Есть в Новосибирске одно усатое ядовитое существо с большими очками вокруг глаз, которое по научному имеет биологическое имя Алексей Георгиевич Тухляков Тепляков. Заявляет, что окончил истфак НГУ в 1989 г. Сделал себе имя на «исследованиях» репрессий времен сталинизма и красного террора. Отличают его крупные монографии о зверствах клятого НКВД и ЧК в Сибири. В своих работах Тепляков упорно продвигает обличение большевистского террора с помощью максимально натуралистичных подробностей вплоть до живописаний убийств, зверств и пыток, рассматривает большевиков и чекистов исключительно как выродков, садистов, подонков и уголовников, недостойных звания политической силы. Из-за этого мне тяжелее всего его читать из всего белого лагеря, поэтому большинство его «трудов» я не смог прочитать чисто физиологически.
И вот относительно недавно я прочитал его статейку с апологетизацией белого террора. Так как это повод немного поговорить о стиле и методологических принципах автора, сделаю несколько объемных выписок — поскольку целиком работа неинтересна. Еще раз предупрежу, что работа носит АПОЛОГЕТИЧЕСКИЙ характер.
—————————————-
Калмыковцы, например, говорили: «Перегрызай горло всякому большевику, а то они тебе перегрызут» [8].
Красные не были людьми для белых, поскольку разрушали основы бытия, сознательно истребляли лучшую часть общества. /7/ Для красных белые были вроде человекоподобного мусора, злонамеренно мешавшего переустройству жизни на справедливых началах. Мемуарист отмечал: «Жестокость присуща любой войне, но в гражданской войне в России царила невероятная беспощадность. Стороны считали друг друга преступниками и не брали в плен солдат, за исключением призывников. Белые офицеры и добровольцы знали, что с ними будет, если они попадут в плен к красным: я не раз видел страшно обезображенные тела с вырезанными на плечах погонами [9]. С другой стороны, и немногие коммунисты могли избегнуть жестоких мер воздействия белых контрразведчиков. Как только устанавливалась партийная принадлежность коммунистов, их вешали на первом суку» [10]. /8/
* * *
В Троицком и Кустанайском уездах на «отдельных красногвардейцев, явившихся домой после поражения под Троицком и роспуска Кустанайских отрядов, устраивали форменные охоты. Их убивали, арестовывали. Причины такого отношения заключались в том, что «в красной гвардии одни босяки и грабители», а в совете — те, «кто сами туда залезли», виновники твердых цен, отмены вольной торговли, контрибуций и конфискаций» [37]. После поражения Красной гвардии под Верхнеудинском «кулаки, семейские религиозные фанатики, казаки охотились за находящимися вне закона красными. Ловили и убивали их в одиночку, пользовались их одеждой, деньгами» [38].
Говоря о расправах белых с представителями первой советской власти на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке летом и осенью 1918 г., следует отметить, что белые, особенно в боях за Восточную Сибирь, проявляли большую жестокость к военнопленным из числа интернационалистов (на Алтае и в Забайкалье много расстреливали не только латышей и мадьяр с немцами, но и русских красногвардейцев). Подполковник Р. Гайда 30 июля 1918 г. подписал приказ войскам Восточного фронта немедленно расстреливать либо вешать взятых с оружием в руках военнослужащих из Австро-Венгрии и Германии. Командующий 1-м Средне-Сибирским корпусом генерал-майор А. Н. Пепеляев 26 октября 1918 г. отдал приказ расстреливать трусов и беглецов, а «пленных мадьяров и немцев не брать» [39]. Латышский красногвардеец К. Сойря вспоминал, что летом 1918 г. в Восточной Сибири пленных не брали обе стороны, сразу отправляя их «на тот свет», прибавляя, что «чехи и белые мадьяров сразом растреливали на месте» [40].
Интернационалистам из Центральных держав как представителям вражеского блока, уже раз было взятых в плен с оружием в руках, повсеместно было трудно рассчитывать на милосердие. /13/ Латышские же части воспринимались как хорошо организованные и стойкие большевистские изменники с национальной окраины. Согласно мемуарам красных латышей, при «занятии нескольких поволжских городов взятые в плен латышские стрелки были безжалостно перебиты» и «в плен чехословаки тогда наших не брали» [41]. После захвата В. О. Каппелем Казани в августе 1918 г. белые расправились с 350 пленными из упорно сражавшегося 5-го полка латышских стрелков: «Военно-полевой суд приговорил их как иностранцев, взявшихся не за свое дело, к расстрелу» [42]. /14/
* * *
Белые нередко старались соблюдать законные права своих врагов, подчас даже мёртвых. Сохранилась впечатляющая справка, выданная начальником Нижнеудинского района полковником Шипициным семье расстрелянного: «Сим удостоверяется, что гражданин Дмитрий Александрович Кашик по приговору военнополевого суда гарнизона г. Нижнеудинска от 20 июня 1918 г. за участие в большевизме и, как видный деятель Советской власти, расстрелян. Удостоверение выдано жене его Александре Кашик на предмет получения заработанных денег ее мужа» [48].
