выступление Каменева как штрейкбрехерство и потребовал исключить Каменева и Зиновьева из партии. Он считал, что разглашение ими факта решения ЦК о проведении восстания нанесло большой практический вред. Но пролетариат все равно должен победить! Нужно восстановить единство большевистского фронта, теснее сплотить ряды… Рахья ушел с новым письмом.
Утром 19 октября в газете «Рабочий путь» была напечатана первая часть ленинского «Письма к товарищам». Сталин вызвал Рахью, вручил ему экземпляры газеты, а также запечатанный конверт и попросил тут же отвезти Ленину. Тог внимательно перечитал свой текст. Подчеркнул по привычке отдельные места цветным карандашом: «Нет, сомневаться теперь в том, что большинство народа идет и пойдет за большевиками, значит позорно колебаться и на деле выкидывать прочь все принципы пролетарской революционности, отрекаться от большевизма совершенно». И далее: «Либо переход к Либерданам и открытый отказ от лозунга «вся власть Советам», либо восстание. Средины нет»52 .
Рахья сообщил о последних новостях. Состоялась встреча Зиновьева с В. А. Антоновым- Овсеенко на квартире Рахьи. О том, что Зиновьев добивался этого свидания, Рахья уже говорил Владимиру Ильичу. Антонов сказал Зиновьеву, что сил у противника мало и восстание имеет шансы на победу, если будет внезапным. В любом случае надо подтянуть резервы, разузнать положение на Северном фронте и в Финляндии, установить связь. Наконец, Военно-революционный комитет только еще создан. Нужно несколько дней на его развертывание в боевой орган, о чем он уже докладывал Троцкому. Одним словом, неделя или дней десять, по мнению Антонова, еще нужны. Зиновьев сердился и говорил, что Антонов заблуждается, а это особенно опасно, т. к. он связан с войсками и его слову верят53 .
Затем Ленин вскрыл конверт от Сталина. Тот сообщал о переносе II Всероссийского съезда Советов ЦИК с 20 октября на 25-е и о том, что на заседании Петроградского Совета в Смольном Каменев снял свои обвинения в адрес большинства после того, как Троцкий заявил, что Петроградский Совет никакого восстания не назначал (подробности — в прилагаемом «Рабочем пути»). Сталин считает, что это снимает основную часть критики Ленина в адрес Каменева. Что касается Зиновьева, то пусть тов. Ленин прочитает посылаемое письмо Зиновьева в редакцию ЦО, которое тоже меняет дело. Зиновьев написал его, уже целиком прочитав «Письмо к товарищам».
Попросив Рахью подождать, Ленин сел писать ответ. Получилось новое письмо в ЦК РСДРП (б): «Дорогие товарищи! Уважающая себя партия не может терпеть штрейкбрехерства и штрейкбрехеров в своей среде. А чем больше вдуматься в выступления Зиновьева и Каменева в непартийной прессе, тем более бесспорно становится, что их поступок представляет из себя полный состав штрейкбрехерства. Увертка Каменева на заседании Петроградского Совета есть нечто прямо низкое; он, видите ли, вполне согласен с Троцким. Но неужели трудно понять, что Троцкий не мог, не имел права, не должен перед врагами говорить больше, чем он сказал. Неужели трудно понять, что долг партии, скрывшей от врага свое решение (необходимости вооруженного восстания, о том, что оно вполне назрело, о всесторонней подготовке и т. д.), что это решение обязывает при публичных выступлениях не только «вину», но и почин сваливать на противника. Только дети могли бы не понять этого. Увертка Каменева просто жульничество. То же самое надо сказать про увертку Зиновьева. По крайней мере его «оправдывающееся» письмо (кажется, в Центральный Орган), письмо, которое я только и видел (ибо особого мнения, «якобы особого мнения», о коем трубит буржуазная печать, я, член ЦК, до сих пор не видал)» …В конце письма Ленин решительно заявлял: «Вопрос о вооруженном восстании, даже если его надолго отсрочили выдавшие дело Родзянке и Керенскому штрейкбрехеры, не снят, не снят партией»54 . И далее Ленин повторял требование исключить из партии Каменева и Зиновьева, сохраняя за собой право, ввиду их угрозы раскола, все опубликовать впоследствии.
