Покивайлова Т.А. * От Г. Георгиу-Дежа к Н. Чаушеску. Румыно-советские отношения: смена вех. (2013) * Статья | РАБКРИНСоветско-румынские отношения в середине 60-х годов.

Советско-румынские отношения в середине 60-х годов.

Покивайлова Татьяна Андреевна — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.

В сентябре 1965 г. состоялся визит в Москву румынской партийно-правительственной делегации во главе с Н. Чаушеску. Это была первая поездка румынского лидера в СССР в качестве Генерального секретаря ЦК Румынской рабочей партии (РРП) после смерти в марте 1965 г. Г. Георгиу-Дежа. Несколькими месяцами ранее Бухарест посетила советская партийная делегация, возглавляемая Л.И. Брежневым, которая присутствовала на IV съезде РРП (IX съезде РКП).

Необходимо отметить несколько важных факторов, которые отразились на взаимоотношениях Москвы и Бухареста и привели к дистанцированию Румынии от СССР.

Напряженность в отношениях между советским и румынским руководством начала нарастать в середине 1950-х гг. после XX съезда КПСС. Г. Георгиу-Деж оказался среди тех немногих лидеров сталинской формации, кому удалось удержаться у власти, несмотря на попытки Н.С. Хрущева сместить его и заменить кем-нибудь из его окружения.

Выступление Георгия Георгиу-Дежа в 1950-е гг.

Поддержав политику СССР по подавлению венгерской революции, румынское руководство в 1958 г. добилось вывода советских войск с территории Румынии, что позволило ему в какой-то степени снизить советское давление на Румынию. Как отмечалось в справке, составленной в МИД СССР и датированной 6 ноября 1964 г., с конца 1962 г. стал наблюдаться «некоторый отход Румынии от общей линии социалистических стран»[1]. Румынское руководство искусно использовало противоречия в международном рабочем движении, прежде всего, разногласия между СССР и Китаем. В условиях конфронтации между Западом и Востоком оно заняло особую, отличную от СССР, позицию по ряду международных вопросов. Разногласия начали проявляться также в рамках Организации Варшавского Договора (ОВД) и Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Начиная с майской сессии СЭВ 1958 г., Румыния стала выступать против интеграционных процессов в рамках стран содружества. Особенно остро эти противоречия проявились на сессии Исполкома СЭВ в Варшаве 10-13 мая 1963 г. [2]

Однако ЦК КПСС, не желая усугублять противоречия с Румынией, обвинил постоянного представителя СССР в Совете М.A. Лeсечко в том, что он «не проявил необходимой гибкости». «Не надо было принимать резолюцию, не было бы расхождения с румынами… Учесть на будущее, — подчеркивалось в протоколе заседания, — можем иметь отдельные расхождения с отдельными странами»[3]. В постановлении ЦК КПСС от 23 июля 1963 г., касающемся вопроса о проведении совещания в рамках Варшавского пакта, говорилось: «Румын не дразнить» [4].

Негативные последствия имели также визиты Н.С. Хрущева в Румынию в 1962 и 1963 гг. В свойственной ему манере Хрущев вел себя бестактно, грубо, вмешиваясь во внутренние дела страны, делая порой замечания по сугубо конкретным вопросам местного значения и поучал «румынских товарищей». Так, например, при посещении бухарестского завода по ремонту железнодорожного подвижного состава, который к 1960-м годам начал выпускать также оборудование для химической промышленности с использованием западных технологий и оборудования, советский лидер обратил внимание на необходимость применения нового, более совершенного оборудования и инструмента, что «позволило бы добиться более высокой производительности труда, а, следовательно, обеспечить и более высокий уровень жизни народа». Среди прочего Н.С. Хрущева интересовали вопросы развития румынского сельского хозяйства, в частности, возделывания кукурузы. Как отмечалось в отчетах МИД СССР об итогах визита советской партийно-правительственной делегации в РНР, во время посещения Научно-исследовательского института зерновых и технических культур «Фундень» Хрущев сделал румынам «некоторые критические замечания, в частности, по вопросу возделывания кукурузы на силос и применения квадратно-гнездового способа посева». Он упрекнул руководство РНР в том, что в НИИ «нет ни одного гектара кукурузы, засеянного таким способом» [5]. Безусловно, такого рода замечания со стороны руководителя великой державы не могли не вызвать у румынской стороны понятного раздражения.

Однако на встречах руководителей двух стран речь шла также и о вещах куда более серьезных, чем возделывание кукурузы квадратно-гнездовым способом. Во время неофициального визита Н.С. Хрущева в Румынию в 1962 г. Г. Георгиу-Деж заявил советскому лидеру, что Румыния не нуждается более в присутствии в стране представителей советских спецслужб и предложил ликвидировать советскую агентурную сеть на территории страны, созданную в Румынии еще в 1940-х — 1950-х гг. Подобное требование свидетельствовало о стремлении румынского руководства к независимости от Москвы и к снижению давления со стороны Кремля.

Заметим, что к началу 1960-х гг. чистка в армии и спецслужбах от «советских агентов» шла уже полным ходом. Учитывая достаточно сильное советское влияние в румынской армии и спецслужбах, руководство РРП провело кадровые перестановки и массовые увольнения офицерского состава из армии и правоохранительных органов. В рамках Отдела контршпионажа было создано специальное бюро, которое занималось выявлением и слежкой за лицами, подозреваемыми в связях и предоставлении информации советским органам, прежде всего, через представителей советского посольства в Бухаресте и консульских отделов, расположенных в других городах Румынии. Под подозрение подпадали бывшие коминтерновцы и антифашисты, а также члены интербригад, воевавшие в Испании, румынские граждане, женившиеся на русских женщинах или обучавшиеся в СССР, и т.д.[6]. Всячески ограничивалось посещение румынскими гражданами советского посольства. Приведем лишь один, но весьма показательный пример. 4 февраля 1965 г. на приеме в посольстве по случаю 17-ой годовщины подписания Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и РНР директор румыно-советского музея Скарлат Калимаки, (бывший антифашист, член КПР с 1932 г., которого называли «красный принц» в связи с тем, что еще в межвоенный период он, человек знатного происхождения, отказался от всего своего богатства) в беседе с корреспондентом газеты «Правда» рассказал следующее: «Уже после того, как он получил приглашение на прием в посольство, ему позвонили из АРЛУС (Общество румыно-советской дружбы) и порекомендовали на прием не ходить. Он возмутился такой постановкой вопроса и, твердо заявив о своем намерении пойти в советское посольство, поинтересовался, откуда может исходить подобное несуразное указание. Ему ответили, что оно исходит из протокольного отдела МИД РНР (заметим в связи с вышесказанным, что все приглашения румынским гражданам в соответствии с установленным порядком направлялись через этот отдел). Тогда Калимаки позвонил заместителю министра иностранных дел Эдуарду Мизинческу, выразил ему свое недоумение по поводу действий протокольного отдела МИД и заявил, что в советское посольство он ходил еще в 1937 г., когда вокруг этого посольства сновали агенты румынской сигуранцы, что у него нет никаких оснований не ходить туда сейчас, и он намерен пойти на прием в посольство СССР, даже если против него применят силу. В ответ Мизинческу обещал выяснить, в чем дело. Спустя некоторое время Калимаки вторично позвонили из протокольного отдела и сообщили, что на прием ему можно пойти»[7]. Данная информация была направлена советским послом в Румынии И. Жигалиным в Москву в Международный отдел ЦК КПСС как свидетельство нарастания антисоветских настроений в руководстве Румынии. Можно привести и другие подобного рода факты: увольнение со службы советских граждан, имевших вид на постоянное жительство в Румынии, прежде всего русских женщин, вышедших замуж за румын и не принявших румынское гражданство, понижение по службе их мужей, увольнение их из армии и силовых ведомств, насаждение всякого рода препятствий для карьерного роста и т.д.

