«У Сталина были моменты просветления»
«Источник», 1994, № 2.
Запись беседы с делегацией Итальянской компартии
10 июля 1956 г.
В беседе принимали участие от ЦК КПСС — т.т. Хрущев, Поспелов, Пономарев и от ЦК Итальянской компартии — член Секретариата ЦК ИКП — Джанкарло Пайетта, член Руководства ЦК ИКП — Челесте Негарвилле и кандидат в члены Руководства ЦК ИКП — Джакомо Пеллегрини.
Беседа началась в 10 час. 30 мин., закончилась в 17 часов.
Тов. Хрущев сообщает членам делегации ИКП о полученном от Ненни на имя тов. Суслова письме с объяснениями по поводу опубликования в журнале «Мондо Операйо» статьи «Доклад Хрущева и полемика о коммунизме» и заверениями в дружеском отношении к КПСС и в приверженности к политике единства с Итальянской коммунистической партией (письмо зачитывается членам делегации).
Тов. Пайетта — Каково Ваше мнение?
Тов. Хрущев — Неплохое письмо. Мы решили ответить на него положительно, от имени тов. Суслова. Что касается статьи, то она плохая. Однако, учитывая условия, сложившиеся в Италии, она понятна. В нашем ответе мы выскажем свои критические замечания. Сначала мы думали, что Ненни намерен использовать разоблачение культа Сталина в качестве предлога для отдаления от коммунистов и полагали уместным выступить по поводу его статьи в нашей печати. Однако после получения письма решили воздержаться.
Тов. Пайетта — Можем ли мы сказать об этом Ненни?
Тов. Хрущев — Можно сказать, что мы довольны письмом Ненни, его стремлением сохранить дружественные отношения и контактировать свои действия с нами в интересах рабочего класса.
Затем тов. Пайетта сообщает о положении в ИКП после XX съезда КПСС. Компартия широко разъяснила основные решения съезда, подчеркивая их значение в условиях Италии. Они встретили широкий отклик среди итальянского общественного мнения и привели в замешательство противников компартии. Особенно большое впечатление произвели решения съезда, относящиеся к укреплению демократии в СССР. Эти решения совпадают с прежней и нынешней политикой ИКП и в подготовке к предстоящему съезду Итальянской компартии коммунисты широко используют материалы XX съезда.
Вопрос о культе личности принес партии серьезные затруднения. В Советском Союзе была проведена подготовка к восприятию доклада тов. Хрущева, в Италии ее не было. Компартия (и в меньшей степени — соцпартия) пережила период замешательства, так как имя Сталина очень много значило для итальянских коммунистов. ЦК ИКП считает правильным, что КПСС проводит работу по разоблачению культа личности и не видит никаких оснований для отказа от этого полезного дела. Однако нужно видеть разницу в условиях, в которых находятся КПСС и ИКП. Население Советского Союза видит, что исправление недостатков, порожденных культом личности, дает положительные результаты. Например, положительный эффект дают реабилитация незаконно осужденных, отмена наказаний за опоздание на работу и за прогулы и т. д. В Италии не было известно о недостатках, связанных с культом личности и нарушениями социалистической законности. Поэтому их объявление дает сначала отрицательный эффект и только позже правильное понимание принятых КПСС мер дает свои плодотворные результаты в Италии. Руководство ИКП учитывает в своей деятельности «шок», вызванный неожиданным разоблачением культа личности. Тем более, что если в Англии, Франции, Скандинавских странах реакционная печать связана в своих высказываниях в отношении Советского Союза хорошими дипломатическими отношениями их стран с СССР, то в Италии, при отсутствии этого барьера, реакционная печать повела разнузданное наступление на левые партии, обостренное избирательной кампанией. Основные усилия буржуазной печати были направлены на отрыв соцпартии от компартии.
Ненни в этот период растерялся, отдельными автономистскими заявлениями попытался переложить основной нажим реакционной пропаганды на компартию, боясь, что его партия таких ударов может не выдержать. В свете обстановки и настроений, сложившихся в Итальянской соцпартии, мы одобряем занятую по отношению к ней позицию КПСС.
В целом итальянские коммунисты одобряют политику КПСС, так как она приносит пользу всем коммунистическим партиям, содействуя расширению их связей с массами.
Дискуссию по вопросу о культе личности руководство ИКП повело так, чтобы выйти из рамок партии и вести ее наступательно и в масштабе всей страны. В партии же борьба против неправильных взглядов шла не по линии дисциплинарных мер, а путем убеждения. Руководство исходило также из того, что гибкость в этом вопросе не должна идти в ущерб принципам.
Таким образом, выступая против догматизма и сектантства, явившихся следствием культа личности, руководство оберегало партию от обратного проявления сектантства в форме ограничения дискуссии рамками компартии.