Ленин отдал письмо Рахье и спросил, передал ли он просьбу Антонову-Овсеенко о встрече. Рахья сказал, что сделал это еще вчера. Тот заверил, что все организует. Сегодня вечером или завтра утром Рахья будет все знать. Утром 20 Рахья принес из редакции «Рабочего пути» пакет со свежим номером газеты, в котором было продолжение «Письма к товарищам» и покаянное письмо Зиновьева. Что же он написал: «В «Письме к товарищам», помещенном во вчерашнем номере «Рабочего пути», тов. Ленин полемизирует со взглядами «двух товарищей», одним из которых являюсь я. По ряду обстоятельств я вынужден сейчас отказаться от подробного ответа на эту полемику. Скажу только, что действительные мои взгляды по спорному вопросу очень далеки от тех, которые оспаривает тов. Ленин. Присоединяясь к вчерашнему заявлению т. Троцкого в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов, я думаю, что мы вполне сможем сомкнуть ряды и отложить наш спор до более благоприятных обстоятельств. Г. Зиновьев». Но это не все. «От редакции. Мы, в свою очередь, выражаем надежду, что сделанным заявлением т. Зиновьева (а также заявлением т. Каменева в Совете) вопрос можно считать исчерпанным. Резкость тона статьи тов. Ленина не меняет того, что в основном мы остаемся единомышленниками»55 . Итак, в выигрыше остались сторонники немедленного восстания. Они победили на двух заседаниях большевистского штаба.
Когда пришел Рахья и сообщил, что можно идти на встречу с Антоновым-Овсеенко, и она состоится недалеко, на квартире рабочего Д. А. Павлова, на Сердобольской же улице (д. 35, кв. 4)56 , Владимир Ильич опять надел парик, кепку, очки, пальто, и они вышли. Вскоре Ленин и Рахья были на месте встречи. Беседа Владимира Ильича с руководителями Военной организации при ЦК РСДРП (б) Н. И. Подвойским, Антоновым- Овсеенко и В. И. Невским длилась несколько часов57 . Речь шла о ВРК, о готовности войск в Питере, о состоянии Красной гвардии, о положении в окрестностях столицы. Ленин настаивал на движении Балтфлота в Петроград из главной базы в Гельсингфорсе. Антонов-Овсеенко возражал, указывая на военные обстоятельства и психологическую сторону: моряки из опасения перед вражеским десантом не согласятся обнажать морское побережье страны. Решено было все же выяснить это на месте, для чего выехать участникам встречи в Финляндию и на Северный фронт. Вернувшись на квартиру Фофановой, Ленин, досматривая газеты за день, обнаружил в хронике сообщение о том, что Временное правительство отдало Главному управлению милиции МВД приказ усилить меры по розыску Ленина, который, по слухам, находится нелегально в Петрограде. В соответствии с этим Главное управление милиции отправило соответствующий приказ по стране и телефонограмму Управлению Петроградской городской милиции еще вчера, 19 октября.
Пока мы мало знаем о том» что и как конкретно делал Ленин 21, 22 и 23 октября. В какой- то мере об этом дает представление его письмо Свердлову, которое публикаторы датировали 22 или 23 октября. Вот его текст: «Тов. Свердлову. Только вчера вечером узнал, что Зиновьев письменно отрицает свое участие в выступлении Каменева в «Новой Жизни». Как же это Вы ничего мне не присылаете??? (Отсюда следует, что вечером 21-го или 22-го Ленин принимал кого-то, кто сообщил ему об этом факте. Скорее всего, это был Рахья, принесший ему письмо от Зиновьева. Но, выходит, в эти же дни Ленин не получал никаких известий от ЦК? — В. С ). Все письма о Каменеве и Зиновьеве я посылал только членам ЦК. — Вы это знаете; не странно ли после этого, что Вы точно сомневаетесь в этом (Откуда возникла такая мысль? Может быть, Ленин не получил от ЦК материалы по делу Каменева и Зиновьева, но имел какую-то записку от Свердлова более общего характера? — В. С. ). На пленуме мне, видно, не удастся быть, ибо меня «ловят». По делу Зиновьева и Каменева, если вы (+Сталин, Сокольников и Дзержинский) требуете компромисса, внесите против меня предложение о сдаче дела в партийный суд (факты ясны, что и Зиновьев срывал умышленно): это будет отсрочкой. «Отставка Каменева принята»? Из ЦК? Пришлите текст его заявления. (Ссылка на «отставку Каменева», да еще в кавычках, подтверждает предположение, что эта записка является ответом на письма или одно письмо Свердлова с информацией о деятельности ЦК. — В. С ). Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа.
Ура! Наступать изо всех сил и мы победим вполне в несколько дней! Лучшие приветы! Ваш»58 .