* * *
Широкая практика освобождения арестованных на поруки дала свободу тысячам узников. Когда 400 чел. из партизанского отряда Н. А. Каландаришвили в октябре 1918 г. вышли из тайги на юге Черемховского уезда и сдались, за многочисленные «насилия над мирным населением» они подлежали военному суду, но Яковлев передал их дела в следственную комиссию, которая освободила молодёжь и тех, за кого были ручательства. Только когда Яковлева в августе 1919 г. вызвали в Омск, военным удалось взять реванш и казнить около 30 наиболее отъявленных разбойников из партизан Каландаришвили [64] /18/.
* * *
Решительные и беспощадные меры властей в отношении большевистских главарей и повстанцев нередко встречали не только покорность, но понимание и поддержку населения. Казнь /19/ чехами в Красноярске в конце октябре 1918 г. (за расстрелы пленных легионеров и повреждение железной дороги) ряда видных большевиков, по сообщению либерального окружного прокурора Д. Лаппо, «не вызвала в среде населения какого-либо волнения» [76].
Мобилизованные к Анненкову после подавления Чернодольского восстания крестьяне верно служили белым, а после разгрома отряда П. Е. Щетинкина в Ачинском уезде из 3 100 новобранцев явилось на призывные пункты 2 875 чел. и «даже пьяных было мало» [77]. Когда партизаны, захватившие 6 июля 1919 г. большое с. Спасское Каинского уезда, четыре дня спустя бежали из него с награбленным добром, опасаясь подхода белых, население выдало властям тех, кто сочувствовал большевикам. В ходе подавления Зиминского восстания на Алтае сельские сходы при появлении правительственных войск постановляли выдавать совдеповцев и вылавливать дезертиров [78]. В конце 1919 г. после быстрого разгрома Ингодинского восстания в Забайкалье «… все почти села изъявили покорность и стараются заслужить милость победителей. В некоторых деревнях организовались добровольные дружины, которые проявляли больше усердия, чем настоящие /79/ семеновцы».
При случае против партизан могло быть направлено и такое распространённое оружие сельской массы, как самосуды. М. Горькому рассказывали, как сибирские крестьяне опускали пленных красных головой вниз в приготовленные ямы и «постепенно засыпали яму землей, следя по судорогам ног, кто из мучимых окажется выносливее, живучее, кто задохнется позднее других» [80].
В марте 1919 г. мужики д. Красногорьевка Переяславской волости Канского уезда по постановлению схода убили крестьянина Н. Лавринова, который тяжело ранил двух односельчан, указавших белым на семейство Лавриновых как укрывателей награбленного партизанами. Совет Джаркульского сельского общества Шеминовской волости Кустанайского уезда Тургайской области 11 мая 1919 г. постановил сплотиться для поимки большевиков и, если потребуется, «самим расправиться с этими негодяями» [81]. Ответом на бесчисленные партизанские бесчинства, то и дело сопровождавшиеся настоящим социальным террором, нередко были /20/ аналогичные бессудные и беспощадно-мстительные расправы со стороны крестьян, видевших в грабительской партизанщине разрушение привычных жизненных устоев и боявшихся репрессий со стороны правительственных войск. /21/
8. Бузин (Бич), Д. С. Партизанско-повстанческое движение в низовьях реки Амура / Д. С. Бузин (Бич) // Революция на Дальнем Востоке. — М.-Пг., 1923. — Вып. 1. — С. 16.
9. Один из офицеров-дроздовцев в апреле 1919 г. записал рассказ о встрече с сослуживцем, чей брат был замучен красными: «Брат его убит на Кубани. Он был ранен и не мог отойти вместе с эскадроном при спешном оставлении одного из хуторов. Через несколько часов наши снова заняли эти хутора. Корнет Степанов нашел лишь изуродованный и раздетый труп своего брата, половые органы были вырезаны и прибиты гвоздем ко лбу» // Орлов, Г. Дневник дроздовца. Публ. О. Макаренко / Г. Орлов // Звезда. — 2012. — № 11.
10. См.: Реден, Н. Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина 1914-1919 / Н. Реден. — М., 2006.
…
12. Характерно, что даже в либеральной прессе последних недель колчаковской власти попадались заявления, что против большевиков необходима «методическая, упорная борьба на уничтожение носителя звериных инстинктов» // Сибирская жизнь (Томск). — 1919. — 1 окт. — С. 2.