Тем не менее, как свидетельствуют документы, нельзя было сразу, одним махом уничтожить дружеские чувства румынских трудящихся, интеллигенции, рядовых коммунистов к СССР, чувства солидарности с советским народом, которые десятилетиями воспитывались в румынском обществе. В справке, направленной 17 июня 1963 г. на имя министра иностранных дел Н.П. Фирюбина по итогам визита в СССР делегации Великого Национального собрания Румынии, проходившего в период с 12 по 29 мая, особо отмечалась приветливость и сердечность члена делегации поэта и общественного деятеля Михая Бенюка, его теплые слова и здравицы в честь советского народа и его руководителей, что вызывало «некоторое недовольство и осуждение со стороны руководителей делегации»[8]. В то же время, как подчеркивалось в справке, выступления руководителей делегации были выдержаны в сухом официальном тоне. Так, при посещении ленинградского Балтийского завода, как отмечалось в справке, «в выступлении члена делегации секретаря Ясского обкома РРП о помощи СССР и сотрудничестве с СССР не было сказано ни слова» [9].

В пропаганде стала подчеркиваться, главным образом, роль внутренних факторов, собственного опыта в социалистическом строительстве. Все это нашло свое политическое оформление в Декларации о позиции Румынской рабочей партии по вопросам международного коммунистического и рабочего движения, принятой на апрельском (1964 г.) пленуме ЦК РРП, которую неофициально называли «Декларацией независимости». В ней говорилось о том, что в основу своих международных отношений РРП ставит в качестве «непоколебимых принципов своей политики соблюдение равенства, суверенитета, независимости и невмешательства во внутренние дела суверенных государств и коммунистических партий и выступает за распространение этих принципов на международной арене как неукоснительное требование развития сотрудничества и сближения между народами». В заявлении РРП подчеркивалось, что она также последовательно выступает против любых форм и мер, которые ограничивают суверенитет государств и противоречат этим принципам, таким, как предложения о едином плане сотрудничества стран, входивших в СЭВ, о создании различных надгосударственных органов планирования и управления; оправдывался отход Румынии от общей позиции стран ОВД и т.д. Особое внимание акцентировалось на «необходимости единства и сотрудничества со всеми социалистическими странами» [10] (имелись в виду Китай и Албания, с которыми у СССР в этот период были непримиримые разногласия).

Заявление румынского руководства преследовало цель не нормализации отношений внутри «социалистического содружества», а, прежде всего, обоснования своего «особого курса», курса лавирования в рамках мирового коммунистического движения, противопоставления себя другим странам «содружества», прежде всего, СССР, в условиях советско-китайского конфликта. По сути, «Декларация о независимости» была направлена против доминирующей роли СССР во взаимоотношениях со странами советского блока. Своей политикой противостояния СССР румынское руководство в условиях противоречий на международной арене пыталось также получить расположение к себе западных держав и добиться преференций с их стороны. Как считает американский профессор, специалист по истории Румынии Л. Уотс, целью Декларации было не только утверждение независимости Румынии, но и уменьшение диктата СССР в странах Центральной и Юго-Восточной Европы [11].

Попытки советской стороны ликвидировать разногласия на встрече партийно-правительственных делегаций СССР и Румынии, проходившей в Москве 7-14 июля 1964 г., не достигли цели, хотя с советской стороны делалось все, чтобы добиться взаимопонимания. Глава делегации Н.В. Подгорный заявил, что советское руководство согласно с основными положениями Декларации РРП, как бы не заметив ее подтекст, но никак не может согласиться с позицией РРП по отношению к Китаю. «Нельзя ставить на одну доску СССР и Китай, заявлять, что в противоречиях, которые появились и обострились, повинны обе страны», как считает румынская сторона. Что же касается экономического сотрудничества, то оно должно строиться на взаимной выгоде, необходимо учитывать интересы как одной, так и другой стороны и, более того, и интересы других, основываясь на братских отношениях на базе интернационализма. «Никто не отрицает независимость и суверенитет Румынии», — отметил Н.В. Подгорный [12 ].

К вышесказанному можно добавить, что и до этого реакция со стороны руководства КПСС на Декларацию была весьма пассивна. Было принято негласное решение: Декларацию не публиковать и не обсуждать, чтобы не нагнетать обстановку (Декларация была опубликована только в бюллетене ТАСС 26 апреля 1964 г.) [13].

На проводившихся после пленума РРП партактивах румынских коммунистов стали открыто выдвигаться обвинения в адрес Советского Союза и советского руководства в политике диктата и навязывании своего мнения другим социалистическим странам, в стремлении превратить Румынию в аграрно-сырьевой придаток более развитых социалистических стран [14]. По-сути, начала разворачиваться антисоветская пропаганда. Активно подключились к ней и средства массовой информации.

Это привело к сворачиванию культурных и научных связей между двумя странами. Было закрыто издательство «Русская книга», Румыно-русский музей в Бухаресте, ограничивало свою деятельность Общество культурных связей Румынии с СССР (АРЛУС), сократилось преподавание русского языка в школах и вузах страны. По данным 1963 г., в румынских школах осталось всего 4 тыс. преподавателей русского языка по сравнению с 80 тыс. преподавателей английского языка. Был закрыт Педагогический институт русского языка и литературы им. Горького, основанный в 1948 г. Вместо него было создано отделение русского языка и литературы на филологическом отделении Бухарестского университета. В румынских школах прекратилось преподавание истории, экономики и географии СССР. Эти школьные предметы стали изучаться в общих курсах всемирной истории, экономики и географии. 31 июля 1963 г. румынское руководство приняло решение не направлять в дальнейшем румынских слушателей на обучение в Высшую партийную школу в Москву, сократить число студентов, обучающихся в СССР, а также потребовать, чтобы студенты, направляемые в Советский Союз, были хорошо подготовленными, «способными дать отпор любым попыткам и инсинуациям, направленным против политики РРП и Румынии» [15].

В области экономической политики «особый курс» Румынии нашел свое отражение в обосновании линии на независимое развитие народного хозяйства, на ускоренные темпы индустриализации и универсализацию промышленного производства. По-сути, сохранилась советская модель создания самостоятельного замкнутого хозяйственного комплекса, сложившаяся еще в 20-40-е годы XX в. в условиях построения социализма в одной, отдельно взятой стране, каковой и являлся в то время Советский Союз.

Начиная с середины 1950-х гг., советское руководство, поддержанное большинством стран-членов СЭВ, взяло курс на развитие международного разделения труда, специализацию и кооперирование народного хозяйства, что соответствовало объективным закономерностям мирового развития и перспективам эффективного и рационального развития экономики соответствующих стран, подъему их производительных сил. Это обусловливалось, как подчеркивалось в документах КПСС и выступлениях ее руководства, «объективными тенденциями все большей интернационализации хозяйственной жизни, которая многократно усилилась в наши дни быстрым научно-техническим прогрессом» [16]. «На основе международного социалистического разделения труда, широкой специализации и кооперирования производства, — как подчеркивал первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев, — национальные хозяйства стран социализма будут развиваться наиболее плодотворно и широко, дополняя друг друга и образуя постепенно единый, слаженный хозяйственно-экономический комплекс, в котором каждый имеет свое место, свои задачи и в котором каждая страна, каждый народ обретут еще более прочную основу в решении национальных задач социалистического строительства» [17]. При этом акцент делался именно на промышленном развитии, содействии «индустриализации ранее аграрных стран, ускоренном подъеме их экономики и культуры, упрочении самостоятельности и независимости всех государств социалистической системы» [18]. В документах КПСС неоднократно подчеркивалось, что все это представляет длительный, постепенный процесс, который должен пройти целый ряд этапов [19]. Такова была концепция КПСС, поддержанная большинством стран-членов СЭВ.

Румынские теоретические постулаты, касающиеся социально-экономического развития страны, вступали в противоречие с общей линией остальных стран-членов СЭВ. Ориентация Румынии на универсализацию экономики и технико-экономическую самостоятельность, по мнению румынского руководства, должна была ослабить экономическую и политическую зависимость Румынии от Советского Союза и других стран-членов СЭВ. В то же время Румыния всячески стремилась расширить свои экономические отношения с западными капиталистическими странами, пытаясь получить от Запада экономическую и научно-техническую помощь [20].

