В августе — сентябре 1944 г. наступил кульминационный момент развала агрессивного фашистского блока. Через год после краха оси «Берлин — Рим», благодаря победам Красной Армии, порвали отношения с фашистской Германией: на Балканах — Румыния и Болгария, на севере — Финляндия. 19 сентября в Москве было подписано соглашение о перемирии Финляндии с Советским Союзом и Великобританией, а орудия на советско-финляндском фронте смолкли за две недели до этого. Начался период глубоких и плодотворных перемен в советско-финляндских отношениях.
Вопрос о выходе Финляндии из войны рассматривается советскими исследователями преимущественно в рамках истории второй мировой войны и внешней политики СССР. При этом их внимание привлекает не только дипломатическая сторона, но и анализ объективных факторов, вынуждавших руководителей Финляндии порвать с фашистской Германией, — победы Красной Армии, усиление миролюбивых сил в самой Финляндии1 .
В буржуазной историографии, в частности финляндской, вопрос о выходе Финляндии из войны в 1943 — 1944 гг. разработан в значительно меньшей степени, чем предыстория участия Финляндии в агрессии против Советского государства. Понятно, что западных авторов привлекают в первую очередь самые драматические моменты, они пытаются выяснить причины того, почему в течение второй мировой войны Финляндия дважды оказывалась в войне против Советского Союза. Буржуазными историками в последнее десятилетие предприняты попытки отойти от прежних антисоветских стереотипов2 . Среди работ финских авторов, в которых в какой-то степени также делается попытка переосмыслить события, выделяется книга Т. Полвинена «Финляндия в политике великих держав», вышедшая в 1964 г., а в 1979 — 1981 гг. дополненная и переработанная и изданная в трех томах под названием «Финляндия в международной политике»3 .
Дипломатическая история вопроса выхода Финляндии из войны привлекает значительное внимание историков. Не менее важен для понимания процесса установления добрососедских отношений этой страны с СССР, отказа ее от роли «форпоста Запада» является изучение борьбы в ее правящем лагере, а также того, как ее политическое руководство вело себя, чем руководствовалось в своих действиях. По этому вопросу имеется обширная мемуарная литература — воспоминания политических, военных, дипломатических деятелей Финляндии, в том числе некоторых ее бывших правителей, осужденных затем на процессе над виновниками войны в Хельсинки в 1945 — 1946 годах4 . Конечно, они всячески оправдывают себя и с этой целью нередко извращенно излагают и толкуют факты.
Если позиция правящих кругов Финляндии в 1940 — 1941 гг. во многих работах буржуазных авторов 60 — 70-х годов подвергалась определенной критической переоценке, то в отношении 1943 — 1944 гг. почти нет серьезных исследований. Даже в новейших монографиях и сборниках статей об участии Финляндии во второй мировой войне чувствуется во многом влияние мемуаров В. Танкера и Э. Линкомиэса5 . Важным для переосмысления позиции руководителей Финляндии в 1943 — 1944 гг. являются статьи финских коммунистов (В. Песси, П. Мартинмяки, Э. Суси и др.)6 , но они, разумеется, не исчерпывают проблему.
Основу внешнеполитического курса Финляндии, берущего начало с самого рождения буржуазной республики в 1917 г. составляла антисоветская политика, сопровождавшаяся стремлением к захвату советских территорий. Это создавало постоянную напряженность в двусторонних отношениях, которая отрицательно сказывалась на всем внутриполитическом климате в стране, приводя к росту влияния военно-промышленных кругов, свертыванию демократии и усилению национализма в обществе. Это, естественно, мешало правящему лагерю реалистически оценивать положение в мире и приводило к грубым просчетам в решении конкретных внешнеполитических задач. Ориентация Финляндии на империалистический Запад ее правящими кругами, попеременные поиски опоры то у Германии, то у Антанты не принесли желаемых выгод: несмотря на объединяющий империалистов антикоммунизм, конкретные интересы тех держав, на которые ориентировалась Финляндия, не совпадали полностью ни между собой, ни с интересами ее верхушки. Империалисты использовали Финляндию, как и другие малые страны, в качестве пешки в своей внешнеполитической игре. За вежливой похвалой, а иногда и высокопарными словами в адрес этого «форпоста» Запада скрывалось равнодушие к судьбе не только страны, но и ее правящих кругов.
Политическое руководство Финляндии должно было все время лавировать. Хотя с приходом в Германии к власти нацистов активизировались прогермански настроенные финляндские реакционеры, связи с англо-французской группировкой было решено не ослаблять, чтобы иметь возможность сохранить нейтралитет на случай войны между фашистским блоком и западными державами. Финляндия отказалась от ориентации на Лигу Наций и провозгласила т. н. проскандинавский курс. Это принесло определенные дивиденды: во время советско-финляндской войны 1939 — 1940 гг. Финляндию снабжали оружием как Англия, США и Франция, так и Германия, Италия, Венгрия, а особенно скандинавские страны, в частности Швеция.
Но обнаружились и слабые стороны этого курса. В финляндской литературе можно найти признания, что военная помощь западных стран, которые в течение 20 лет подогревали антисоветские настроения в Финляндии, была не так бескорыстна и не так велика, как можно было судить по пропагандистской шумихе7 . Официальная позиция Германии, заботившейся до вторжения во Францию о корректных отношениях с Советским Союзом, была даже прохладной, хотя втайне она поддерживала Финляндию. Швеция и Норвегия не только отказались быть вовлеченными в войну на стороне Финляндии и пропустить англо-французский экспедиционный корпус через свою территорию, но и настойчиво советовали Финляндии заключить мир на советских условиях. Боязнь испортить отношения с Германией, а также поступавшие в Хельсинки сообщения об ограниченном составе и поздних сроках прибытия этого корпуса привели к тому, что Финляндия в начале марта 1940 г., когда Красная Армия прорывала укрепления па Карельском перешейке, отказалась направить в Лондон и Париж официальную просьбу о присылке их войск.