…
37. Грушин, И. Борьба с колчаковщиной в Кустанае / И. Грушин // Пролетарская революция. — 1926. — № 9. — С. 169.
38. Паладимов, П. Выучка кровью / П. Паладимов // Партизаны. — Чита. — С. 68.
39. Симонов, Д. Г. Белая Сибирская армия в 1918 году / Д. Г. Симонов. — Новосибирск, 2010. — С. 79.
40. ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 766. Л. 13.
41. Латышские стрелки в борьбе за Советскую власть в 1917-1920 годах. Воспоминания и документы. — Рига, 1962. — С. 98, 123.
42. Вырыпаев, В. О. Каппелевцы / В. О. Вырыпаев // Каппель и каппелевцы. — М., 2003. — С. 89-90.
…
48. Чепиного, В. П. Очерки истории г. Нижнеудинска и Нижнеудинского района / В. П. Чепиного. — Иркутск, 1987. — URL: http://gorodokn.ru/town/360years/civilian_war.htm
…
64. ЦА ФСБ. Д. Р-45369. Т. 1. С. 37, 95, 100; Т. 2. Л. 27.
…
76. ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 876. Л. 17.
77. Шулдяков, В. Гибель Сибирского казачьего войска / В. Шулдяков. — Т. 2. — М., 2004. — С. 26 ; Новиков, П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. — С. 165.
78. Сибирская жизнь (Томск). — 1919. — № 178. — 24 авг. — С. 2 ; № 187. — 5 сент. — С. 3.
79. Аносов. Ингодинское восстание // Партизаны. — Чита, 1929. — С. 136.
80. Горький, М. О русском крестьянстве / М. Горький // Огонёк. — 1991. — № 49. — С. 10.
81. Звягин, С. П. Правоохранительная политика А. В. Колчака. — С. 119.
Это все из его статейки Тепляков А. Г. Белый террор на востоке России в 1918 г.: традиционная мифология и новый взгляд // Россия в прошлом и настоящем. Внутренняя и внешняя политика России в XX — начале XXI веков. Новосибирск: [Изд-во НГУЭУ], 2013. – С. 6-25. Никакого нового взгляда, разумеется, в статейке нет, все сплошь старое — большевики нелюди и выродки, красный террор это сознательная и планомерная программа, напрямую вытекающая из политической доктрины большевизма, а белый террор это необъявленная цепь репрессий исключительно против большевиков и их сторонников на основе права и законности, сопровождавшаяся трагическими, но незаконными эксцессами. Разумеется, автор искренне переживает, что большевиков слишком мало убивали, из-за чего негодует даже о том, что многие председатели сельсоветов отделались лишь поркой, и умалчивает о том, что при советской власти должен же был кто-то в сельсовете сидеть. И, разумеется, в эту картину отлично вписывается картина партизанского движения исключительно с негативной стороны, как движения массы бандитов, уголовников и большевиков, настроенных исключительно на грабежи, расправы и бессмысленные зверства, поэтому если те же крестьяне потом легко меняли обе стороны, лизали сапоги победителю и жестоко убивали пленных красных, то это исключительно из-за партизанских бесчинств. Глубоко исторический подход.
Как нетрудно понять по этим отрывкам, никакой ценности статейка не имеет, является дешевой белодельской пропагандой и сознательно затемняет и затушевывает сложный характер социально-политического контекста, в котором проводился террор обеих сторон. Ее цель — не разобраться в в реальных событиях, реальных причинах террора, сопровождавшихся им обстоятельств, мотивах участников, методах организации и ограничения террора, влияния на него военного, социального, политического фактора и т.д. Цель узко-пропагандистская — доказать, что одна сторона лучше, гуманнее и благороднее другой. Очень удобно. Таким макаром можно, например, холокост оправдать ссылками на сталинские репрессии, например. Кстати, немецкое население было безусловно лояльно фашистам, несмотря на развернувшийся в Третьем Рейхе террор, активно участвуя в репрессивной деятельности — и не только оно. Несомненное доказательство того, что оно полностью разделяло идеологические установки своего руководства. Другим несомненным доказательством того, что если устроить террор и массовую пропаганду, население честно, искренне и верно полюбит тебя и будет бороться с твоими противниками — это современная Украина, например.