Поэтому не случайно, на наш взгляд, резкую реакцию не только со стороны румынских ученых, но и со стороны румынского руководства вызвала сугубо академическая статья профессора Московского университета Э.Б. Валева, написанная им по материалам доклада, зачитанного на научной сессии, организованной в МГУ и опубликованной в Вестнике Московского университета (Серия География, № 2 за 1964 год). Румынскому руководству нужен был предлог открыто заявить о своей позиции.

Заметим, что это была не первая и не единственная статья советского ученого. Э.Б. Валев в течение многих лет занимался экономической географией придунайских стран. Большое внимание в своей работе он уделял и Румынии: активно сотрудничал с румынскими учеными-географами, неоднократно бывал в Румынии, проводя экспедиционные исследования на местах. В 1963 г. в серии «У карты мира» вышла книга Валева «Румыния (Экономико-географический очерк)». Любопытная деталь. Через посольство РНР в Москве книга была направлена на предварительный отзыв румынским ученым-географам в Румынию. Книга получила положительный отзыв [21]. В опубликованной в 1964 г. коллективной монографии «Экономическая география социалистических стран зарубежной Европы» Э.Б. Валеву принадлежат разделы по Румынии, Болгарии, Югославии и Албании. Кроме того, он написал ряд работ по этой проблематике, посвященных Болгарии.

В вышеназванной статье Э.Б. Валева содержались предложения ученого-географа по решению перспективных задач хозяйственного развития придунайских районов Румынии, Болгарии и СССР, что содействовало бы росту производительных сил и решению общих проблем эффективного и рационального использования придунайских территорий, а также комплексного использования самого Дуная без нарушения суверенитета стран и изменения границ или создания каких-либо надгосударственных органов.

Нужно заметить, что предложения ученого выдвигались в чисто научном плане и касались оценки использования этого района в перспективном экономическом развитии придунайских территорий Румынии, Болгарии и СССР с учетом их географических и природно-климатических условий. Как считает автор, основываясь на собственных исследованиях и опубликованных материалах, придунайские районы Румынии, Болгарии и Советского Союза, «имеют много общих черт и хозяйственных особенностей, отличных от соседних территорий» [22]. В порядке обмена мнениями он в качестве примера проанализировал некоторые проблемы, связанные с развитием производительных сил в районах, прилегающих к низовью Дуная. «Ученые, в том числе и географы придунайских социалистических стран, по мнению Э.Б. Валева, могут и должны принять более широкое участие в решении проблемы наиболее эффективного комплексного использования ресурсов Дуная. С этой целью важно, как считает Э.Б. Валев, совместное участие географов СССР, Румынии и Болгарии в работах по выявлению наиболее рациональных направлений развития района нижнего Дуная»[23]. Безусловно, в своей работе автор учитывает официальные документы, посвященные перспективной программе экономического сотрудничества стран-участниц СЭВ, проблемам международного разделения труда, специализации и кооперирования в рамках мирового социалистического содружества. При этом главной задачей развития этих районов он считает индустриализацию придунайских районов, в том числе и Румынии. Для этого, убежден автор, у Румынии имеются достаточно серьезные предпосылки. Во-первых, местные природные ресурсы. Во-вторых, значительные трудовые резервы. В-третьих, благоприятное транспортно-географическое положение, широкие возможности развивать некоторые промышленные отрасли на привозном сырье и топливе, поступающем по дешевому дунайско-черноморскому пути. Особое значение для индустриализации этих районов, по мнению Э.Б. Валева, имеет их относительная близость к крупнейшим районам тяжелой индустрии Украины — Донбассу и Приднестровью и их морским воротам — Одессе (Ильичевску), Николаеву, Херсону и Жданову*. В-четвертых, обращение к традициям и опыту, которые сложились в этих районах и которые могут быть широко использованы в дальнейшем развитии некоторых наиболее перспективных для них отраслей, например, нефтяной, машиностроительной, пищевой.

* г. Жданов — до 1948 г. и с января 1989 г. — г. Мариуполь Донецкой области, порт на Азовском море (Прим. ред.)

В статье подчеркиваются успехи развития районов Нижнего Дуная за годы социалистического строительства и перспективы их развития. «…Используя указанные природные и трудовые ресурсы, расширяющиеся связи с другими районами социалистических стран, — пишет Э.Б. Валев, — районы Нижнего Дуная производили уже в 1963 г. в 8-9 раз больше промышленной продукции, чем накануне Второй мировой войны или ко времени окончания послевоенного восстановительного периода»[25]. Как считает автор, предстоят еще более значительные масштабы будущего индустриального развития. «Уже теперь отчетливо видны основные звенья формирующегося Нижне-Дунайского производственно-территориального комплекса, его специализация в рамках мирового социалистического хозяйства и основные производственные связи между придунайскими частями Румынии, Болгарии и СССР»[26]. Именно на развитие производственных связей и общего потенциала социалистических стран на примере отдельных сопредельных территорий особое внимание обращает автор статьи. В статье советского ученого речь идет не о социалистической интеграции, а о развитии хозяйственного комплекса с участием нескольких социалистических стран в ходе расширения межгосударственного экономического сотрудничества и «выяснения наиболее рациональных направлений (подчеркнуто мною. — Т.П.) формирования производственно-территориальных комплексов не только внутри отдельных стран, но и некоторых районах нескольких сопредельных стран». Как подчеркивает Э.Б. Валев, «в процессе подъема производительных сил некоторых сопредельных социалистических стран возникает ряд общих экономических проблем, которые рационально решать общими усилиями нескольких государств» в ходе расширения уже существующего между Румынией, Болгарией и СССР межгосударственного сотрудничества[27]. Именно в этом плане нужно понимать высказывание советского ученого «о наличии объективных предпосылок для формирования в будущем Нижне-Дунайского межгосударственного производственного комплекса со специализацией в нефтегазохимии и некоторых отраслях машиностроения (нефтяного, судостроения, электротехники, сельскохозяйственных машин и др.), в интенсивном поливном земледелии зерно-овоще-виноградарского направления и опирающихся на него отраслей пищевкусовой промышленности, на обслуживании транспортных потребностей социалистических государств, использующих дунайско-черноморский водный путь и сухопутные магистрали в области нижнего Дуная»[28]. Ни о каких-либо изменениях или стирании государственных границ, нарушении суверенитета социалистических стран, создании надгосударственных органов, а тем более нарушении территориальной целостности стран, их расчленении, в чем обвинила советского ученого румынская сторона, в статье нет ничего и в помине. Особое внимание он уделяет строительству Галацкого металлургического комбината как свидетельству успешного и благотворного сотрудничества между СССР, Румынией и Болгарией. Большие перспективы также, по мнению автора, может получить развитие целлюлозно-бумажной промышленности на базе переработки тростника в дельте Дуная, а также пшеничной соломы. Э.Б. Валев считает, что в связи с необходимостью экономического подъема области дельты Дуная и рационального использования ее почвенно-растительных и рыбных ресурсов важное значение приобретают совместные усилия Румынии и СССР как придунайских государств. К этим вопросам относится разумное сочетание использования плодородных прирусловых земель под сельское хозяйство, под камышовое хозяйство, при сохранении нерестилищ, а также проблема специализации и координации работы крупнейших портов Нижнего Дуная[29]. Совместное строительство гидросооружений может дать мощный импульс развитию поливного земледелия. Однако, как отмечает Э.Б. Валев, это может привести к угрозе затопления и потере значительных сельскохозяйственных территорий. Поэтому необходимо проведение больших работ по предохранению прилегающих к Дунаю территорий Болгарии, СССР и особенно Румынии от затопления. И по логике вещей здесь были бы рациональны совместные усилия Румынии, СССР и Болгарии [30].

В области развития сельского хозяйства в вышеупомянутой статье речь шла о развитии интенсивного, высокотоварного производства с учетом благоприятных природно-климатических условий в придунайских районах Румынии, (производство, в первую очередь, зерновых, овощных культур, винограда и фруктов), способного не только удовлетворить внутренние потребности региона, но и создать резервы для экспорта сельскохозяйственной продукции. «Область Нижнего Дуная одновременно с превращением в район мощной индустрии разовьется в перспективе в еще более значительный, чем теперь, район производства товарной сельскохозяйственной продукции в рамках стран социалистического содружества» [31]. Возможно за этот пассаж и ухватились в дальнейшем румынские ученые и политики, обвинив Э.Б. Валева в намерении превратить Румынию в аграрный придаток развитых стран социалистического содружества.