Советско-финляндская война 1939 — 1940 гг. была горьким уроком для правителей Финляндии. Но соответствующих выводов в Хельсинки не сделали. Там переоценили заверения в симпатиях, делавшиеся открыто Англией, Францией и США и тайно Германией, и надеялись, что в мировой войне может наступить более благоприятный момент, а пока продолжали лавировать между империалистическими группировками. Заключив с Советским Союзом мир, они рассматривали его лишь как перемирие. Этот курс не только противоречил интересам финского народа, но, как выяснилось, не оправдал и надежд, возлагавшихся на него правящими кругами страны.
После нападения Германии на СССР Финляндия выполнила роль, отведенную ей в плане «Барбаросса», и оккупировала большую часть Советской Карелии. Вместе с тем была провозглашена доктрина отдельной, обособленной от Германии войны, доктрина лживая и ханжеская, которую О. В. Куусинен правильно назвал «двуличием в целях перестраховки»8 . Цель ее заключалась в том, чтобы сохранить поддержку со стороны западных держав — участников антигитлеровской коалиции. Эти маневры имели вначале некоторый успех. В 1941 г. США одобрительно отнеслись к тому, что финляндские войска заняли территории, которые по условиям Московского мирного договора 1940 г. отошли к СССР. В свою очередь, дипломаты Финляндии в Вашингтоне объяснили приостановку наступления своих войск в Советской Карелии тем, что Финляндия якобы не хотела препятствовать доставке американских военных грузов в СССР, поступавших через Мурманск и Архангельск. О том, что это были вынужденные шаги, вызванные стойкостью Красной Армии, усталостью финских войск и плачевным состоянием экономики страны, эти дипломаты умалчивали. Хотя в начале 1943 г. американский посланник был отозван из Хельсинки, дипломатические отношения между Финляндией и США сохранялись. Что касается Англии, то она формально до декабря 1941 г. не находилась в состоянии войны с Финляндией. Кроме того, в Хельсинки знали, что влиятельные круги в США и Англии симпатизировали Финляндии и могли оказывать нажим на свои правительства. С нейтральной Швецией также сохранялись неплохие отношения.
Но положение на советско-германском фронте складывалось не в пользу гитлеровской Германии и ее сателлитов. 3 февраля 1943 г., на второй день после капитуляции армии Паулюса в Сталинграде, на совещании узкого круга главных руководителей Финляндии в ставке главнокомандующего финской армией К. Г. Маннергейма было решено, что страна должна в благоприятный для нее момент выйти из войны.
Финляндская дипломатия активизировалась еще раньше. Предпринимались новые попытки (ранее они делались в 1940 — 1941 гг.) примирить на антисоветской основе воюющие между собой империалистические коалиции. Президент Финляндии Р. Рюти дважды на рубеже 1942 — 1943 гг. поднимал этот вопрос перед посланником Германии в Хельсинки В. фон Блюхером9 . Он прибегал и к попыткам запугать США «красной опасностью» для Европы в случае победы Советского Союза. В январе 1943 г. Рюти подчеркивал в беседе с американскими дипломатами, что в дальнейшем «сильная Германия имела бы существенное значение для благосостояния Европы в качестве противника России»10 .
Рюти и его единомышленники развивали в конце 1942 г. перед дипломатами Германии также идею сепаратного мира Финляндии с Советским Союзом, что дало бы ей возможность выйти из войны на выгодных условиях. Они советовали гитлеровцам смягчить режим в оккупированных Норвегии, Дании, а также в Советской Прибалтике с целью уменьшить ненависть порабощенного населения к фашистам и попытаться получить там пушечное мясо для продолжения войны против СССР11 . Но эти зондажи не дали результатов: нацистская верхушка не желала отказываться от своей цели — уничтожения СССР.
Тогда правители Финляндии стали искать путь для выхода из войны через США. Победа советских войск под Сталинградом ускорила и активизировала эти поиски. В первые месяцы 1943 г. по различным каналам, в том числе в беседах Рюти с аккредитованными в Хельсинки и Стокгольме американскими дипломатами, руководители Финляндии предложили Вашингтону свой план: при поддержке США выйти из войны, сохранив захваченные советские территории. Они соглашались на превращение Советской Карелии в демилитаризованную зону до окончательного решения вопроса о ней на мирной конференции. Согласно этому плану, Финляндии и не нужно было вступать в переговоры с Советским Союзом, это могли бы сделать за нее США. После достижения договоренности с США предполагалось вместо находившихся в Северной Финляндии немецких частей или наряду с ними ввести туда американские и шведские войска12 . Косвенно Финляндия даже пыталась прибегнуть к шантажу: если США не согласятся с ее планом, финские войска захватят Беломорск и таким образом прервут северный путь доставки американского вооружения в СССР13 .
Правящие круги Финляндии зондировали также почву в Великобритании. 13 февраля 1943 г. лидер финляндских социал-демократов, министр экономики В. Таннер послал конфиденциальное письмо первому лорду адмиралтейства Г. Александеру с просьбой оказать содействие в восстановлении мира между Англией и Финляндией. Но в стратегических планах западных держав Финляндия не значилась. В то время они вели бои в Северной Африке, а У. Черчилль носился со своим балканским вариантом вторжения на европейский континент. Из Англии ответ на запрос Финляндии не поступил. Там было решено предоставить ей самой урегулировать свои отношения с Советским Союзом. Об этом было сообщено в Москву, и посетивший в марте 1943 г. Вашингтон А. Идеи советовал поступить так и Соединенным Штатам14 .