В таком направлении шло разъяснение решений XX съезда до опубликования доклада т. Хрущева госдепартаментом США. Ранее публиковались только частичные сведения. Тольятти считал, что доклад останется секретным. Исходя из этого, был взят курс на постепенное разъяснение изменений, происходящих в связи с критикой культа Сталина. О полном содержании доклада знали только члены Секретариата ЦК. Членам Руководства ЦК были сообщены лишь политические стороны доклада. ЦК ИКП понимает, что главная задача состоит в исправлении последствий культа личности. Однако следовало правильно разъяснить рабочим и трудящимся массам смысл того, что произошло, и ответить на все возникшие в связи с этим вопросы. ЦК КПСС и ответил на это своим Постановлением. Но Компартия Италии и компартии других стран должны были показать, что их согласие с данными ЦК КПСС разъяснениями носит критический характер. Иначе коммунистам трудно было бы ответить на вопрос: «Почему в период культа Сталина вы одобряли все, исходящее от СССР, теперь, когда стало наоборот, вы также все одобряете?».
Подавляющее большинство коммунистов отнеслось положительно к критике культа личности, но нашлись и неустойчивые элементы, выражавшие неправильные и враждебные КПСС мнения.
Тов. Хрущев — Возможно вы сейчас потеряете единицы, но зато потом приобретете в десять раз больше.
Тов. Пайетта — Из наших рядов никто не ушел и мы уверены, что приобретем новых сторонников нашей партии.
Опубликование конкретных сведений о тяжелых фактах, явившихся следствием нарушения законности в СССР, вызвало серьезное замешательство. Как рабочие, так и интеллигенты это серьезно переживали. В этих условиях партия не могла занять безразличную позицию, она должна была признать, что факты действительно тяжелые и вселить в сознание людей уверенность, что все будет исправлено и более не повторится. Особенно важно было внушить это среднему партийному звену. В этом направлении построены интервью Тольятти журналу «Нуови Аргоменти» и его доклад на пленуме ЦК.
В слово «перерождение» советские товарищи вложили столь категорический смысл, какого мы в него не вкладывали, тем более, что второе высказывание Тольятти, приведенное в Постановлении ЦК КПСС, показывает наше понимание этого слова. Это высказывание опровергает не смысл того, что сказал Тольятти, а ваше понимание слова «перерождение».
Понимая всю меру ответственности Сталина, руководство ИКП хочет избежать «обратного культа», то есть объяснения всех недостатков ошибками одного человека, и скорее убедить как коммунистов, так и всех трудящихся. Этому сильно помогает Постановление ЦК КПСС.
Заявление Тольятти по поводу Постановления имело целью выразить безоговорочную поддержку Итальянской компартией политики СССР во всех главных вопросах и в то же время показать, что руководители ИКП имеют собственное мнение (по второстепенным вопросам), чем был нанесен удар буржуазной печати, которая кричала, что «Хрущев отодрал за уши Тольятти».
Являясь крупной партией, в рядах которой насчитывается 2 млн. членов, за которую голосует 6 миллионов избирателей, Итальянская компартия в состоянии наносить серьезные удары нашим общим противникам. Поэтому просим понять, что нецелесообразно рисковать ее престижем.
Далее т. Пайетта переходит к другим вопросам, интересующим итальянскую делегацию. Он говорит, что руководство ИКП хотело бы заранее быть информированным о мероприятиях КПСС, касающихся в той или иной мере Итальянской компартии, и выражает благодарность за подробную информацию о переговорах КПСС с Союзом коммунистов Югославии, так как это очень помогло в нормализации отношений между компартией Италии и СКЮ.
Тов. Хрущев, предупредив о сугубо доверительном характере сведений, сообщает делегации о беседе Тито с американским послом в Белграде.
Тов. Пайетта — Распространяются слухи из американских источников о намерении Советского правительства признать, что война в Корее якобы была начата по инициативе Сталина. Подтверждение этих слухов было бы ударом как по коммунистическим партиям, так и по движению сторонников мира.
Тов. Хрущев — Это неправда. И мы всегда будем готовы заявить, что американцы лгут.
Тов. Пайетта — Вы очень откровенно огласили ряд нарушений социалистической законности. Все это убедительно свидетельствует о вашей решимости коренным образом исправить недостатки, вытекающие из культа личности, но, нам кажется, что объявление новых фактов в этом отношении явилось бы излишним.
Тов. Хрущев — Прошу не обижаться, так как то, что я скажу, к вам не относится. Но любопытно, что и Черчилль во время нашего пребывания в Англии советовал нам то же самое. Он говорил: «Нужно дать народу время переварить то, что вы сообщили, иначе это обернется против вас». Я думаю, это искренний совет. Старая лиса Черчилль боится, что если в результате наших неумных действий мы будем отстранены от руководства страной, то к власти придет правительство, которое возвратится к сталинским методам резкой непримиримости. Я сказал Черчиллю: «Мы это учтем».