Короче, разгребать все то дерьмо, что уССатый историк написал в своем опусе, конечно, наивно. Отмечу только вот этот отрывок: «Советские историки писали, что в Майкопе в сентябре 1918 г. за несколько суток белые якобы казнили 7 тыс. чел. Однако 60-ю годами ранее известный левый журналист В. Дорошевич в очерке, опубликованном в Петрограде сменовеховским журналом, утверждал, что в Майкопе казнено было в шесть раз меньше — 1 200 чел.» [Гражданская война на Северном Кавказе. — Махачкала, 1982. — С. 115 ; Дорошевич, В. Красные и белые / В. Дорошевич // Новая Россия. — 1922. — № 1]. (С. 10)
Помимо того, что Тепляков, разумеется, нагло, с плевком вам в глаза, считает какой-то сменовеховский журнал объективным и непредвзятым, он еще не менее цинично занимается подтасовками. Проще говоря, оценка в 7 тыс. прозвучала в одной-единственной советской книге. Остальные источники, очень немногочисленные и в основном ранние, упоминают меньшие цифры — 2-4 тыс. Свидетель монах Илиодор говорил о 1600 убитых, правда — это важно — всего за одну ночь, значит, убили больше. Современный «левонастроенный», как их называет недобитый фашист Тепляков, исследователь Ратьковский на основании белого документа называет 2500 чел., но приводит и многие другие оценки, в том числе современные, которые тоже говорят о 7 тыс. (возможно, на основе махачкалинского сборника). Проще говоря, Тепляков взял наивысшую оценку и бездумно заявил о наименьшей как о правильной. Подробности — здесь. Собственно, именно отсюда Тепляков эту инфу и взял, не думаете же вы, что он реально читал сменовеховцев? Обратите внимание, он даже страницу не указал, потому что по ссылке она не приведена, а искать самому сложно и лениво.
Еще пример: «На деле созданные Гражданской войной белые правительства, хотя логичным образом и тяготели к авторитаризму, основывались всё же на правовых принципах» [Звягин, С. П. Правоохранительная политика А. В. Колчака / С. П. Звягин. — Кемерово, 2001 ; Цветков, В. Ж. Репрессивное законодательство белых правительств / В. Ж. Цветков // Вопросы истории. — 2007. — № 4. — С. 16-26]. (С. 9). Понятие «правовая система», господин козел новосибирской окраски, подразумевает не степень жестокости репрессий, а их степень организации, т.е. взаимосвязь законодательной базы с определенным наличием правовой культуры, но при этом правовая система не обязана следователь принципам именно развитой правовой культуры, основанной на гуманизме и справедливости. Проще говоря, «правовая система» может быть любой. Репрессии в Третьем Рейхе и сталинском СССР опирались на несомненную правовую систему, которая в случае, если она противоречила политическим целям, легко, последовательно и сознательно нарушалась. Вот в белом лагере она и была неразвитая, соответственно условиям гражданской войны, о чем пишет Цветков, на которого вы ссылаетесь:
Разумеется, многие правовые нормы были недостаточно разработаны (определение категорий репрессируемых, диапазон карательных санкций и т.д.) и подвергались частым изменениям, обусловленным ходом военных операций, несогласованностью в действиях белых правительств и другими факторами, исключавшими возможность систематизации правовой системы.
Последнее, разумеется, заставляет поставить вопрос о взаимосвязи правовой базы белого террора с его практикой — но то, что делает вместо это Тепляков, конечно, вопрос не решает ввиду вышеуказанной пропагандистской направленности текста.
А теперь вопрос на миллион — как я после этого должен верить любым другим авторским утверждениям? Изверишься в алтыне — не поверят в рубле. Там и прочая чепуха со спорными моментами, типа Ганина, который настаивает на сотнях жертв дутовщины, и откровенное умалчивание главных выводов по дискуссии о колчаковских лагерях, что была в сети недавно и все такое прочее: «Только развитие партизанщины наряду с разгулом общеуголовной преступности в 1919 г. резко увеличило численность арестантов». Пиздит как Геббельс, конечно, партизанщина не могла увеличить количество политзаключенных в тюрьмах и это хорошо известно, а цифры резкого возрастания з/к в колчаковских тюрьмах давал и Михеенков, и некоторые другие исследователи. Умиляет и то, что «политическими заключёнными и военнопленными являлось несколько менее половины арестантов, причём значительная их часть не была сибиряками». И чо, это, выходит, мало? А как насчет того, что доля политзаключенных в приснопамятном ГУЛАГе колебалась от 12,6% до 59,2% в послевоенном 1946 году, а в целом колебалась на уровне четверти? Получается, что при Колчаке политзеки и военнопленные составляли не меньше, чем в ГУЛАГе — видите, я тоже умею заниматься мухлежом.
Короче говоря, Тепляков — одна из самых конченных мразей во всем лагере необелодельцев. Вдобавок его отличает нездоровая тяга к живописанию натуралистичных деталей, от чего он не удержался даже при описании белого террора, и сенсационный стиль с эклектичным и ангажированным подбором фактором. Проблема в том, что никто с ним не дискутирует и потому поставить на место зарвавшегося негодяя некому. Очень жаль, надеюсь, рано или поздно это кто-то да сделает.