США отклонили план Рюти, но согласились быть посредником в выяснении советских условий мира. Когда американский посол в Москве У. Стендли получил их от советского руководства (они в основном совпали с условиями, на которых было заключено перемирие в 1944 г.), а также информацию о том, что СССР не желает брать на себя инициативу в переговорах с Финляндией, США отказались передать их в Хельсинки и, заявив, что их роль ограничивалась установлением контактов, посоветовали Финляндии самой обратиться к Москве15 . Швеция также отказалась от приглашения ввести свои войска в Северную Финляндию16 .
Сепаратный выход из войны Финляндия намеревалась осуществить с согласия гитлеровской Германии, несмотря на то, что первый такого рода зондаж в Берлине в декабре 1942 г. имел отрицательный результат17 . США было сообщено, что, если они одобрят предлагаемый Рюти план, Финляндия поставит об этом в известность и Германию. На следующий день после отправки Таннером письма Александеру, по его предложению совет социал- демократической партии Финляндии пустил пробный шар, заявив, что из доктрины «обособленной от Германии войны Финляндии против СССР», использовавшейся до сих пор для успокоения Англии и США и обмана своего народа, вытекает право Финляндии заключить сепаратный мир с Советским Союзом. Хотя реакция Берлина и на этот раз была отрицательной, министр иностранных дел Финляндии Х. Рамсай был послан 26 марта 1943 г. в Берлин для «честного разговора» с Риббентропом. Последний заявил Рамсаю в крайне резком тоне, что любые сепаратные переговоры о мире с Советским Союзом — предательство, потребовал, чтобы Финляндия письменно оформила свой военный союз с Германией, включая обязательства не заключать сепаратного мира с Советским Союзом18 .
Не дав фашистской Германии письменного заверения и ограничившись лишь речью премьер-министра Э. Линкомиэса в середине мая 1943 г. о готовности сражаться до конца, финляндское правительство тем самым юридически не связало себя с развалившимся фашистским блоком. Последующие шаги к заключению мира с СССР были предприняты им уже без предварительного уведомления Германии.
3 августа 1943 г. на заседании узкого круга фашистских руководителей в поместье министра обороны Р. Вальдена в Моллюкоски обсуждалась информация о переговорах финляндского посланника в Португалии Т. Похъянпало с американскими дипломатами. После этого из Хельсинки в Вашингтон дважды — в августе и сентябре — было сообщено по тайным каналам, что если США высадят свой десант в Северной Норвегии и Северной Финляндии, то Финляндия будет содействовать мирному уходу оттуда германских войск. При этом подчеркивалось, что она категорически отклоняет участие в этой операции советских войск и окажет им вооруженное сопротивление. Адмирал У. Леги, начальник штаба верховного главнокомандующего США, которому переслали одно из этих сообщений для ознакомления, отнесся к нему отрицательно. После победы Красной Армии на Курской дуге США еще меньше стали интересовать второстепенные театры войны и они не склонны были идти на мероприятия, подрывающие союзнические отношения с Советским Союзом. Демарши Финляндии остались без ответа; в конце сентября США окольным путем через Швецию известили Хельсинки о своем отрицательном отношении к этим планам19 .
Финляндские правители пытались добиться хотя бы косвенной поддержки Запада (формально разговор шел о распространении на Финляндию принципов Атлантической хартии) на неизбежных в будущем переговорах с СССР. 18 сентября Рамсай даже говорил единственному оставшемуся в Хельсинки американскому дипломату Р. Макклинтоку, что Финляндия сама может изгнать немецкие войска со своей территории, лишь бы это обеспечило ей какое-то проявление доброй воли со стороны США, т. е. поддержку на предстоящих переговорах с Советским Союзом20 .
На Тегеранской конференции руководители США и Англии, заинтересованные в том, чтобы СССР и дальше нес главную тяжесть войны, в принципе согласились с советскими условиями мира с Финляндией (восстановление действия договора 1940 г., отказ СССР от аренды п-ова Ханко в обмен на возвращение Советскому Союзу района Петсамо (Печенга), частичная компенсация ущерба, причиненного СССР Финляндией в войне в качестве союзницы Германии, изгнание германских войск из Финляндии, ее разрыв с Германией)21 .
Вашингтон не взял Финляндию под свою опеку, но и не спешил с советом ее правительству заключить как можно скорее мир с Советским Союзом. Ф. Рузвельт в Тегеране говорил о своей готовности содействовать выходу Финляндии из войны22 , но американская нота по этому вопросу была отправлена в Хельсинки лишь через два месяца, 31 января 1944 года. В ней говорилось, что отношение США к Финляндии определяется не только тем, что она сотрудничает с Германией и немецкие войска размещены на ее территории, но и тем, что она находится в состоянии войны с союзниками США23 . Несколько дней спустя содержание ноты было оглашено и прокомментировано по радио госсекретарем США К. Хэллом, который посоветовал Финляндии быстрее заключить мир с СССР. Таким образом, расчеты финляндских правителей на помощь Запада рухнули. Линкомиэс констатировал на заседании парламента в конце февраля 1944 г.: «Нам в наших расчетах приходится хладнокровно исходить из факта, что мы вообще не можем надеяться на поддержку англо-саксонских стран»24 .
Еще 20 ноября 1943 г. посол СССР в Швеции А. М, Коллонтай в беседе с госсекретарем шведского МИД Э. Бохеманом официально сообщила для передачи финляндским властям, что, если они хотят вести переговоры о мире, СССР приветствовал бы приезд их представителей в Москву25 . Советское правительство поставило при этом условие, чтобы Финляндия не требовала территорий, которые ей не принадлежали (такие притязания с ее стороны высказывались при зондаже через бельгийского представителя в Стокгольме летом 1943 г.).