Тов. Пайетта говорит, что Постановление ЦК КПСС значительно углубляет анализ причин, породивших культ личности, и убедительно показывает, что это явление не повторится. В то же время он интересуется основными направлениями политики КПСС в будущем, что позволило бы Итальянской компартии действовать согласованно с КПСС. Он также сообщил, что проведенные итальянской делегацией беседы в редакции журнала «Партийная жизнь» и в Верховном суде СССР о демократическом характере Советского государства были для делегации чрезвычайно полезны. Он выразил благодарность за умные и искренние ответы советских товарищей и расценил эти беседы как признак улучшения отношений между коммунистическими партиями Советского Союза и Италии. Для роста симпатий к Советскому Союзу, сказал т. Пайетта, имеют большое значение даже «мелкие» доказательства свободной жизни в СССР. Например, сообщения о том, что два капиталиста прилетели на собственном самолете в Москву, что Хрущев и Тито прогуливались по улицам Москвы, опубликованные буржуазной печатью, стоят пропаганды компартии за целый год. Внешняя политика Советского Союза — поездка Булганина и Хрущева в Индию, приглашение лидеров социал-демократических партий Скандинавии и Франции в СССР, приглашение иранского шаха — весьма помогает компартии убеждать итальянский народ в необходимости установить хорошие отношения с Советским Союзом и разбивает клевету противников о том, что только коммунисты желают расширения связей с СССР. Даже приезд Аденауэра в Москву мы широко использовали для пропаганды за улучшение экономических и политических связей Италии с Советским Союзом.
Касаясь отношений между КПСС и Итальянской компартией, т. Пайетта высказывает пожелание об установлении более действенных связей между ними. Существование СССР является основой рабочего движения, однако нет необходимости в восстановлении дисциплины времен Коминтерна, что, вероятно, явилось бы помехой для обеих партий. В настоящее время дух пролетарского интернационализма настолько развит, что. без вреда для коммунистического движения можно допустить большую расчлененность в связях между отдельными компартиями, а также между коммунистическими и социал-демократическими партиями. Проводимая КПСС за последнее время политика по отношению к социал-демократам рада стран, по-видимому, подтверждает это мнение руководства ИКП. Даже если не удастся создать зональные объединения компартий (французские товарищи с этим не соглашаются), полезным остается то, что между различными компартиями и прежде всего между ними и КПСС устанавливаются живые связи. В настоящее время связи между компартиями капиталистических стран и КПСС не должны носить «туристский» характер, так как уже очевидна большая польза откровенных творческих бесед между Итальянской компартией и КПСС.
Тов. Пайётта просит сообщить мнение ЦК КПСС о развитии событий в странах народной демократии, так как печать этих стран, например, венгерская и польская, часто дают противоречивые толкования различным мероприятиям их партий и правительств. Руководство Итальянской компартии считает, что правильно будет, отстаивая и популяризируя положительные стороны в развитии стран народной демократии, разъяснять причины имеющихся недостатков и не лакировать действительность в этих странах.
Далее т. Пайетта информирует о результатах поездки Тольятти в Югославию. Нормализация отношений между КПИ и СКЮ может дать положительные результаты. Однако у югославов заметна склонность к лидерству; даже если по определенным вопросам имелась общая точка зрения, они предварительно предпочитали поспорить. Мы им протянули ладонь, однако, если они захотят захватить всю руку, то это не удастся. Тито восхищен поездкой в СССР. Особенно его поразила манифестация в Сталинграде. У него сложилось впечатление, что руководители КПСС и Советского правительства едины и сплочены, а если среди них есть расхождения во мнениях, то они их свободно высказывают. Югославы считают, что нет препятствий как для дружеских отношений с советскими руководителями, так и для дальнейшего улучшения отношений между Югославией и СССР.
Тито выразил недовольство французскими коммунистами, однако основания для такого недовольства весьма незначительны: сдержанное высказывание о Югославии в печати компартии, колебания со стороны руководителей Французской компартии при употреблении слова «товарищ» в отношении к югославам на одном из приемов и т. д. В общем же Тито заявил о намерении улучшать отношения с французскими коммунистами, но без спешки.
У итальянских делегатов сложилось впечатление, что имеющиеся связи югославов с социал-демократами могут быть полезными и для других коммунистических партий. В существующий Всемирный Совет Мира югославы, вероятно, не захотят войти, однако они не против вступления в новые международные демократические организации. Отношение Итальянской компартии к СКЮ примерно такое же, как и к партии Ненни.
На вопросы итальянской делегации ответил тов. Хрущев.
Прежде всего т. Хрущев коснулся вопроса о культе личности в связи с его докладом на закрытом заседании XX съезда ЦК КПСС*. Мы считали, сказал он, что доклад не будет опубликован, в противном случае мы бы его построили иначе. Более того, решение поставить этот вопрос было принято не при подготовке к съезду, а в ходе его. Поэтому мы были лишены возможности посоветоваться с братскими партиями и в достаточной степени сбалансировать положительные и отрицательные стороны в отношении Сталина. Предполагалось, что доклад о культе личности будет сделан тов. Поспеловым в виде информации, однако это могло бы вызвать недопонимание или подозрение о разногласиях в руководстве КПСС. Поэтому сделать доклад было поручено первому секретарю ЦК КПСС.
