Памяти Александра Валентиновича Климова.
Дикторы объявляли о прибытии и отправлении поездов, в бесчисленных кафешках ожидающие могли на скорую руку поесть какой-то хорошей или не очень хорошей еды, время от времени уборщицы-узбечки или таджички, толкали перед собой подметально-уборочные машины – все-таки XXI век на дворе, прогресс не стоит на месте, бдительные охранники и полицейские приглядывали за тем, чтобы не проник какой злоумышленник – от террориста с бомбой до ловкого карманника.
И все время кто-то уезжал и приезжал. Рабочие-вахтовики отправлялись на Север добывать углеводороды для олигархов, гастарбайтеры ехали в Москву и Петербург строить дома-муравейники на окраинах двух этих разросшихся до безобразия русских столиц, мужчины средних лет – коротко стриженные, с одинаковыми рюкзаками, отправлялись в какую-нибудь очередную экзотическую страну участвовать в какой-то очередной прокси-войне, стайки детей с учителем ехали на экскурсии, евреи опять уезжали из России в Землю обетованную, программисты ехали в далекую американскую Кремневую долину, чтобы стать новыми Биллами Гейтсами и Стивенами Джобсами, влюбленные расставились на время, часто не предполагая даже, что расстаются навсегда, тещи уезжали в Саратов, уставшие от земной бестолковщины командировочные рептилоиды отправлялись в отпуск на свою такую далекую и такую любимую Нибиру, бригады политтехнологов направлялись в очередной губернский город организовывать победу на выборах какому-нибудь абсолютно проворовавшемуся кандидату от «Единой России», постоянно ехали искать правду в столицу униженные и обманутые провинциалы, родители везли туда же на операции больных детишек…
В общем, обычная суета.
И каждый вечер на вокзале появлялся этот человек. В будние дни по вечерам – видно, после работы, а в выходные и праздничные дни иногда и до полудня.
Он садился где-то в уголке, клал рядом с собой портфель, при этом так, чтобы не сперла его какая-нибудь нечистая на помыслы вокзальная душонка, доставал из него старую книгу с пожелтевшими страницами – как обычно какая-нибудь толстая книга из серии «Библиотека советской классики», и погружался в чтение. Иногда, наоборот, он доставал общую тетрадку на 96 листов и что-то в ней писал, временами замирая надолго, словно пытаясь найти правильное слово или вспомнить что-то забытое.
Через несколько часов человек расстилал рядом с собой газету и доставал из портфеля очень нехитрую снедь – пару вареных яиц, огурец, черный хлеб, кусок курицы или колбасы. Съев все это, он с удовольствием пил горячий чай, который наливал из китайского термоса «Великая дружба». Термос остался ему от мамы, которые в конце 50-х годов прошлого, то есть XX века века, училась в текстильном институте, и в группе у нее был китайский студент, с которым она очень, хотя и платонически, дружила, и который подарил ей этот термос в день защиты диплома. Мама даже с ним переписывалась несколько лет, но потом переписка прекратилась. Она не узнала, что ее друга-китайца, ставшего директором небольшого завода в городе Ухань, провинция Хубэй, во время культурной революции как агента советского социал-империализма забили насмерть юные революционеры-хунвэйбины.
Однажды бдительный охранник подошел к человеку и спросил, чего он ждет. Тот растерянно посмотрел на него, потом, немного заикаясь, ответил:
— П-поезда жду.
— Куда? – спросил строго бдительный охранник.
— В СССР, — ответил человек.
Охранник задумался. Отошел в сторону. Позвонил куда-то по рации.
— Но ведь туда поезда больше не ходят, — вернулся он. – И давно уже не ходят.
— Я знаю, — сказал человек. – Но мало ли что. Может, какой дополнительный дадут.
Охранник, несмотря на свою суровую внешность, человеком был незлобивым, а потому махнул рукой на чудака с портфелем. Так что потом и другие охранники его не трогали, и охранники из других смен, и полицейские. Люди вообще на самом деле существа добрые большей частью, вот обстоятельства, бывают, заставляют некоторых становиться нехорошими. Хотя, конечно, бывают патологии, это, наверное, что-то с генами не так. Тогда появляются чубайсы или кальтенбруннеры. Но это все-таки редко.
Несколько лет этот мужчина приходил на вокзал. А однажды не пришел. И на другой день. И на третий.
Вроде бы и вокзал остался тем же, и люди все так же уезжали куда-то и приезжали откуда-то. А вот что-то исчезло.
Что стало с тем человеком, никто не знает. Может, потерял надежду, что когда-нибудь дадут дополнительный и он уедет в свой Советский Союз. Может, решил попробовать добраться каким другим способом. А может и умер.
(2020)