Хотя советские условия были большой уступкой по сравнению с принципом безоговорочной капитуляции, содержавшимся в декларации, принятой конференцией министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в Москве в октябре 1943 г. в отношении сателлитов Германии26 , понадобилось три месяца, прежде чем Финляндия установила непосредственный контакт с представителями СССР. Дело в том, что установление нормальных отношений с СССР без противовеса в виде опоры на какую-нибудь империалистическую державу означало для Финляндии банкротство ее прежнего внешнеполитического курса.
В правящих кругах страны росло замешательство. Однако они надеялись на то, что Красная Армия не станет отвлекать свои силы для прорыва на Карельском фронте, а также на то, что вторая мировая война окончится аналогично первой: Германия и СССР выйдут из нее ослабленными и на Балтийском море будут господствовать Англия и США. Правда, эти страны отказались от вмешательства в советско-финляндские переговоры, но иногда давали понять (например, Макклинток в разговоре с Рамсаем в сентябре 1943 г.), что могут поддержать Финляндию после разгрома Германии27 . Однако финляндские правители уже не желали больше ждать. В начале 1944 г. Рюти и Рамсай говорили шведскому банкиру М. Валленбергу, что положение Финляндии стало бы более благоприятным, если бы англо-американские войска высадились на европейском континенте не только в Италии28 .
Красная Армия нанесла удар по этим планам, когда в начале 1944 г. ликвидировала блокаду Ленинграда. Руководители Финляндии не исключали возможность, что наступающие советские войска очистят от германских фашистов Советскую Прибалтику и тем самым прервут прямую связь между Германией и Финляндией. Рамсай сказал германскому посланнику Блюхеру, что, если немцы не смогут удержать Нарву, «для Финляндии возникнет новое положение»29 . Гитлеровцы по другим каналам получили сведения об обеспокоенности финского руководства, которое, как отметил Линкомиэс, решило реагировать на советские предложения о переговорах в результате не американского предостережения, а ударов Красной Армии30 . Но и тогда, в середине февраля 1944 г., представители финляндского правительства не были посланы в Москву. Вместо этого бывший посланник Финляндии в СССР Ю. К. Паасикиви, не имевший никакого официального поста, но, как знали в Хельсинки, пользовавшийся доверием советского руководства, был отправлен в Стокгольм, где получил от Коллонтай советские условия мира. Вскоре они были опубликованы Советским Союзом.
Финляндскую сторону эти условия не устраивали, особенно первый пункт — об интернировании немецких войск, который, как подчеркнула Коллонтай в беседе с Паасикиви, был главным. Он бил по важной части прежнего антисоветского курса Финляндии — сохранить с Германией и после войны хорошие отношения. Осенью 1943 г. Рамсай обещал США силами финских войск изгнать немецкие части из страны, но поставил условием этого патронаж США над Финляндией. Без него, а тем более вместе с советскими войсками (советские войска уже готовились к такой операции)31 . Финляндия отказывалась это сделать32 . Сначала в Хельсинки вообще намеревались отклонить советские условия мира, но Швеция отказалась передать соответствующую ноту. В советское посольство была направлена составленная министром иностранных дел Швеции К. Гюнтером и одобренная в Хельсинки нота, в которой была сделана попытка добиться уступок от СССР именно в первом пункте33 .
Когда делегация Финляндии была приглашена в Москву, туда поехали не члены ее правительства, а частные лица, снабженные официальными инструкциями, — Паасикиви вместе с бывшим (и будущим) министрои иностранных дел О. Энкелем. 27 и 29 марта они вели в Москве переговоры. В самом их начале стало ясно, что правительство Финляндии продолжает двойную игру. Во-первых, Паасикиви и Энкель не имели полномочий для заключения перемирия. Во-вторых, Финляндия по-прежнему возражала, прежде всего против первого пункта условий мира, на котором настаивал СССР. Выяснилось, что она не хочет интернировать немецкие войска (советская сторона не требовала объявления Финляндией войны Германии, хотя и считала это желательным) и даже намерена сохранить с Германией экономические отношения, продавать ей по-прежнему никелевую руду34 .
В конце концов представители Финляндии признали, что первый пункт советских условий выполним. СССР, в свою очередь, во многом пошел навстречу Финляндии: в случае невозможности интернирования немецких войск предусматривался их вывод с территории Финляндии либо с применением оружия, либо по соглашению с немецким командованием. Эту операцию предстояло провести в течение месяца. По окончании встречи Энкель сказал: «С чувством глубокого удовлетворения мы отмечаем, что Советский Союз нашел возможным смягчить первоначальные условия»35 .
Во время обсуждения 2 апреля финляндским правительством советских мирных условий за их принятие выступил только Паасикиви. Обработка общественного мнения, в том числе парламентариев, потребовала, однако, времени, и отрицательный ответ в Москву (в нем говорилось, что советские условия якобы слишком обременительны для Финляндии и угрожают ее суверенитету) после утверждения его парламентом был передан только 18 апреля36 . Это решение было принято, хотя Линкомиэс сказал, что позже Финляндия не получит более приемлемых условий мира37 . Пропаганда изображала советские требования как губительные для финского народа. При этом о главном вопросе — об изгнании из страны немецко-фашистских войск, — как и о том, что СССР смягчил свои первоначальные требования, органы массовой информации предпочитали не распространяться. На первый план финляндская пропаганда выдвинула утверждение, которое, как полагали правители страны, могло вызвать сочувствие в западных державах, а также в Швеции, будто бы советские требования репараций (600 млн. долл. товарами в течение пяти лет) непосильны для Финляндии. При этом не было и речи о сокращении ее военных расходов, а демобилизацию ее армии (один из пунктов советских условий) считали еще более неприемлемой, чем репарации.