* Так в тексте.
В докладе дано много конкретных фактов. Однако оказалось, что это полезно для нас, а для вас вредно. В Советском Союзе Сталин был вроде полубога. Ему приписывались все достижения, от него якобы исходили все блага. Он был отцом для всех. Как известно, после его смерти дело доходило до кликушества. В дни процессии к Колонному залу на улицах было задавлено много людей. Даже члены Президиума ЦК КПСС уговаривали народ разойтись, однако никто не слушался — все хотели видеть тело Сталина. Это — одна сторона.
Другая сторона — неблаговидные дела, совершенные по его воле и под его давлением. К моменту смерти Сталина (тов. Хрущев предупреждает о доверительности приводимых ниже фактов) в тюрьмах находилось около 2 миллионов человек. Эта цифра увеличилась после победы над Гитлером: все наши бывшие военнопленные, а также некоторые малые народы были высланы, и сейчас в связи с реабилитацией возникают большие трудности. Эти люди получили право передвижения, хотят вернуться на родину, а там уже другие люди живут. Сотни тысяч членов партии сидели в тюрьмах более 10 — 15 лет в условиях худших, чем уголовники. При проверке ни одно дело не оказалось состоятельным. Например, член партии с 1916 года т. Шатуновская работала ранее в орготделе МК, ее знал лично я, а еще лучше т. Маленков, как очень принципиального товарища. Ее арестовали и выслали, и мы верили, что она была связана с врагами. После разоблачения Берия, мы ее освободили, восстановили в партии, и сейчас она работает в КПК при ЦК КПСС. Таких тысячи. Ясно, что этим людям нужно дать объяснение, чтобы у них не осталось нездоровых настроений по отношению к партии и ее руководству. 70 процентов делегатов XVII съезда ВКП(б) и большинство членов ЦК, избранных на съезде, расстреляны, а это — подпольщики, участники гражданской войны, активно боровшиеся против троцкистов и бухаринцев. Это также требует объяснения.
Рассекречено
В ходе XX съезда было проведено несколько бурных заседаний Президиума ЦК. Отдельные члены Президиума считали, что не следует поднимать вопроса о культе личности, так как это создаст трудности внутри страны и в рабочем движении. Как видите, мы учитывали это, но мы также стояли перед необходимостью ответить на вопрос, кто же виноват в том, что погибли многие лучшие коммунисты. Не ответить на него — значило показать, что нынешний ЦК КПСС покрывает виновников, соглашается с ними, боится сказать правду. Можно было уйти от критики, продолжая, как при Сталине, «завинчивать гайки», снимать головы и т.д. Это значило губить партию.
Мы решили идти по линии демократизации, по линии укрепления связей с массами. Оставаясь марксистами-ленинцами, продолжая правильную политику, мы должны были сказать правду партии и ее хозяину — съезду, и мы сказали полным голосом правду о всех недостатках, которые мы осуждаем.
Можно было бы критику культа Сталина начать с мелочей, растягивая во времени и подавая ее малыми дозами. Это могло бы нанести вред партии, вплоть до ее раскола, так как одна часть коммунистов, признавая правильность критических замечаний, поддерживала бы нас, а другая часть, не имея достаточных фактов, оставалась бы убежденной в непогрешимости Сталина. То, что мы сказали все сразу, несколько ошеломило людей, но мы вместе с тем выдвинули большую положительную программу и не только не потеряли ни одного человека, но получили полную поддержку партии и народа. Партия сплотилась вокруг ЦК и, хотя имели место некоторые проявления возмущения Сталиным (требование убрать его из мавзолея, снять портреты и т.д.), теперь все вошло в норму.
Разоблачая культ личности, мы полагали, что положение зарубежных компартий не будет столь тяжелым, как это случилось после, так как доклад не подлежал публикации в печати. Мы намеревались сообщать о фактах, изложенных в докладе, постепенно, по мере развития пропаганды этих партий. Но случилось так, что с XX съездом совпала смерть Берута и реабилитация Компартии Польши. В Польше возникло тяжелое положение, когда стало известно, что партия реабилитирована, а ее руководители расстреляны. К этому следует добавить, что после установления народно-демократического строя в Польше еще при жизни Сталина из наших тюрем было освобождено и направлено в Польшу много польских коммунистов — евреев, которые очень болезненно восприняли критику культа Сталина. Эти люди ведут себя в Польше отвратительно и усиленно продвигают своих людей в руководящие органы партии и государства. Раньше т. Берут сдерживал их своим авторитетом. После его смерти они стали вести себя еще нахальнее, однако и сопротивление им усилилось.
