Между Первой и Второй войной во Франции вышла книга одного французского философа, даже, кажется, как водится, еврея. Фамилия автора не имеет значения — можно только удивляться, что в далекой России кто-то в XXI веке озаботился тем, чтобы ее выпустить и издать, а какой-то «пират» (то есть человек, который, по мнению современных русских литераторов, достойный русской тюрьмы со всеми ее ужасами) добросовестно отсканировал и выложил в Сеть. А вот название хорошее. Актуальное такое название: «Предательство интеллектуалов».
Книжка про тех французских — и, шире, европейских интеллектуалов, которым в этом промежуток между двумя войнами вдруг стали крайне мерзки ценности, которые были на топе в Европе предыдущие сто лет и которые те же французы в конце XVIII века отчеканили в формуле «Свобода. Равенство. Братство.» Как и все такие максимы, в реальности эти три слова никогда категорическим императивом не были, но некий ориентир задавали (то же самое в XX веке имело место с коммунистическими идеями — даже если их применяли не так или совсем не применяли, от их света спрятаться было нелегко).
И вот в этом межвоенье европейских умников стали эти три слова раздражать. Как и все другое, что связано с ними — например, понятие демократия. В Германии (это я уже от себя) тоже были схожие умонастроения — в общем, феномен был действительно общеевропейский. Но вернемся к Франции.
Там все закончилось 1940-м годом, поражением, которому эти интеллектуалы откровенно радовались и над подготовкой к которому так старательно работали, престарелым Петэном и новым государством, которое взяло в свое политическое лого иные три слова: «Семья. Родина. Работа.» Работа — это, очевидно, работа на немецких фашистов, а Родина — это вишистский огрызок Франции. Ну а семейные ценности — это вообще святое. Всероссийское родительское собрание им. С.Е.Кургиняна сразу приходит на память.
Заметьте, кстати, что если опросить наших казенных путинских патриотов, то, если не сообщать им происхождение, это политическое лого ими будет признано вполне даже хорошим. Это именно та Европа, об упадке которой они в последнее время любят сокрушаться и горевать.
В Франции все кончилось тем, чем оно и должно было кончиться — советские с Востока и англосаксы с Запада фашистскую лавочку прикрыли, а с ней закончилась и вишистская «Семья. Родина. Работа», а кое-кто из тех интеллектуалов даже попал на веревку.
Ну а теперь в наши Палестины. Наши интеллектуалы тоже пресытились принципами. Социалистическими. Заметьте — не какими-то косяками в их осуществлении — куда же без них, а именно принципами. История страны была названа адом, а сама попытка простых людей построить общество без классового разделения была объявлена дьявольским соблазном, приведшим к Гулагу и отсутствию колбасы. А на политическом логотипе они нарисовали слово «Рынок. Запад. Постмодерн.» Если с первыми двумя понятно, то последнее было еще и огромным разрывом со своей собственной культурой — разрывом, который не случился даже у советских, которые иногда даже слишком наивно полагали, что начинают с нуля. Но именно в культуре как раз советские сохранили поразительную преемственность именно в общедемократическом смысле — потому что великая русская литература всегда, даже у самых реакционнейших наших писателей, была на стороне маленького человека. То есть демократична. Это нашими интеллектуалами и было объявлено грехом — и даже тут в 90-х годах находили причинно-следственную связь русских классиков с НКВД и дефицитом туалетной бумаги. Мастерски так находили, многие верили. Ровно столько же чернил и типографской краски было потрачено на издевательство над идеями равенства и братства.
Наш крах произошел, как и обычно в России, не по причине внешней — как у континентальных европейцев, а по причине внутренней. Если в городе нет праведников, то город долго не простоит. Тем более когда профессия праведника официально признана вредной. Рыночно-постмодерновая утопия умерла даже не успев вырасти, так и оставшись уродцем — поэт Пригов с батончиком «Баунти — райское наслаждение» во рту. При этом хорошо, если во рту.
Сейчас круг замкнулся, от безысходности из какой-то исторической помойки выволокли «Самодержавие. Православие. Народность.», подкрасили все это яркими красочками — получилось даже веселенько и пестренько так: «шикарно, как и все на Руси!», но шикарность эта для совсем невзыскательной публике, выращенной на Петросяне и Донцовой, да побитых пылью почвенников с капустой в бородах, интеллектуалы же беспомощно машут руками, некоторые даже вот принялись переписывать историю России, словно надеясь такими магическими действиями изменить нерадостную для них реальность. Попыток трезво сказать, что русские интеллектуалы оказались такими же идейными коллаборационистами, как их французские коллеги в 1940-м, никто даже не пытается, внутренней самокритики ноль — то есть сказать, например, вслух, что кумиры типа Солженицына или Сахарова — дутые (кстати, вот коммунисты в этом смысле более умные и по крайней мере часть из них этой самой внутренней самокритикой занимается — хотя хватает конечно, и тех, кто ничего не понял и ничему не научился). Так что предательство русских интеллектуалов в этом смысле не закончилось.
Чем все закончится? Хорошо все закончится. Православно-ордынский младенец тоже не жилец, обвалится и он (хорошо бы поменьше народу прибило при этом, конечно). И вот тогда настанут времена совсем другие.