Однако статья Э.Б. Валева была использована румынской стороной в политических и пропагандистских целях. В ответ на его статью в румынском журнале «Вьяца экономикэ» № 24 от 12 июня 1964 г. появилась публикация румынского экономиста Костина Мурджеску, который впоследствии сам признался, что исходил «не из научных, а патриотических позиций»[32]. Советского ученого обвинили в ущемлении суверенитета Румынии и даже в попытках нарушения территориальной целостности страны, в расчленении ее территории, ее народного хозяйства, в намерении создания наднациональных органов, в желании превращения Румынии в аграрно-сырьевой придаток других стран социалистического содружества и т.д. [33] Смысл статьи грубо извращался. Так, предложение Э.Б. Валева о формировании в будущем производственно-территориальных комплексов трактовалось таким образом, что они, якобы, должны были стать совместной собственностью нескольких стран, хотя в статье ученого нет даже и упоминания об этом. Добавим к вышесказанному тот факт, что, как свидетельствуют материалы беседы заместителя председателя Совета министров РНР Георге Гастона-Марина с американскими представителями, именно румынское руководство в тот период ставило перед ними вопрос о создании совместных предприятий [34]. В противовес этому, как видно из статьи Э.Б. Валева, он нигде не говорит «о произвольном слиянии хозяйств сопредельных территорий двух или нескольких социалистических государств, в чем обвиняет его румынский экономист, и что, по мнению последнего, нарушает не только суверенитет, но и территориальную целостность страны» [35]. Но ведь речь шла, как уже подчеркивалось выше, всего лишь о рациональном использовании экономического потенциала сопредельных государств — Румынии, Болгарии и СССР.

Кроме того, статья К. Мурджеску была написана в недопустимо оскорбительном тоне. Чего только стоит такой пассаж румынского экономиста: «В конце концов, мы могли бы сказать: Читатели, все, что мерещится автору, (т.е. Э.Б. Валеву), это его личное дело. Так и было бы в действительности, если бы автор не пытался в то же время перечеркивать своим карандашом карту нашей родины. А этого ему нельзя позволить» [36].

Вполне справедливо, как нам кажется, в своей работе, вышедшей в 2007 г., румынский историк, академик Флорин Константиниу указал, что после 23 августа 1944 г (т.е. со времени перехода Румынии в дружественный СССР лагерь. — Т.П.) ни один из советских ученых никогда не подвергался такой резкой критике [37].

Все обвинения, выдвинутые румынской стороной против советского ученого, экстраполировались румынской стороной на советское руководство. Не случайно на уже упомянутой встрече партийно-правительственных делегаций КПСС и РРП в Москве в июле 1964 г. глава советской делегации Н.В. Подгорный специально остановился на статье Э.Б. Валева, которая наделала столько шуму в Румынии. Он отметил, что «до этого она была известна лишь узкому кругу географов. По крайней мере, до ее появления, заявил он, никто из советских руководителей о ней ничего не знал и ее не читал, и что она является выражением собственных суждений ученого» [38]. Статьей Э.Б. Валева заинтересовался сам секретарь ЦК КПСС, член Политбюро М.А. Суслов. Он обратился через своего помощника в партийный комитет МГУ с просьбой прислать ему статью. Прочитав ее и не найдя ни малейшего повода для критики, он все же потребовал у партийной организации МГУ объяснительную записку [39].

В свою очередь, партийное бюро географического факультета обсудило на одном из своих заседаний вопрос о публикации статьи Э.Б. Валева. По содержанию статьи принципиальных замечаний сделано не было. Имелись лишь некоторые конкретные предложения*. В записке отмечалось, что «содержание и выводы упомянутой статьи румынского журнала никак не вытекают из содержания статьи Э.Б. Валева. Румынские авторы проявляют совершенно явную тенденциозность и предвзятость в оценке положений, содержащихся в статье Э.Б. Валева. В то же время в записке указывалось, что «нельзя не обратить внимание на то, что критические замечания румынских товарищей находятся в противоречии с некоторыми положениями Совещания представителей коммунистических и рабочих партий стран-участниц СЭВ по вопросу об основных принципах международного социалистического разделения труда» [40]. Вместе с тем, чтобы застраховать себя на будущее от подобных ситуаций, партийный комитет географического факультета МГУ предлагал усилить контроль и консультации при публикации статей по экономической географии, связанных с международными вопросами. Содержалась также просьба о направлении подобных статей перед их публикацией для просмотра в соответствующие отделы ЦК КПСС и контроля со стороны Главлита, который, кстати, не возражал против публикации работы Э.Б. Валева [41]. Все это еще раз подтверждает, что статья Э. Б. Валева являлась не заказной со стороны высшего руководства страны, а выражала его собственные позиции и взгляды.

* В докладной записке в партийный комитет МГУ отмечалось, что «в статье Э.Б. Валева нет положений, в какой бы то ни было мере игнорирующих или задевающих суверенитет Румынии (равно как и суверенитет других государств, о которых идет речь в статье). Наоборот, автор различными способами подтверждает необходимость сохранения и уважения суверенных прав государств, участвующих в совместном решении проблем, общих для их пограничных районов. Говоря о наличии объективных предпосылок для формирования в будущем Нижне-Дунайского межгосударственного производственного комплекса, Э. Б. Валев указывает, что этот комплекс будет состоять из районов, входящих каждый в состав своей страны (это положение отражено и в названии статьи. На приложенных к статье картах показаны придунайские районы трех государств, разделенные государственными границами Автор подчеркивает необходимость тесного сотрудничества между придунайскими социалистическими странами (являющимися, бесспорно, суверенными государствами) в решении общих экономических проблем и вовсе не говорит о создании каких-то надгосударственных органов». «В свете всего вышесказанного, говорится далее в записке, вызывает полнейшее недоумение утверждение, содержащееся в редакционной статье румынского журнала «Вьяца экономика»…о том, что будто бы в статье Э.Б. Валева не принимается во внимание суверенитет Румынии и предлагается расчленение ее территории и национальной экономики».

К антироссийской, а следовательно, и к антисоветской пропаганде подключились румынские историки. В 1964 г. в Бухаресте под редакцией академика Андрея Оцетя была опубликована работа под названием «Маркс о румынах». В нее были включены отрывки из рукописи К. Маркса, находившейся в архиве Маркса и Энгельса в Международном институте социальной истории в Амстердаме. Это были в основном пассажи, взятые К. Марксом из работ буржуазных авторов, касающиеся политики царской России, в том числе и в отношении Дунайских княжеств — Валахии и Молдавии. Политика царской России изображалась как экспансионистская, ничего не говорилось об освободительной миссии России на Балканах, важной роли России в создании здесь ряда независимых государств. В то же время в работе речь шла о «незаконности» передачи Турцией России Бессарабии, территории которая Турции якобы не принадлежала [42]. Напомним, что начиная с XV-XVI вв., Дунайские княжества находились в вассальной зависимости от Османской империи и к 1812 г. не имели самостоятельного государственного статуса, а привилегии (признаки государственности и определенная автономия), которыми пользовались княжества, были отвоеваны у Османской империи с помощью России в ходе русско-турецких войн XVIII — начала XIX вв. Публикация подобной работы из архива К. Маркса дала румынским историкам повод для пересмотра истории российско-румынских отношений, а политикам — для развертывания антироссийской пропаганды со ссылкой на вождя мирового пролетариата.

Известно при этом, что важные документы, касающиеся принятия решений руководством РРП, в те времена были засекречены, а на поверхности, в официальных документах, все еще звучали заверения о дружбе и сотрудничестве между Румынией и СССР, между румынским и советскими народами. И только открытие государственных и партийных архивов в Румынии и их доступность в настоящее время для исследователей позволяют проникнуть в закулисные перипетии политики румынского руководства. К сожалению, нельзя сказать того же о российских архивах, многие документы которых в значительной степени все еще сохраняются под грифом «секретно».