Я был на пленуме ЦК ПОРП, когда избиралось руководство партии, и открыто сказал, что в рабоче-крестьянском государстве большинство руководящих кадров должно выдвигаться из основной национальности. При обсуждении вопроса о кандидатуре первого секретаря ЦК ПОРП некоторые (меньшинство) полагали целесообразным рекомендовать на этот пост нынешнего министра государственного контроля т. Замбровского. Большинство других товарищей считало, что в этом случае на основные руководящие посты будут назначены евреи. Я лично считаю, что, хотя т. Замбровский хороший и способный товарищ, однако в национальных интересах Польши лучше выдвинуть руководителя партии польской национальности, так как чем больше выдвигать на руководящие должности евреев, тем больше будут антисемитские настроения.
Тов. Хрущев замечает, что и среди советских граждан еврейской национальности кое-кто не проявляет необходимой лояльности по отношению к мероприятиям партии и правительства.
Возвращаясь к польским делам, т. Хрущев рассказывает, что когда кандидатура т. Замбровского была названа на пленуме, он выступил с самоотводом, но речь держал как невеста, которая просит отца не отдавать ее замуж, а сама страстно этого желает. Пришлось сказать т. Замбровскому, что вы уже член Политбюро, зачем вам бьггь секретарем, — это усилит антисемитизм.
На пленум ЦК, когда избирался секретарь, я не пошел, однако сразу кое-кто начал намекать на мою якобы антисемитскую позицию. Однако я по-прежнему считаю, что руководить Польшей должны поляки. Ведь в Познань после известных событий поехал не т. Замбровский, которому там, вероятно, пришлось бы трудно, а т. Циранкевич, нашедший общий язык с поляками.
У вас, в Италии, все эти проблемы не имеют значения. В странах же народной демократии, особенно в Польше и Венгрии, это очень важно. Я думаю, что не без участия озлобленной группы людей, возвратившихся из СССР, произошли события в Познани, тем более, что в Польше еще сильны пепеэсовцы, последователи Миколайчика и католики. Эти силы начали действовать. Руководство растерялось. Печать стала публиковать материалы против правительства. Мы предупреждали польских руководителей об опасности этих явлений, а они полагали, что идет процесс демократизации. Кстати, французские друзья, находившиеся в Польше, сообщали, что видели доклад Хрущева в карманах сопровождающих их польских товарищей, а американцы заявляли, что в Польше доклад Хрущева стоит 230 злотых (тов. Хрущев шутливо замечает: я говорил т. Охабу, что уж очень дешево вы цените мой доклад). Только в Краковском воеводстве недосчитались 17 экземпляров моего доклада. Все это результат некоторого «шока» у руководителей Польши, которые потеряли контроль над партией и государством. События в Познани полезны тем, что после них польские руководители увидели, что у них есть враги.
Мы, конечно, понимали, что рано или поздно содержание доклада о культе личности просочится в буржуазную печать, но полагали, что это произойдет постепенно. В Советском Союзе с докладом сначала был ознакомлен ЦК, затем руководящие кадры КПСС, затем вся партия. О его содержании пришлось ознакомить и комсомол, так как у молодежи, воспитанной на культе личности Сталина, после выступления т. Микояна на съезде появился разброд. Чтобы не обидеть рабочих и интеллигенцию, было решено ознакомить и беспартийный актив. Это факт, что в Советском Союзе содержание доклада сразу все поняли правильно. Не поняли только единицы, о чем говорит то, что из партии по этому поводу было исключено 5 — 7 человек.
Если говорить о реакции на разоблачение культа личности в Грузии, то события там нас не удивили, так как грузинская партийная организация оказалась не на высоте, потому что долгое время ею руководил Берия, и она фактически находилась вне контроля ЦК. В целом Грузия пользовалась многими экономическими льготами за счет других областей страны. Тот факт, что Сталин и Берия были грузинами, вызывал националистические настроения в республике, поддерживаемые меньшевистскими и националистическими элементами. Что касается событий в Грузии, то они начались с незначительных выступлений. В день годовщины Сталина к его памятнику сначала приходили и уходили дети, затем появились студенты, потом тысячные толпы. Нашлись ораторы, выступавшие против партии и правительства. На третий день из толпы выкрикивались лозунги: «Реабилитировать Сталина и Берия», «Долой Хрущева, Микояна и Булганина», «Сформировать правительство Молотова». Из Москвы было дано указание об охране здания ЦК, почты, телеграфа. Коменданту был дан приказ установить порядок в городе и потребовать, чтобы к определенному часу толпа разошлась. К этому моменту образовались две группы, одна из которых хотела захватить оружие, а другая направилась к почтамту, где были войска. Толпа ворвалась в первый этаж, стала пробираться на второй, сделав несколько выстрелов в солдат. Один из солдат самовольно дал очередь из автомата, после чего толпа разбежалась. Окруженные броневиками остатки толпы около памятника Сталину пытались прорваться, в результате чего несколько человек было убито. Эти группы состояли главным образом из студентов. Рабочие их не поддержали. Например, одну группу студентов, пришедших агитировать на завод, рабочие выгнали с завода.