Представитель МИД СССР на пресс-конференции в Москве разоблачил маневры правящих кругов Финляндии. Главным объектом обсуждения на московских переговорах, подчеркнул он, было изгнание из нее немецких войск, и отрицательный ответ ее правительства вызван именно его нежеланием выполнить этот пункт советских условий мира. Что касается вопроса о мотивах отказа Финляндии принять советские условия, представитель МИД СССР отметил, что ее делегация в Москве не считала проблему репараций главной38 и не требовала по этому поводу никаких дополнительных разъяснений. Опубликованный в настоящее время финский протокол переговоров в Москве подтверждает это.
СССР был вынужден доказать правителям Финляндии бесперспективность их тактики выжидания. 6 июня советские войска начали наступление на Карельском перешейке, в результате которого были прорваны основные финские укрепления и освобождена Советская Карелия. Финляндское руководство продолжало двойную игру. Оно обратилось к Германии за военной помощью, обещая «теснее примкнуть к рейху»39 . Рюти заверил Блюхера, что Финляндия «с помощью бога и Гитлера» выйдет из трудного положения40 . Риббентроп поспешил в Хельсинки, чтобы добиться подписания политического договора. Однако выработать текст, который мог быть одобрен парламентом Финляндии, не удалось. Вместо этого Рюти написал Гитлеру личное письмо, в котором обещал заключить перемирие с СССР только совместно с Германией. Это означало, что был политически оформлен германо- финляндский союз. Линкомиэс сообщил об этом по радио41 .
После обращения к Германии за помощью Финляндия попросила через Швецию СССР сообщить условия перемирия. Советское правительство хотело получить документ о капитуляции за подписью премьер-министра или министра иностранных дел42 . Шведские посредники затруднялись толковать это как требование безоговорочной капитуляции43 . Руководители Финляндии уточнения не попросили, Швеции и через нее СССР ничего не сообщили.
Летом 1944 г., громя немецко-фашистских захватчиков, Красная Армия достигла Балтийского моря у Риги и отрезала, таким образом, находившиеся в Эстонии и Северной Латвии гитлеровские войска. Германия начала выводить из Южной Финляндии свои войска, переброшенные туда во время наступления Красной Армии на Карельском перешейке. Положение Финляндии стало безвыходным. В этих условиях ее правящие круги решили убрать с ответственных постов наиболее скомпрометировавших себя политиков: президента Рюти, премьер-министра Линкомиэса, министра иностранных дел Таннера. 4 августа парламент избрал президентом Маннергейма. Правительство возглавил А. Хакцель. Но в формировании его кабинета участвовали прежние руководители страны, и требования о принципиальном изменении внешнеполитического курса страны были отклонены44 . Хакцель был одним из наиболее правых политических деятелей (в октябре 1941 г. он выдвинул план расширения границ Финляндии до Урала)45 . Маннергейм сообщил 17 августа 1944 г. посланному Гитлером в Хельсинки начальнику штаба верховного командования вермахта В. Кейтелю, что он не считает себя связанным соглашением Рюти — Риббентропа.
Однако новые правители Финляндии тянули с обращением к Советскому Союзу о перемирии еще почти месяц, ожидая, чем закончатся попытки гитлеровцев в Прибалтике перейти в контрнаступление и применить «Фау-2» против Англии46 . Лишь в конце августа Финляндия обратилась к СССР с мирными предложениями. Но и на этот раз ее правители хотели уклониться от принятия советских условий: публичное заявление о разрыве отношений с Германией, вывод немецких войск из Финляндии или их пленение до 15 сентября. В письме Советскому правительству Маннергейм предлагал осуществить разрыв Финляндии с Германией только после фактического начала перемирия на советско-финляндском фронте. Он соглашался очистить от немецких войск только район южнее линии р. Оулу — озеро Оулу — Соткамо, т. е. территорию, на которой их фактически не было, а изгнание их с севера страны предлагал осуществить в первую очередь силами англо-американских войск47 . В то же время Маннергейм направил письмо Гитлеру, в котором заверял его, что «своей волей он не обратит оружие, которое дано нам в таком изобилии, против немцев»48 .
Выступая по радио 2 сентября, Хакцель не упомянул о разрыве дипломатических отношений с Германией, хотя ее посланнику в Хельсинки Блюхеру об этом было уже сообщено. Такое поведение финляндских правителей не могло не вызвать недоверия в Советском Союзе, задерживало установление перемирия на фронте. Оно наступило только 4 — 5 сентября. Но сотрудничество Финляндии с рейхом продолжалось и после этого. Изгонять немецкие войска из страны финская армия не стала. Одновременно с отправкой в Москву делегации во главе с Хакцелем для заключения соглашения о перемирии начальник оперативного отдела ставки У. Хаахти выехал в штаб немецкой горной армии в Рованиэми (Северная Финляндия), чтобы договориться о порядке медленного вывода немецких войск из Северной Финляндии.
Советско-финляндские переговоры в Москве начались 14 сентября. СССР сразу же поставил вопрос об изгнании гитлеровских войск из Северной Финляндии, обещав свою помощь, если Финляндия считает, что ее армия не справится с этой задачей. Это предложение финляндская делегация отклонила, хотя о действиях финской армии против германских войск ничего определенного сказать не смогла49 . Лишь на следующий день она сообщала, что некоторые меры против них принимаются, ссылаясь на отпор финского гарнизона попытке германского десанта в ночь на 15 сентября захватить о. Суурсаари (Гогланд) в Финском заливе. Как показывают архивные материалы, действия этого гарнизона были начаты без приказа высшего командования и только потом санкционированы им50 . Авиация Краснознаменного Балтийского флота помогла финским войскам изгнать немецкие части с острова Суурсаари51 .