Таким образом, предпосылки для проведения в жизнь «особого курса» стали формироваться еще до прихода к власти Н. Чаушеску. Он унаследовал и развил тот курс, который стал формироваться еще при его предшественнике. Как считает российский историк А. Васильев, именно в 1964-1965 гг. во внешней политике Румынии сложился «особый курс» [43]. Гипертрофирование национального фактора привело, в конечном итоге, к формированию концепции «национального коммунизма».

Таковы были условия, в которых проходил визит румынской партийно-правительственной делегации в Москву в сентябре 1965 г.

Советское правительство придавало большое значение встрече на высшем уровне между делегациями КПСС и РКП, тем более что из советского посольства в Бухаресте поступали обнадеживающие заявления. Так, в одном из сообщений из Бухареста говорилось, что после смерти Георгиу-Дежа румынской стороной были сделаны заявления о желании развивать и углублять дружеские связи с СССР. Утихла антисоветская пропаганда.

Встречали румынскую делегацию 3 сентября в лучших торжественно-помпезных традициях советских времен. Еще 16 августа 1965 г. было принято специальное постановление ЦК КПСС, в котором среди прочего говорилось:

«На подступах к г. Москве в случае благоприятной погоды самолет встретить (и проводить) эскортом военных самолетов. На аэродроме при встрече (проводах) произвести артиллерийский салют (21 залп). На аэродроме выстраивается почетный караул, предусматривается присутствие глав дипломатического корпуса. Исполняются гимны СРР и СССР. Поездки делегации в Ленинград и Волгоград. Приветствие делегации трудящимися от аэродрома до резиденции.

3 сентября.

Соответственно: обед в Грановитой палате (Большой Кремлевский дворец).

4 сентября.

Начало переговоров после посещения румынской делегацией Мавзолея В.И. Ленина и возложения венков.

5 сентября.

Отдых на загородной даче.

6 сентября.

Посещение Волгограда.

7 сентября.

Отлет из г. Волгограда в г. Ленинград.

9 сентября.

Отлет в г. Москву (или отъезд на спец. поезде). Возможны переговоры.

10 сентября.

Резервное время. Переговоры провести 10 сентября с.г. в Кремлевском дворце; митинг советско-румынской дружбы с выступлением Л.И. Брежнева.

Подписание документов. Прием на 600 человек»[44].

На встрече обсуждались вопросы двусторонних отношений, а также политика СССР и Румынии на международной арене.

В области международных отношений румынская делегация особый акцент делала на своей позиции сотрудничества со всеми социалистическими странами, имея в виду, как уже отмечалось выше, Китай и Албанию. Н. Чаушеску заявил, что решение Консультативного политического комитета Варшавского Договора (КПК ОВД) со ссылкой на то, что в 1961 г. на его заседание не прибыл руководитель Албании, было ошибочным. Н. Чаушеску выступил с критикой деятельности Комитета, его технического секретариата, заявил о необходимости более тщательной подготовки его заседаний, предварительных консультаций с руководством всех стран, входивших в ОВД [45]. Отметим в связи с вышесказанным, что, действительно, к середине 1960-х гг. в связи с отходом Румынии от общей линии в рамках ОВД его документы не всегда предварительно направлялись в Румынию. Румынское руководство особо подчеркнуло свою роль посредника в переговорах между СССР и Китаем [46]. На самом деле, позиция Румынии являлась попытками проводить свою независимую политику отхода от курса Москвы и лавирования между различными центрами сил на международной арене.

В сфере экономики были затронуты вопросы расширения экономического и научно-технического сотрудничества. Речь шла также о предоставлении Румынии кредита для оплаты закупок вооружения у СССР, о переработке в СССР урановой руды, поставляемой из Румынии, и возвращении чистого урана назад для использования его в атомной энергетике, о помощи СССР в строительстве совместной с Югославией гидроэлектростанции «Железные ворота» на Дунае и т.д. [47]

Для решения задач двустороннего экономического сотрудничества было принято решение создать совместную комиссию. В то же время румынская сторона выступила с предложением изменить статью 20 Конвенции о судоходстве на Дунае, предусматривающую деятельность совместной администрации на участке Брэила — Килийское гирло, как устаревшую, поскольку она была принята еще в 1948 г., и, по мнению выступавшего по этому вопросу Г. Маурера, не отвечала современным условиям. Г. Маурер заявил, что в данный момент вместо совместной комиссии необходимо создать автономное управление участков Дуная, принадлежавших каждой из стран [48]. Советская сторона согласилась модифицировать данную статью, касающуюся деятельности совместной администрации в устье Дуная.

Руководитель советской делегации Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев осудил «субъективизм» Н.С. Хрущева, отметил, что его замечания о том, что и как нужно делать по конкретным вопросам экономического развития, вызывали только негативные эмоции [49]. По сути, он согласился с румынской точкой зрения, что «в экономическом строительстве могут применяться самые разнообразные формы, и это не противоречит нашим принципам». В то же время он подчеркнул, что «необходимо, конечно, использовать взаимный опыт и практику социалистического строительства» [50]. Румынская сторона выступила с предложением создать совместную двустороннюю комиссию по экономическому и научно-техническому сотрудничеству. Со своей стороны, советское руководство поддержало это предложение [51].

Среди проблем, которые были подняты румынской стороной, был и вопрос о возвращении румынского золота, которое оказалось в России еще в годы Первой мировой войны. Выступивший по этому вопросу член Политбюро Румынской компартии Александру Бырлэдяну напомнил, что в годы Первой мировой войны, когда Румыния выступила на стороне Антанты, немецким войскам удалось перейти в наступление и оккупировать большую часть территории Румынии. Возникла угроза занятия противником всей территории Румынии. В этих условиях по просьбе румынской стороны румынский золотой запас Национального банка Румынии, историко-культурные и художественные ценности, в том числе и драгоценности румынской королевы Марии, а также картины, архивы, иконы, ценные бумаги ряда банков и т.д., были отправлены на хранение в Москву.

Первая партия, отправленная в декабре 1916 г., еще при царской власти, по румынским данным, приведенным А. Бырлэдяну, состояла из 1738 особых ящиков (кассет) с золотом общим весом 93 тонны и двух ларцов с ювелирными изделиями королевы Марии.

Вторая партия прибыла в Москву уже после падения монархии при Временном правительстве [52].

Касаясь истории вопроса, со своей стороны замечу, что транспортировка румынского имущества производилась в условиях войны, дезорганизации власти, развала на фронтах, грабежей и насилия. Поэтому трудно говорить с полной уверенностью о сохранности всего груза. По прибытии в Москву также не было проведено тщательной проверки доставленного груза. Он взвешивался оптом, выборочно каждый десятый ящик, а затем все это суммировалось. При складировании 188 ящиков в запасную кладовую московской конторы Государственного банка разборка и проверка ящиков вообще не производилась, а оценка делалась на основе устного заявления уполномоченного Национального банка Румынии. В основном же золото и драгоценности были размещены в кладовых Кремля. При этом замки на дверях кладовых были установлены таким образом, что попасть в них можно было, только имея два разных ключа от дверей, при этом один из ключей хранился у румынского представителя, а второй — у российского (после победы большевиков — у советского).

Дальнейшая судьба румынского золота выглядит так. После оккупации в декабре 1917 г. румынскими войсками Бессарабии, входившей с 1812 г. в состав Российской империи, советское правительство объявило о разрыве дипломатических отношений с Румынией. В постановлении Совета народных комиссаров от 13 января 1918 г. говорилось о том, что «хранящийся в Москве золотой фонд Румынии объявляется неприкосновенным для румынской олигархии. Советская власть берет на себя ответственность за сохранность этого фонда и передаст его в руки румынского народа» [53]. Именно на эту оговорку обратил внимание в своем выступлении А. Бырлэдяну в качестве аргумента в пользу передачи румынскому народу золотого запаса Румынии. «Сегодня, в рамках новых отношений между социалистическими странами, между двумя народами, которые идут по пути строительства социализма и коммунизма, мы ставим перед вами проблему о передаче золотого запаса его истинному собственнику — румынскому народу». Далее следовал следующий пассаж: «Мы считаем, что возвращение золотого запаса, помимо важного экономического значения для нашей страны, будет иметь и особое политическое значение. Это будет означать выполнение того, что еще Ленин считал необходимым осуществить, и это продемонстрирует в высшей степени принципиальные отношения, на которых базируется дружба и братское сотрудничество между нашими народами» [54]. Справедливости ради, нужно отметить тот факт, что румынское правительство нарушило подписанное премьер-министром А. Авереску российско-румынское соглашение от 5-9 марта 1918 г., которое предусматривало вывод румынских войск из оккупированной ими Бессарабии, и тем самым предрешило судьбу румынского золота [55]. Бырлэдяну также напомнил, что подобные жесты со стороны советского правительства были и в прошлом: «В 1935 г. после установления дипломатических отношений между СССР и Румынией советское правительство возвратило Румынии часть имущества: архивы, исторические документы, произведения искусства, некоторые из которых были чрезвычайно важными для нашей страны. Однако тогда не было возвращено золото Национального банка… » [56].