В Грузии еще необходимо проводить большую воспитательную работу, так как если там рабочие, колхозники достаточно сознательны, то среди интеллигенции, хотя многие и голосуют за политику партии, настоящего понимания этой политики нет. Именно интеллигенты кричали из толпы: «Грузия беременна новым Сталиным!», «Мы вам дадим еще одного Сталина!» и т.д. Положение в Грузии осложняется тем, что на шахтах и заводах рабочие — русские, а администрация — грузины. В Грузии 60 процентов грузин, 40 процентов русских, украинцев, армян и т.д., а в руководстве нет ни одного русского, и при жизни Сталина об этом никто не мог сказать.
В Грузии проводилась неправильная экономическая политика. Например, Берия установил более высокие заготовительные цены на виноград в Грузии и Азербайджане. Коллективизация была проведена так, что основной доход колхозник получает от приусадебного участка. Ясно, что недовольство вызывается не столько разоблачением культа Сталина, сколько боязнью потерять привилегии в процессе ликвидации всех безобразий в Грузии. Однако мы не спешим с этим делом, понимая, что люди должны постепенно привыкнуть к новому; все войдет в норму, так как разницу по ценам мы выравняем не за счет их снижения, а за счет повышения заготовительных цен в других областях страны.
На текущей сессии Верховного Совета СССР мы создадим экономическую комиссию, которая будет следить за тем, чтобы отдельное лицо или правительство не могли поощрять неравномерность расходов и доходов на душу населения по различным республикам. Мы придаем этому мероприятию большое значение.
Тов. Хрущев выразил уверенность, что Итальянская компартия правильно поймет мероприятия, проводимые ЦК КПСС, справится с трудностями, возникшими в Италии, и добьется еще больших успехов, так как все недостатки постепенно уходят в прошлое.
Что касается буржуазной пропаганды, то у буржуазии можно найти куда больше плохого, чем последствия культа личности. Тов. Хрущев замечает, что если бы был известен момент опубликования его доклада буржуазной печатью, то Постановление ЦК КПСС «О последствиях культа личности и его преодолении» было бы принято раньше.
Касаясь интервью т. Тольятти журналу «Нуови Аргоменти», т. Хрущев сказал, что в общем мы его оцениваем весьма положительно и что нет основания ни для итальянских, ни для советских коммунистов обижаться на отдельные замечания с обеих сторон. Нельзя было умолчать о слове «перерождение», так как это нашло уже международный отклик. Мы сделали все возможное, чтобы предупредить т. Тольятти, послав ему письмо и на день задержав публикацию Постановления. Мы очень довольны тем, что вы не только по форме, но и по существу разделяете наши взгляды, и уверены, что критика и пересмотр деятельности Сталина улучшат наши отношения и принесут вам большую пользу. Мы полагаем, что отношения между нашими партиями не будут омрачены произошедшим инцидентом. Мы понимаем ваши трудности и причины несколько нервной реакции, но поймите также и вы, что мы не могли не ответить на то, что было сказано в интервью т. Тольятти в адрес КПСС и Советского государства.
Итальянская делегация подняла вопрос о демократии в нашей стране и, в частности, о выдвижении нескольких кандидатов при выборах в Верховный Совет. Мы придерживаемся мнения, что и впредь следует выдвигать одного кандидата, так как несерьезно выставлять двух кандидатов от одной партии, а других партий у нас нет и быть не может. Весь смысл буржуазных избирательных законов состоит в том, что каждый класс имеет свою партию, а, следовательно, и своих депутатов. Отсюда борьба. Но для борьбы нужен антагонизм, а у нас его нет. Если бы, подходя к вопросу практически, мы бы начали выдвигать несколько кандидатов, например, от партии, профсоюзов, Советов, то у нас получилась бы не борьба, а игра. Создавать же другую антагонистическую партию в Советском Союзе, когда для этого нет никаких условий, значит пойти на уступку буржуазии. А в этом нет никакого смысла.
Тов. Пайетта — Конечно, в национальном масштабе выдвижение двух кандидатов нецелесообразно. Но в местных Советах разве нельзя выдвигать для выборов нескольких кандидатов?
Тов. Хрущев — У нас бывают случаи острой борьбы при выдвижении кандидатов. Бывает, что на предвыборных собраниях проваливается кандидат, выдвинутый партийной организацией. Бывает, что и на собраниях доверенных лиц изменяется первоначальный состав кандидатов, намеченных соответствующей партийной организацией. Однако мы это рассматриваем как недостаток работы партийной организации, которая, не зная людей, выдвигает неавторитетных кандидатов в местные Советы. При выборах в Верховный Совет СССР таких случаев не бывает, так как кандидаты в депутаты обычно весьма достойные и известные люди. Как бы буржуазия ни старалась опорочить нашу избирательную систему, это ей не удастся, потому что выборы проходят при тайном голосовании и избиратели имеют возможность провалить кандидата, однако они предпочитают писать в бюллетенях свои хорошие пожелания.