Конец письма показывает: после того как Ленин узнал об отмене казачьей демонстрации, назначенной на 22 октября, он сделал вывод: момент настал, надо выступать, не дожидаясь II Всероссийского съезда Советов, перенесенного на 25 октября. Троцкий же утверждал, что восстание должно начаться, только если Временное правительство не подчинится решению съезда о переходе власти к Советам. И вечером 24 октября 1917 г. Ленин пишет знаменитое письмо: «Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс… Кто должен взять власть? Это сейчас неважно: пусть ее возьмет Военно-революционный комитет «или другое учреждение», которое заявит, что сдаст власть только истинным представителям интересов народа, интересов армии (предложение мира тотчас), интересов крестьян (землю взять должно тотчас, отменить частную собственность), интересов голодных»59. Вскоре после отправки этого письма в Смольный Ленин в сопровождении Рахьи сам пришел туда, чтобы стать у руля восстания.
1 См. Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 393.
2 Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника (далее — В. И. Ленин. Биохроника). Т. 4, с. 382; Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 501.
3 Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). Август 1917 — февраль 1918. М. 1958, с. 86.
4 См.: Протоколы, с. 76; Сталин И. В. Соч. Т. 3. М. 1946, с. 360, 366 (статьи из «Рабочего пути» за 5 — 10 октября 1917 г.) и др.
5 Ленин В И. ПСС. Т. 34, с. 239 — 241, 242 — 247; см. также: Старцев В. И. Ленинские письма о восстании. В кн.: Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Сб. ст. М. 1980, с. 87 — 88.
6 Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Изд. 3-е. Т. 2. М. 1984, с. 450; Протоколы, с. 55.
7 Москва в Октябре. М. 1919, с. 39.
8 Скрябин М., Гаврилов Л. Светить можно — только сгорая. М. 1987 с. 224
9 Рабочий путь, 26.IX.1917.
10 В. И. Ленин. Биохроника. Т. 4, с. 382.
11 Там же, с. 58.
12 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 133 — 139.
13 Протоколы, с. 65.
14 Там же, с. 66.
15 Там же, с. 73 — 74.
16 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 375.
17 Протоколы, с. 74.
18 Там же, с. 76.
19 Кальске Э. Ленин в подполье. — Красная Карелия, Петрозаводск, 22.I.1934.
20 Бондаревская Т. П., Великанова А. Я., Суслова Ф. М. Ленин в Петербурге — Петрограде. Л. 1980, с. 378.
21 Протоколы, с. 87.
22 Там же, с. 88.
23 Там же, с. 87.
24 См. Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 497.
25 Там же, с. 385 — 390.
26 Там же, с. 382 — 384.
27 Протоколы, с. 85, 86.
28 В. И. Ленин. Биохроника. Т. 4, с. 383.
29 Рабочий путь, 13.X.1917; ЦГАОРЛ, ф. 1000. оп 1, д. 25, лл. 42 — 42об.
30 Партийный архив г. Ленинграда (ПАЛ), ф. 4000, оп. 12, д. 884, л. 32 (стенограмма воспоминаний Э. Рахьи).
31 Там же.
32 Там же, л. 33.
33 Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 2, с. 443.
34 В. И. Ленин. Биохроника. Т. 4, с. 385.
35 См. Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 287 — 339, 416.
36 Ленин в 1917 году. Воспоминания. М. 1967, с. 163 — 166.
37 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 93.
38 Бондаревская Т. П. и др. Ук. соч., с. 382.
39 Ялава Г. Кочегар поезда N 71. — Красная летопись, 1934, N 1(58), с. 93. Ялава называет среди присутствовавших шесть членов Политбюро из семи: В. И. Ленина, Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева, Г. А. Сокольникова, И. В. Сталина, Л. Д. Троцкого, а также А. В. Шотмана и П. Е. Дыбенко (в другой редакции воспоминаний — Н. В. Крыленко).
40 Бондаревская Т. П. и др. Ук. соч., с. 384.
41 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 395.
42 Протоколы, с. 93 — 104.
43 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 397.
44 Протоколы, с. 104.
45 В. И. Ленин. Биохроника. Т. 4, с. 381.
46 Протоколы, с. 105.
47 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 398 — 416.
48 В. И. Ленин. Биохроника. Т. 4, с. 391.
49 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 417.
50 Протоколы, с. 115, 116; Новая жизнь, 18.X.1917.
51 Ленин В И. ПСС. Т. 34 с. 419 — 422.
52 Там же, с. 401, 403.
53 ПАЛ, ф. 4000, оп. 5, д. 3466 (стенограмма воспоминаний Э. Рахьи от 4 марта 1935 г.).
54 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 423, 426.
55 Протоколы, с. 114, 115; Рабочий путь, 20.X.1917.
56 Бондаревская Т. П. и др. Ук. соч., с. 386.
57 В. И. Ленин. Биохроника. Т. 4, с. 396.
58 Ленин В. И. ПСС. Т. 34, с. 434.
59 Там же, с. 435.
Источник: «Вопросы истории», 1987, №10.