В связи с этим добавим от себя, что в 1956 г. по решению советского правительства Румынии были возвращены все драгоценности, ювелирные изделия, археологические находки, в том числе и золотые, представляющие огромный исторический интерес, картины, рукописи, иконы — все то, что находилось в Советском Союзе, хранилось и сберегалось в кладовых Кремля [57].

9 сентября 1965 г., уже после того, как румынская делегация посетила Волгоград с целью ознакомления с его достопримечательностями и возвратилась в Москву, было продолжено обсуждение вопросов, связанных с румынским золотом. В поддержку А. Бырлэдяну выступила «тяжелая артиллерия» — Н. Чаушеску и Г. Маурер.

Реакция советского руководства на инициативу румынской стороны была явно негативная. Объясняя эту реакцию, нельзя не учитывать тот факт, что отношения между руководством двух стран за прошедшие со времени XX съезда КПСС годы значительно ухудшились, что отразилось и в дискуссиях на встрече. Поэтому нельзя удивляться, что в своем ответе Л.И. Брежнев выразил недоумение, что «через 50 лет был поднят вопрос, касающийся взаимоотношений между царской Россией и королевской Румынией, и сейчас, — продолжил Брежнев, — началась дискуссия между двумя социалистическими странами, которые в свое время отказались от признания подобных договоров, установили братские дружеские отношения, вместе пережили Вторую мировую войну, нашли в себе силы отказаться от всех неприятностей, связанных с войной, с потерями советского народа в этой войне и несчастьями, постигшими румынский народ» [58]. По мнению Брежнева, «потребовались десятилетия, чтобы избавиться от боли и страданий, которые надолго осели в душах людей». Далее Брежнев остановился на некоторых из моментов этой истории. «Как следует из имеющихся материалов, — подчеркнул Брежнев, — общее количество груза, отправленного в Россию в целом соответствует тем данным, о которых говорил Бырлэдяну. Однако четкого контроля за отправленными ценностями, — по словам Брежнева, — не было, так как все это происходило в условиях войны, и транспортировка ценностей шла на доверии. Когда же позднее часть ящиков была вскрыта, то обнаружилась, среди прочего, одежда королевской семьи и другие вещи, принадлежавшие, возможно, монастырям и частным лицам или попавшие туда случайно во время транспортировки. Существует перечень, того, что было в этих ящиках: обувь, белье, были и ложки» [59]. Обратившись к истории, Брежнев заявил, что «после установления Временного правительства информация о румынском золоте теряется. Затем была Гражданская война, и часть золота была для сохранности переправлена в Пермь, Омск, Казань. Часть золота во время Гражданской войны была захвачена белогвардейцами, которые, возможно, передали иностранным государствам за поставки обмундирование и оружие, и осела в зарубежных банках. Остальная часть хранилась в кладовых Кремля». Брежнев повторяет версию, что залогом сохранности румынских ценностей в Кремле являлось наличие у советской стороны лишь одного из ключей от дверей кладовых, что гарантировало, якобы, от односторонних действий [60].

Однако, как следует из документов зарубежных архивов, в частности, французских, эта договоренность неоднократно нарушалась под прямыми угрозами советских представителей отобрать ключи силой.

Дело в том, что после разрыва дипломатических отношений между Советской Россией и Румынией один из ключей от кладовой Кремля был передан на хранение французскому консулу, находившемуся в Москве. А тот под давлением советских представителей, по крайней мере, дважды им его передавал. Под предлогом того, что в кладовых хранилось советское имущество, некоторые ящики оттуда изымались. Инвентаризации румынских ценностей, хранящихся в Кремле, долгое время не проводилось.

Наконец, в 1922-1924 гг. была произведена их полная инвентаризация.

В начале 1920-х гг. в связи с изменившейся международной обстановкой и возможными российско-румынскими переговорами нарком иностранных дел РСФСР В.Г. Чичерин обратился в ЦК РКП(б) с предложением провести инвентаризацию румынских ценностей, переданных Румынией России в 1916-1917 гг. 14 мая 1922 г. этот вопрос был вынесен на заседание Политбюро ЦК РКП(б), и по записке Чичерина было принято положительное решение.

К осмотру и оценке румынских ценностей, находившихся в кладовых Кремля, комиссия под председательством заместителя начальника Гохрана Гершатера при участии контролеров Гохрана, ювелира и рабочих приступила 5 августа 1922 г. Приступая к работе, комиссия установила: при вскрытии кладовых печати оказались в целости, двери и замки — в исправности, люки и окна в кладовых закрыты, стекла и решетки не повреждены.

Что же оказалось в кладовых? По свидетельству членов комиссии ящики лежали в беспорядке. Можно предположить, что так они и были складированы. Некоторые из ящиков были не опечатаны, а на некоторых печати и замки были сломаны. При первоначальном осмотре ящиков оказалось, что упаковка на многих ящиках была плохая, содержание не соответствовало имеющейся описи, а в некоторых ящиках оказались пустые футляры из под драгоценностей и пустые гнезда в ювелирных изделиях. В ряде случаев трудно было произвести оценку вещей. К тому, о чем говорилось выше на встрече румынской и советской делегаций, можно добавить, что, наряду с драгоценностями, а часто и вперемежку с ними, находились меховые вещи, уже изъеденные молью и покрытые плесенью, одежда, белье, поношенная обувь, металлическая, стеклянная и фаянсовая посуда (всего 280 мест) и т.д. Здесь же находились ящики с вином. Был обнаружен также и один ящик со взрывчатыми веществами. Комиссия, поразмыслив, решила ящики с вином обвязать веревками и опечатать, а ящик со взрывчаткой изъять и передать по назначению во избежание угрозы взрыва. После осмотра ящики упаковывались, завязывались веревками и опечатывались. Золота среди ящиков обнаружено не было. Не было также и сундучков с драгоценностями королевы Марии.

В заявлении, которая сделала комиссия по результатам работы говорилось, что речь идет не только об учете и оценке румынского имущества, но и о его сохранности и создании условий для его хранения. Поэтому, по заключению комиссии, был необходим более тщательный разбор румынских ценностей с целью инвентаризации, осмотра и оценки каждой вещи.

23 июля 1923 г. Политбюро ЦК РКП(б) поручило Секретариату ЦК и НКИД образовать «Особую комиссию» для разбора, классификации и оценки румынских ценностей. Комиссию возглавил видный деятель компартии и советского государства Александр Гаврилович Шляпников. Через год, 20 июля 1924 г. он сообщил в Политбюро ЦК РКП(б) о том, что «Особая комиссия» свою работу закончила. В протоколе комиссии общая стоимость румынских ценностей была указана в 1 млн. 700 тыс. руб. золотом. В 1940 г. была начата последующая инвентаризация румынских ценностей, которая была прервана войной и завершилась только в 1948 г. Описи первой и второй инвентаризаций совпали. Именно по этим описям румынские ценности летом 1956 г. были переданы румынскому правительству.