В настоящее время мы не видим необходимости изменения избирательной системы, но это не означает, что мы не ищем способов дальнейшей демократизации всех звеньев общественной жизни, повышения инициативы всех членов партии и трудящихся. Мы, например, намерены улучшить работу Верховного Совета. Уже текущая сессия будет проведена иначе, чем раньше, когда докладчик старался исчерпать все могущие возникнуть вопросы. Тов. Булганин сделает доклад по поводу закона о пенсиях примерно в таком виде, как он был опубликован в печати, и не будет высказывать своего отношения к предложениям, выдвинутым в ходе предварительного обсуждения закона. Это сделают депутаты и содокладчик от Комиссии законодательных предположений, который оценит результаты обсуждения и внесет предложения. Целесообразно вынести споры на заседания Верховного Совета. Это оживит его работу. Пусть представители республик, шутливо замечает т. Хрущев, потаскают друг друга за чубы, а то, действительно, заседания сессии проходят слишком сухо.
Теперь иное положение, чем при Сталине. Раньше случалось и так, что Сталин на одном из заседаний Совета Министров за 10 минут без доклада, без прочтения проекта пятилетнего плана самолично утвердил его. Если бы кто-либо выступил против такой процедуры, то Сталин квалифицировал бы его как оппозиционера. Теперь же мы всемерно поощряем деловое обсуждение важных вопросов. При столь серьезных ошибках, допущенных Сталиным, нашими успехами мы обязаны советской системе и именно ей. Конечно, в верхах был застой, но Сталин был марксистом и идеологическая работа при нем развертывалась правильно. В низах все работали не жалея сил. После смерти Сталина руководство улучшилось и успехи стали еще больше.
Мы в этом году засеяли 33 миллиона га целинных земель и ожидаем там хороший урожай. Но это можно было бы сделать значительно раньше. Незадолго до смерти Сталин поручил мне разработать проект решения ЦК по сельскому хозяйству, и это поставило меня в угрожающее положение, так как мои предложения, вытекающие из объективных нужд развития сельского хозяйства, оказались бы неприемлемы для Сталина. Я сразу натолкнулся на сопротивление Берия, который заявил, что работа Хрущева противоречит тому, что делал раньше Маленков. Однако мы разработали полезные предложения и внесли в Политбюро, но Сталин, не читавший не только бумаг, но и газет, спросил, о чем тут сказано. После объяснений он отверг проект предложений и предложил его изменить, исходя из того, что крестьянин хорошо живет и может оплатить все налоги, продав одну лишь курицу. Он предложил увеличить налог на крестьян на 42 миллиарда рублей, то есть на сумму, которая равнялась всему доходу от сельского хозяйства. Когда в комиссию по разработке проекта решения пленума ЦК по сельскому хозяйству были дополнительно введены Берия и Маленков, выяснилась полная безответственность, и Сталин начал кричать, что вы эсеры, народники и т.п.
Тов. Пайетта интересуется, сам ли Сталин написал работу о языкознании.
Тов. Хрущев — Видимо, сам, при помощи языковедов. Нужно иметь в виду, что у Сталина были моменты просветления, когда он создавал весьма серьезные вещи. Например, многие положения Устава КПСС были продиктованы Сталиным, и вы сами видите, сколь в нем хорошие, чеканные формулировки.
Тов. Пайетта — Интересно, что уже по материалам XIX съезда мы заметили стремление к демократизации.
Тов. Хрущев — И этого требовал Сталин. К сожалению, он требовал демократизма и критики от других, но только не по отношению к себе. Кстати, областные и республиканские пленумы при Сталине собирались чаще, чем согласно решениям XX съезда. Это было не совсем разумно, но демократично и показывало заботу Сталина о демократизации партии.
Тов. Хрущев говорит делегации, что Сталин был нетерпимо груб по отношению к членам Политбюро и всему Политбюро в целом. Он рассказывает случай, когда Сталин, узнав о решении Политбюро о нормах надела землей в Западных областях Украины, обругал Политбюро нецензурными словами, хотя для этого не было никаких оснований.
Тов. Негарвилле — Был ли Сталин груб в личных отношениях со своими сотрудниками.
Тов. Хрущев. — Да, совершенно нетерпим и болезненно подозрителен.
После XIX съезда Сталин резко раскритиковал Молотова и Микояна, готовя таким образом их последующий арест. После смерти Сталина было обнаружено, что жена Молотова, ранее высланная, оказалась в Москве, видимо, для того, чтобы добиться ее показаний против Молотова. Жена Калинина просидела 15 лет в тюрьме. Подслушивание Ворошилова производилось с 1942 года. Его не знакомили с секретными документами и не приглашали на заседания Политбюро, потому что считали английским шпионом. Даже против Молотова выдвигали смехотворное обвинение в том, что он американский шпион и что якобы он имеет в США собственность и свой железнодорожный вагон.