18 сентября, за день до подписания в Москве соглашения о перемирии, Хаахти договорился с начальником штаба немецкой 20-й горной армии Г. Хёльтером о проведении операции «Осенние маневры». Согласно этому соглашению, финские войска должны были только преследовать медленно отступавшие немецкие части, избегая боев. Чтобы оправдать такое поведение, гитлеровцы должны были разрушить мосты. Это было, как признается и в германском документе, «грубым нарушением советско-финляндского соглашения о перемирии»52 . Но это отвечало политической линии правящих кругов Финляндии. В связи с тяжелой болезнью Хакцеля Маннергейм после совещания с Таннером и Линкомиэсом сформировал новое правительство У. Кастрена. Но и оно было составлено из сторонников прежнего курса53 . Однако продолжать прежнюю политику оно уже не могло.
В Советском Союзе стало известно, как финские войска «выгоняют» гитлеровцев. Об этом писала 20 сентября 1944 г. «Правда». Маннергейм опасался в связи с этим решительных акций со стороны СССР. В то же время в Хельсинки были получены сообщения, что фашисты разрушают в Лапландии не только те объекты, которые предусматривались соглашением Хаахти — Хёльтера. Учитывая все это, Маннергейм 1 октября отдал приказ о наступлении финских войск у Ботнического залива на Кеми и высадке десанта в Торыео. Местное население было эвакуировано в Швецию. Началась т. н. Лапландская война, закончившаяся в апреле 1945 г., когда последние немецкие части покинули территорию Финляндии. Отступая, они применяли тактику выжженной земли — взрывали здания, уничтожали посевы, сельскохозяйственный инвентарь.
19 сентября 1944 г. в Москве было подписано соглашение о перемирии. Правительство Финляндии обязалось разоружить оставшиеся в Финляндии немецкие войска и передать их личный состав Советскому главнокомандованию. Соглашением предусматривалось восстановление действия мирного договора от 12 марта 1940 г. с некоторыми изменениями: Финляндия возвращала Советскому Союзу область Петсамо (Печенга), добровольно уступленную им Финляндии по мирному договору 1920 года. СССР отказывался от своих прав на аренду п-ва Ханко для создания там своей военно-морской базы и получал для той же цели в аренду территорию в районе Порккала-Удд. Финляндия должна была перевести свою армию в течение 2,5 месяца на мирное положение, возместить убытки, причиненные СССР военными действиями и оккупацией советской территории, в размере 300 млн. долл. в течение шести лет товарами и т. д. Правительство Финляндии обязывалось немедленно освободить всех лиц, содержавшихся в заключении в связи с их деятельностью в пользу Объединенных Наций, отменить всякое дискриминационное законодательство, распустить все политические, военные и военизированные организации фашистского типа и впредь не допускать существования их на своей территории, сотрудничать с Советским Союзом в деле задержания и привлечения к судебной ответственности лиц, обвиняющихся в военных преступлениях54 .
В Финляндии отнеслись к перемирию по-разному. Руководящие ее круги были напуганы и настроены весьма пессимистически. Это видно из протокола заседания парламента от 19 сентября 1944 года. В докладе заместителя премьер- министра Э. фон Борна об условиях перемирия говорилось: «Это самый горький момент, который довелось пережить нашему народу». Вторя ему, выступавший от имени Аграрного союза пастор А. Кукконен утверждал: «Последствия представляются угрожающе зловещими»55 . Рюти еще в 1943 г. предрекал, что вслед за миром с СССР для Финляндии последуют 20 лет гонки вооружений, после чего она снова окажется вовлеченной в войну против СССР56 . По-другому оценили положение левые круги Финляндии. Первое публичное обращение компартии после ее легализации 31 октября 1944 г. «За свободу, лучшую жизнь и светлое будущее нашего народа» констатировало, что «наш народ живет на заре более свободных времен», и призывало к сотрудничеству всех демократических сил57 .
Усиление демократических сил, чему способствовало выполнение условий соглашения о перемирии, касавшихся запрещения фашистских организаций и допущения на политическую арену демократических сил, а также рост недовольства в стране вынудили правящие круги Финляндии пойти на новые уступки. В состав нового правительства, сформированного в ноябре 1944 г., вошел ряд министров, требовавших изменения внешнеполитического курса страны. Во главе правительства стал идейный руководитель этой группы буржуазных политиков Ю. К. Паасикиви.
В своей речи 5 декабря 1944 г. в связи с Днем независимости Финляндии он говорил: «Главным и определяющим во внешней политике Финляндии является отношение нашей страны к великому восточному соседу — Советскому Союзу… По моему убеждению, в коренных интересах нашего народа проводить внешнюю политику так, чтобы она не была направлена против Советского Союза. Мир и согласие, а также добрососедские отношения с Советским Союзом, основанные на полном доверии, являются первым принципом, которым следует руководствоваться в нашей государственной политике»58 .
Начался сложный процесс становления нового внешнеполитического курса Финляндии. Он возник не на пустом месте. Эпизодически его элементы проявлялись в политике Финляндии и раньше — в отказе участвовать в походе Юденича на Петроград осенью 1919 г. (что было отмечено В. И. Лениным)59 , в заключении мирного договора с Советской Россией в 1920 г., в некоторых политических акциях 20-х и 30-х годов. Их превращению в принципиально новую политику способствовал рост недовольства прежним курсом страны со стороны ряда ее политических деятелей уже в военные годы, особенно с 1943 года. Эта группа, известная под названием «мирной оппозиции», была довольно разнородной по составу. Некоторые ее представители добивались лишь улучшения отношений с западными участниками антигитлеровской коалиции, другие уже тогда осознали банкротство прежней политики. Их позиция была довольно четко сформулирована У. К. Кекконеном в его выступлении в Стокгольме 7 декабря 1943 г.: «Не в интересах Финляндии быть союзником какой-либо великой державы в качестве форпоста у советской границы, находящегося постоянно начеку и подверженного угрозе первым попасть под колесницу войны, не имея при этом достаточно политического влияния, чтобы с ней считались при решении вопросов войны и мира… Национальные интересы Финляндии не позволяют ей связывать себя с политической линией, направленной против Советского Союза, или даже думать о такой линии»60 .