Между тем у Советского Союза, а ныне и у России, существуют контраргументы против удовлетворения требований румынской стороны о передаче Румынии румынского золотого запаса. И об этом говорил Л.И. Брежнев на сентябрьской встрече в Москве. Брежнев отметил, что, согласно документам, в годы Первой мировой войны королевская Румыния задолжала России за поставки оружия и других военных вещей около 300 млн. долларов, что соответствует 274 тоннам золота. Поэтому, если мы поднимаем одну проблему, нужно поднимать и другую, т.е. говорить о взаимных претензиях. Тогда нужно говорить, по мнению Брежнева, и о потерях, которые понес советский народ в годы Второй мировой войны, когда Румыния выступила против Советского Союза на стороне гитлеровской Германии. «Ущерб, нанесенный за годы войны только в Одессе и Крыму, составил суммы в 100 раз больше, чем те, о которых сегодня говорится. Поэтому речь идет не столько о финансовых вопросах, сколько о политических». Репарации в 300 млн.долларов, которые заплатила Румыния за ущерб, нанесенный в годы Второй мировой войны, как считал Брежнев, были символическими. Мы считаем, — заявил Брежнев, — что вопрос должен быть закрыт».

В то же время румынская сторона заявила, что она оставляет открытым вопрос о возвращении ей ценностей королевской Румынии, переданных царскому правительству в годы Первой мировой войны [62].

Однако и до сих пор вопрос о румынском золоте периодически поднимается румынской стороной, как на официальном уровне, так и в румынских средствах массовой информации, будоража общественное мнение. Хотя в настоящее время существует двусторонняя комиссия историков России и Румынии, призванная изучать эту проблему, в отечественной историографии не существует сколько-нибудь значимых работ по этой проблематике. Поэтому автор статьи рассматривает анализ данной проблемы, которая обсуждалась на встрече партийно-правительственных делегаций в сентябре 1965 года, как одну из немногих попыток обратиться к изучению этой темы.

Румынская сторона обратилась к советскому руководству с просьбой передать в архив Института истории при ЦК РКП документы, касающиеся деятельности румынской секции Коминтерна [63]. Решение этого вопроса затянулось до начала 1990-х г., когда Румынии были переданы ксерокопии документов из фонда румынской секции Коминтерна.

В целом же, оценивая итоги визита румынской партийноправительственной делегации в СССР, советские дипломаты фиксировали отсутствие каких-либо принципиальных изменений во внутренней и внешней политике Румынии, отмечали китайское влияние в различных сферах общественной и политической жизни страны. Это относилось, например, к румынским ответам на советское предложение о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства, о нераспространении ядерного оружия, к оценке индийско-пакистанского конфликта, к выступлению главы румынской делегации на VI конгрессе Всемирной федерации профсоюзов в Варшаве. Кроме того, МИД Румынии в одностороннем порядке принял решение о сокращении взноса в Институт ядерных исследований в Дубне. Сохранялось также прежнее отношение к советским гражданам, проживающим в Румынии, и к румынским гражданам, женатым на советских женщинах. Продолжало сокращаться поступление советской литературы и прессы, а в некоторых районах страны, например в Трансильвании, слышимость советского радио была настолько плохая, что населению приходилось, как правило, слушать радио Бухареста, Будапешта и западные радиостанции [64]. Особых надежд на улучшение советско-румынских отношений и в будущем не предвиделось, хотя в определенные периоды румынское руководство продолжало «игры» на двух или более столах.

Итак, в конце нахождения у власти Г. Георгиу-Дежа начал формироваться особый курс румынского руководства по целому ряду вопросов международной и внутренней политики. В пропаганде стала особо подчеркиваться роль внутренних факторов и собственного опыта социалистического строительства [65]. Это нашло отражение также в идеологической, экономической политике, в особых взглядах на деятельность и задачи СЭВ и Варшавского договора, международного коммунистического движения в целом, в ориентации на западные страны и определенную зависимость от капиталистических государств [66].

Одновременно началось дистанцирование Румынии от СССР. В адрес советского руководства стали выдвигаться обвинения в проведении политики диктата и навязывании своего мнения другим социалистическим странам, в стремлении сохранить Румынию на положении аграрно-сырьевого придатка более развитых стран содружества [67].

Политика, формирование которой пришлось на последние годы жизни Г. Георгиу-Дежа, в полном объеме была воспринята при его преемнике Н. Чаушеску, несмотря на декларативные заявления последнего о желании улучшить отношения с Советским Союзом и другими странами-членами СЭВ и ОВД. По сообщениям, поступавшим из советского посольства в МИД СССР, «в Бухаресте стала подчеркиваться дальновидность и реалистичность политической линии РКП, его руководства и лично Генерального секретаря ЦК РКП Н. Чаушеску. …Главным критерием интернационального вклада Румынии, по мнению ее руководителей, являлось, прежде всего, строительство социализма в своей стране». Несмотря на декларативные заявления руководства РКП о развитии демократии в Румынии, на самом деле в общественно-политической жизни страны совершенно явно нарастали тенденции тоталитаризма и формировался культ личности Чаушеску. По мнению советского посольства, политика руководства РКП и правительства СРР, его особая линия во внутренних и внешних делах преследовала цель «сплотить на национальной основе все слои населения», и это в какой-то степени румынскому руководству удавалось [68].

Из заметок советского слависта, зав. сектором истории народнодемократических революций и социалистического строительства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения АН СССР доктора исторических наук Любомира Борисовича Валева.

В № от 24 ноября, американская газета «Нью-Йорк Джорнэл Америкэн» опубликовала статью своего обозревателя Воба Консидайна, совершающего поездку по Румынии в составе группы журналистов, сопровождающих американского издателя Херста. В этой статье он рассказывает о беседе группы с заместителем председателя Совета министров РНР Георге Гастон-Марином. Консидайн пишет: «Человек, ставший движущей силой, повлиявший на решение Румынии порвать цепи, которые приковали ее к догматической советизированной экономике, заявил сегодня в Бухаресте Уильяму Рудольфу Херсту-младшему, что его страна хотела бы, чтобы … капиталисты вкладывали свои капиталы в ее экономику на основе полного партнерства».

В редком и поразительно откровенном интервью Георге Гастон-Марин рассказал американскому редактору и его сотрудникам о целом ряде планов, которые еще недавно навлекли бы на его голову все громы и молнии разъяренного Кремля.

Если программа этого инженера, получившего подготовку во Франции и ставшего наиболее прогрессивным специалистом в области планирования экономики из числа специалистов Румынии и советских сателлитов, принесет какие-либо плоды, Румыния возглавит движение Восточной Европы в сторону, как он называет, социалистического капитализма.

Говоря как человек, много делающий для развития румынской программы, этот крепкий молодой заместитель премьер-министра, производящий впечатление человека с Мэдисон-авеню, заявил г-ну Херсту: “Нет никаких причин, которые помешали бы американским фирмам пустить корни в Румынии и работать с нами. Сейчас мы имеем в Нью-Йорке 8-10 специалистов, ведущих переговоры в этом направлении. Мы уже подписали соглашение о закупке у вас комплексного оборудования для двух заводов синтетического каучука, аммиачного завода, завода искусственных удобрений и нового завода каталитического крекинга для нашего района Плоешти.

Соглашение, которое мы недавно подписали с вами, дает нам право на закупку некоторых патентов и лицензий, но мы хотели бы расширить эти отношения. Америка импортируют очень много товаров из Европы. Почти все, что она импортирует, мы и вы могли бы производить здесь, в Румынии. У нас имеется более необходимое сырье и более дешевая рабочая сила, чем в Западной Европе.

Предположим, что сюда пришли бы Форд и “Дженерал моторс”. Пусть они пришлют сюда свое оборудование, и мы построим здесь заводы. Каждый американский промышленник будет принят здесь с радостью. У нас есть высококвалифицированные рабочие. Вместе мы могли бы выпускать машинное оборудование, химикалии, ткани, обувь, продовольственные товары — почти все. Вместе мы могли бы найти огромный третий рынок среди встающих на ноги новых стран. Прибыли? Разумеется, будут и прибыли, и они выплачивались бы в долларах. Государство, как партнер, сделало бы все возможное, чтобы каждое предприятие умело руководилось так, как это сделали бы вы в качестве капиталистического партнера. Никто не хочет работать, если его труд не приносит прибыли. Наше партнерство было бы отнюдь не филантропической затеей”.

Но Херста не так легко убедить.