В этих словах, произнесенных за несколько месяцев до выхода Финляндии из войны, ясно прослеживаются мысли о необходимости для нее вести самостоятельную политику, обеспечивающую безопасность страны, о несостоятельности антисоветизма, бесперспективности политики опоры на империалистические державы. Некоторые руководители Финляндии уже тогда приходили к аналогичным выводам. Так, цитируемая выше речь Кекконена была предварительно просмотрена и в основном одобрена Рюти61 . Президент Финляндии Маннергейм санкционировал заключение перемирия с СССР, а в январе 1945 г. составил первоначальный вариант договора о взаимной помощи с Советским Союзом62 .
Реальное положение страны, опыт проигранных войн побуждали финляндское руководство к пересмотру прежних взглядов. Но многие буржуазные и социал- демократические политики оставались еще в плену инерции, искали компромисса между старым курсом и необходимостью решительного разрыва с ним, хотели улучшить отношения с Советским Союзом лишь в рамках старой политики опоры на западные державы. После начала «холодной войны» кое-кто в Финляндии выдвигал даже идею о возвращении внешней политики страны на прежний путь. Лишь постепенно была усвоена мысль, высказанная Лениным в декабре 1919 г. при первых признаках трезвого подхода к определению внешнеполитического курса Финляндии: «По отношению к буржуазным и мелкобуржуазным элементам маленьких стран… мы представляем из себя если не союзников, то соседей более надежных и ценных, чем империалисты»63 .
Лишь в 60 — 70-х годах, когда советско-финляндские отношения уже многие годы опирались не только на соглашение о перемирии и мирный договор, но и на Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи 1948 г., все влиятельные партии Финляндии признали, что линия Паасикиви — Кекконена является для Финляндии единственно правильной. Углубляется также понимание того, что этот курс имеет важное международное значение. Во время визита в Москву в связи с третьим продлением Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи до начала следующего тысячелетия летом 1983 г. президент Финляндии М. Койвисто отметил, что с годами все более выявляется «значение приобретенного нами на практике опыта, свидетельствующего о том, что между двумя государствами, различными как по своим масштабам, так и по общественным системам, могут существовать прекрасные отношения и широкомасштабное сотрудничество»64 . Эта оценка была еще раз подтверждена президентом Финляндии в январе 1987 года65 .
Характеризуя значение добрососедских отношений в свете внешнеполитической программы XXVII съезда КПСС и нового политического мышления, член Политбюро ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков отметил: «Советский Союз и Финляндия демонстрируют жизненность и перспективность политики мирного сосуществования государств с различным общественным строем, дают пример правильно поставленных отношений между соседними странами». Советское руководство подчеркивает важное значение примера советско-финляндских отношений «в нынешних сложных международных условиях, когда будущее земной цивилизации оказалось под угрозой. В ядерно-космический век вопрос стоит только так: сосуществовать или не существовать. Советский Союз и Финляндия уже дали убедительный ответ на этот вопрос»66 . Выводы, сделанные в Финляндии в результате банкротства прежней внешнеполитической линии, оказались благотворными для этой страны — теперь это можно утверждать уже на опыте многих десятилетий развития дружественных советско-финляндских отношений.
1 История Великой Отечественной войны. Тт. III — IV. М. 1961 — 1962; История второй мировой войны 1939 — 1945. Тт. 6 — 9. М. 1976 — 1978; История внешней политики СССР. Т. И. М. 1984; История дипломатии. Т. IV. М. 1975; Ингульская Л. А. В борьбе за демократизацию Финляндии. М. 1974; Сиполс В. Я. На путях к великой Победе. М. 1985; Барышников Н. И., Барышников В. Н. Финляндия во второй мировой войне. Л. 1985.
2 См. подробнее: Вайну Х. М. Буржуазная и социал-демократическая историография о внешней политике Финляндии во время второй мировой войны. В кн.: Скандинавский сборник XXVIII. Таллин. 1983.
3 Polvinen T. Suomi Suurvaltojen politiikassa 1941 — 1944. Jatkosodan tansta. Porvoo — Helsinki. 1964; ejusd. Snomi kansain valisessa politiikassa. 1941 — 1947. N I — III. Porvoo — Helsinki — Juva. 1979 — 1981.
4 Linkomies E. Vaikea aika. Helsinki. 1970; Tanner V. Suomen tie rauhaan 1943 — 1944. Helsinki. 1952.
5 См: Jatkosodon kujanjuokso. Porvoo-Helsinki. 1982: Myllyniemi S. Suomi sodassa 1939 — 1945. Helsinki. 1982; Suomi 1944. Sodasta rauhaan. Helsinki. 1984; etc.
6 Песси В. Избранные статьи и речи. М. 1978; ряд статей Э. Суси в газете «Tiedonantaia»; Martinmiiki P. Uber das Zusammengehen Finnlands und Hitlerde-utschlands im Zweiten Weltkrieg. In: Der deutscbf Imperialismus uud der Zweite Weltkrieg. Bd. II. Brl. 1961, S. 196 — 209 u. a.