“Кто бы руководил подобным заводом?”, — спрашивает он. В ответ Кастой Марин пожал плечами и подарил ему обезоруживающую улыбку.

“В принципе румынское правительство, — сказал он. — Но это не умаляло бы роли американских специалистов на месте. На практике это не отличалось бы от того порядка, которого вы придерживаетесь, допустим, в Индии, только там ваши люди стали партнерами частных компаний, а здесь они были бы партнерами государства. Отношения с государством надежнее. Частные компании иногда терпят банкротство. Государство не обанкротится никогда”.

…Коммунистический Китай? О, да, мы торгуем с ним, и наш представитель находится в Пекине. Мы надеемся увеличить объем торговли. Китай присылает нам руду, текстиль, рыбу”.

Гастон-Марин и другие румынские руководители были глубоко возмущены прошлогодним предложением советского специалиста-плановика о включении Румынии в нижнедунайский промышленный комплекс (Речь идет от Э.Б. Валеве). Этот проект предусматривал объединение соответствующих промышленных потенциалов Румынии, Венгрии (на самом деле не Венгрии, а СССР. — Т. П.) и Болгарии в единый комплекс, которым на практике руководили бы из Москвы в интересах общего блага государств, лежащих за железным занавесом. Румынии в подобном комплексе была бы отведена роль поставщика сельскохозяйственной продукции. “Нам никогда не говорили об этом прямо, — рассказывает Гастон-Марин. — Если бы нам сказали, что мы будем превращены во что-то вроде огорода, мы просто послали бы их подальше и предложили им выращивать свои собственные овощи”.

В конечном итоге проект создания нижнедунайского промышленного комплекса так и не вышел за рамки обсуждения советскими теоретиками, и Гастон-Марин сомневается, чтобы новые руководители в Кремле отстаивали бы его. “СССР остается большим, дружественным соседом. Мы надеемся сохранить наши добрые отношения с ним”.

Примечания:

Архив внешней политики Российской Федерации (далее — АВП РФ). Ф. 0125. Оп. 54. П. 289. Д. 16. Л. 17.

Стыкалин А.С. Что думали румыны об СССР в 1964 г. // В поисках новых путей. Власть и общество в СССР и странах Восточной Европы в 50-е — 60-е гг. XX в. М., 2011. С. 373.

Президиум ЦК КПСС. 1954-1964 гг.: в 3-х тт. Т. 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. М., 2004. С. 719.

Там же. С. 734.

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 55. П. 282. Д. 4. Л. 16-17.

Watts, Larri L. Fereşte-mă, doamne, de prieteni. Războiul clandestin al blocului sovietic cu România. Bucureşti, 2011, P. 207, 213-214, 216-217, 219.

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 55. П. 292. Д. 16. Л. 1.

Там же. Оп. 53. П. 286. Д. 16. Л. 18.

Там же.

Scinteia. 1964. 24, 26 aprilie.

Watts, Larri L. Op. cit. P. 248.

Buga V. O vară fierbinte în relalii româno-sovietice. Convorbirii de la Moscova din iulie 1964. Bucureçti, 2011. P. 18.

Catanus D. Reacţia moscovite la «Declaraţie» din aprilie 1964 // Dosarele istorie. Bucureşti, 2004. № 4. P. 42-45.

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 55. П. 292. Д. 15. Л. 197, 200.

Buga V. Op. cit. P. 40-44.

Хрущев Н.С. Насущные вопросы развития мировой социалистической системы // Проблемы мира и социализма. 1962. № 9. С. 5.

Там же.

Там же. С. 7.

Там же.

См.: Приложение. Из заметок Л.Б. Валева (Личный архив Э.Б Валева).

В отзыве, написанном на русском языке доцентом географического факультета Педагогического института Юлианой Поп, в частности, говорилось: «Очень глубоко проанализирована глава народного хозяйства, автор теоретически обосновывает дело, связывает явления этой части работы с теми, которые касаются изучения районов. По своим масштабам глава, предназначенная экономическим районам, свидетельствует о том, что автор уделяет особое внимание теоретическому обоснованию и их практическому применению. Здесь проанализированы вопросы, касающиеся рационального разделения труда, и, исходя из необходимости осуществления такого разделения, которое соответствовало бы промышленному и сельскохозяйственному развитию с целью социалистического строительства и повышения благосостояния трудящихся. Каждая область представляет собой специализированный подрайон, комплексно развитый, как экономическая единица данного района, подчеркивается то положение, что в условиях актуального экономического районирования стран народной демократии необходимо учесть международное распределение труда в мировой социалистической системе» (Из личного архива Э.Б. Валева).

Валев Э.Б. Проблемы экономического развития придунайских районов Румынии, Болгарии и СССР // Вестник Московского университета. Серия У. География. 1964. № 2.

Там же.

* г. Жданов — до 1948 г. и с января 1989 г. — г. Мариуполь Донецкой области, порт на Азовском море (Прим. ред.).

Там же. С. 57.

Там же.

Там же. С. 58.

Там же. С. 56-57.

Там же. С. 64.

Там же.

Там же. С. 63-64.

Там же. С. 62.

http://moscova.mae.ro/

См: Взгляды, противоречащие основным принципам экономических отношений между социалистическими странами. Перевод на русск. яз. статьи К. Мурджеску (Из личного архива Э.Б. Валева).С. 3, 9.

См: Приложение. Из записок Л.Б. Валева (Личный архив Э.Б. Валева).

См: Взгляды, противоречащие… С. 3, 9.

Там же. С. 36.

Constantinul FI. De la Rautu si Roller la Musat si Ardeleanu. Bucureşti, 2007. C. 277.

Buga V. Op. cit. P. 40-44.

В партийный комитет МГУ. Объяснительная записка парткома географического факультета МГУ по поводу критики в румынском журнале статьи Э.Б. Валева (Из личного архива Э.Б. Валева).

Там же.

Anton М., Chiper I. înstauraria regimului Ceauşescu. Continuitate si reptură în relaţiile romăno-sovietice. Bucureşti, 2003. P. 216-211′, Constantiniu F. De la Rautu si RolLer la Musaf si Ardeleanu. Bucureşti. 2007. P. 274-276.

Васильев А. «Особый курс» H. Чаушеску — внешняя политика в условиях лимитирующих факторов // Россия XXI. М., 2001. С. 72-97.

АВП РФ. Оп. 55. П. 292. Д. 16. Л. 10-18.

Anton M., Chiper I. Op. cit. P. 138-141.

Ibid. P. 117-188, 131-132, 142.

Ibid. P. 132.

Ibid. Р. 134-135.

Ibid. Р. 157.

Ibid..

Ibid. P. 133, 171.

Ibid. Р. 133-134.

Виноградов В.Н, Ерещенко М.Д., Семенова Л.Е., Покивайлова Т.А. Бессарабия на перекрестке европейской дипломатии. Документы и материалы. М., 1996. С. 198-199.

Anton М., Chiper l. Op.cit. P. 133-134.

Виноградов В. К, Ерещенко М. Д., Семенова Л. Е., Покивайлова Т. А. Указ. соч. С. 216-217.

Anton М., Chiper l. Op.cit. P. 133.

Виноградов В. П., Ерещенко М. Д., Семенова Л. Е., Покивайлова Т. А. Указ. соч. С. 258-259.

Anton М., Chiper l. Op.cit. P. 173-174, 190.

Idid. P. 172-173.

Ibid. Р. 173.

Arhives du Ministere des Affaires Etrangeres. Paris. Serie Z. Europe. C. 582 g. Dossier.9. Roumain 90. Tresor roumanie a Mossow.

Anton M., Chiper I. Op.cit. P. 174.

Ibid., P. 173-174, 190.

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 58. П. 301. Д. 28. Л. 112.

Там же. Оп. 54. П. 289. Д. 16. Л. 200.

Там же. Оп. 55. П. 292. Д. 15. Л. 127.

Там же. Л. 197-200.

Там же. Оп. 58. П. 301. Д. 28. Л. 131.

Источник: «Москва и Восточная Европа. Непростые 60-е… Экономика, политика, культура», М., 2013.

Советско-румынские отношения в середине 60-х годов.

Примечания:

Добавить комментарий Отменить ответ