7 Nevakivi J. The Appealt that Was Never Made. Lnd. 1976. pp. 48 — 49, 80 — 84 140 — 144; Talvisodan historic, Helsinki, 1979, N 4, s. 241 — 291.
8 Куусинен О. В. Избранные произведения. М. 1966, с. 248.
9 Blticher W. von. Gesandter zwischen Diktatur und Demokratie. Wiesbaden 1952, S. 306, 320, 325.
10 Foreign Relations of the United States (далее — FRUS), 1943. Vol. III. Washington. 1964, p. 224.
11 Anatomie der Aggression. Brl. 1971, S. 200; Blucher W. von. Op. cit, S. 272, 322 — 323.
12 FRUS, 1943. Vol. Ill, pp. 214 — 216, 222 — 226, 243 — 244. К Швеции Финляндия обратилась с соответствующей просьбой еще в ноябре 1942 года.
13 Ibid., pp. 215, 239.
14 См. Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. Т. I. М. 1983, с. 361; Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс глазами очевидца. Т. II. М. 1958, с. 377,
15 См. Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. Т. 1. М. 1984, с. 277 — 281, 293 — 295, 298 — 299, 302 — 312.
16 Calgren W. M. Svensk utrikespolitik 1939 — 1945. Stockholm. 1975, s. 463.
17 История второй мировой войны 1939 — 1945. Т. 6. М. 1976, с. 452.
18 Akteti zur deutschen auswartigen Politik 1918 — 1945 (далее — ADAP). Ser. E. Bd. V. Gottingtm. 1978, Dok. 248, 259.
19 FRUS, 1943. Vol. Ill, pp. 193 — 194, 197 — 198.
20 Ibid., p. 301.
21 Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании. 28 ноября — 1 декабря 1943 г. М. 1978, с. 143 — 145.
22 Там же, с. 145.
23 FRUS, 1944. Vol. III. Washington. 1965, p. 560.
24 Salaiset keskustelut, Eduskunnan siiljettujen istuntojen pyotakirjat 1939 — 1944 Lahti. 1967, s. 210.
25 Об этом И. В. Сталин проинформировал на Тегеранской конференции Рузвельта и Черчилля (Тегеранская конференция, с. 158).
26 Московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, 19 — 30 октября 1943 г. М. 1978, с. 347.
27 FRUS, 1943. Vol. Ill, p. 300.
28 Gripenberg G. En beskikningscheffs minnen. D. II. Stockholm. 1960, s. 191 — 192; Calgren W. Op. cit., s. 491 — 492.
29 Erfurth W. Der finnische Krieg 1941 — 1944. Wiesbaden. 1950, S. 164.
30 Valtioneuvoston historia 1917 — 1966. Helsinki. 1977, s. 192.
31 См. Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. Т. 11. М. 1981, с. 370 — 373.
32 FRUS, 1943. Vol. III, p. 301.
33 Gripenberg G. Op. cit., s. 195, 202.
34 Palm T. The Finnish-Soviet Armistice Negotiations of 1944. Uppsala. 1971, s. 49 — 50.
35 Ibid., s. 95 — 96. О содержании переговоров и сделанных Финляндии уступок Правительство СССР информировало США (Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны. Т. 2. М. 1984, с. 73 — 75).
36 Tanner V. Op. cit., S. 241.
37 Salaiset keskustelut, S. 254.
38 См. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. II. М. 1946, с. 109 — 115.
39 Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht. Bd. IV. Wiesbaden. 1967, S. 880 — 883.
40 ADAP. Ser. E. Bd. VIII, Doc. 73.
41 Suornen historian dokumentteja. N 2. Helsinki. 1970, d. 569; Linkomies E. Op. cit, s. 354 — 360.
42 Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны. Т. 2, док. 77.
43 Gripenberg G. Op. cit., s. 237 — 238.
44 Tanner V. Op. cit, s. 348 — 355.
45 Manninen O. Suuri — Suomen aarovoovat Helsinki. 1980, s. 296.
46 См. Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне. Т. II. Рига. 1967, с. 74 — 80; Linkomies E. Op. cit., s. 373 — 375.
47 См. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны, Т. II, с. 177 — 179.
48 Erfurth W. Op. cit., S. 175.
49 История второй мировой воины 1939 — 1945. Т. 9, с. 35.
50 Palm T. Op, cit., s. 101, 111, 113, 127; Jyranki A. Sotavaimien ylin paallikkyys. Vammala. 1967, s. 101.
51 См. Краснознаменный Балтийский флот. 1944 — 1945. М. 1975, с. 14 — 15.
52 Ahto S. Aseveljet vastakkain. Helsinki. 1980, s. 115; ADAP. Ser. E. Bd VIII Dok. 263.
53 Tanner V. Op. cit., s. 397.
54 См Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны Т. II, с. 215 — 220.
55 Salaiset keskustelut, s. 305, 317.
56 Manninen O. Maaherra Hillilan salainen tehtava. — Sotilasaikakauslehti, 1979, N 1, s. 12.
57 См. ИЗ истории Коммунистической партии Финляндии. М. 1960, с 37.
58 Линия Паасикиви. Статьи и речи Юхо Кусти Паасикиви 1944 — 1956 гг. М. 1958 с. 16.
59 См. Ленин В. И. ПСС. Т. 39, с. 348.
60 Кекконен У. К. Финляндия: путь к миру и добрососедству. М. 1979, с. 16
61 Skytta K. Presidentin muotokxiva. Helsinki. 1969, s. 194.
62 Polviaen T. Suomi kansaio valisessa politiikassa, N III, s. 59.
63 Ленин В. И. ПСС. Т. 39, с. 349.
64 Правда, 8.VI.1983.
65 Правда, 7.I.1987.
66 Известия, 20.XII.1986.
Источник: «Вопросы истории», 1987, №6.