Можно привести еще много фактов из личных отношений Сталина к ближайшим его соратникам, характеризующих его подозрительность и деспотизм, сопровождавшиеся постоянными угрозами.
Тов. Пайетта — Это трагедия, которая не имеет прецедента в истории. Может быть не сейчас, а позже следовало бы сказать, что Сталин был деспотом и тираном.
Тов. Хрущев — Трагедия Сталина состоит в том, что все свои действия он считал направленными на пользу рабочему классу и делу социализма, и вместе с тем он не выносил конкурентов. Не случайно пострадали столь многие старые большевики.
Далее т. Хрущев останавливается на положении в странах народной демократии.
Положение в Румынии как в партии, так и в экономике хорошее. В Болгарии оно также неплохое. Руководство сместило Червенкова с поста первого секретаря ЦК. Он, конечно, допустил много глупостей, но он честный и хороший товарищ и его нужно поддержать. В стране есть немного безработных. По просьбе болгарских товарищей, мы дали им сельскохозяйственные машины. Однако, к сожалению, механизация несколько увеличит число безработных и потребуются новые меры. Решить эту проблему можно. В Албании положение партии прочное, но очень низок жизненный уровень в стране. Албанцы получают от нас кредиты, но никогда не погашают. Сейчас задача состоит в том, чтобы помочь им полнее использовать собственные возможности, и мы в этом практически поможем. Хорошее положение в Чехословакии, и хотя имеются факты саботажа, особенно на транспорте, есть уверенность, что чехословацкие руководители с ними справятся. В Германской Демократической Республике политическое положение неплохое; хуже экономическое положение, не полностью загружены предприятия; жизненный уровень ниже, чем в Западной Германии. Мы полностью удовлетворили все просьбы товарищей из ГДР и это позволит им успешно вести борьбу с Западной Германией. С необходимостью совместной помощи ГДР согласились и руководители стран народной демократии. Выиграть развернувшееся сейчас сражение между двумя частями Германии — это означает выиграть борьбу за всю Германию. Нужно германскому рабочему и обывателю показать видимые преимущества социалистической системы, а этими коренными преимуществами являются сало, мясо, ботинки. Мы берем на себя львиную долю помощи ГДР.
Наиболее слабым звеном является Польша. Там товарищи запутались в планировании, мало выделили средств на зарплату; рабочие не верят заявлениям о том, что за шесть лет зарплата повысилась на 26 процентов. Кроме того, в Польше ослаблено руководство партией и страной. Несмотря на наши предупреждения, было допущено такое положение, что печать совершенно вышла из-под руководства партии. События в Познани развернулись не так, как этого хотели рабочие. Они не хотели идти дальше забастовки, но реакционные силы превратили ее в восстание. Характерный факт. Провокаторы сожгли три танка и хотели расстрелять офицера, но рабочие им этого не позволили. Восстание быстро прекратилось, потому что оно не было достаточно подготовлено. Важно то, что оно многому научило руководителей партии и правительств Польши.
Экономическое положение в Венгрии лучше, чем в Польше. Но в руководстве Венгерской партии трудящихся наблюдается разброд. Дело в том, что расстрел Райка продиктовал Сталин, а Ракоши не может этого сказать, на чем играет Фаркаш. К тому же сам Ракоши допустил серьезные ошибки. Венгерская интеллигенция ведет себя недостаточно лояльно, а руководители партии и правительства не могут принять надлежащих мер, так как у них самих нет внутреннего единства.
Уверенно идет вперед и на большом подъеме находится Китай. Там нет таких недостатков, которые могли бы вызывать серьезную озабоченность.
В Корейской Народно-Демократической Республике экономическое положение тяжелое, низок жизненный уровень, а руководители занялись осуществлением фантастических проектов и, не имея достаточных средств, раздувают капиталовложения в промышленность. Мы полагаем, что эти ненормальности будут надлежащим образом исправлены.
Далее т. Хрущев останавливается на вопросах международного положения. Он сказал, что руководство КПСС обратило серьезное внимание на замечание т. Тольятти о международном положении, а также о возможности некоторых подрывных действий в современной обстановке со стороны американцев. Мы считаем, сказал т. Хрущев, что ситуация не говорит за то, что мы идем к войне. Это подтверждают следующие соображения. Франция не думает о войне и не готова к ней, она запуталась в Алжире и, видимо, его потеряет. Ее экономика подорвана, в стране активно действует сильная компартия, а французский народ не хочет войны. Англия также не стремится и не готовится к войне, опасаясь бомбардировок, что можно было понять из бесед с Иденом и с другими английскими руководителями. Германия пока разоружена, в народе отсутствуют воинственные настроения, о чем говорит сопротивление введению всеобщей воинской повинности. Италия к войне не способна и не стремится. В ней нет ни одной агрессивной партии. В США кое-кто хотел бы нажиться на войне, но им бы пришлось воевать против нас и Китая. Если бы они хотели развязать такую войну, то не согласились бы на прекращение войны в Корее. На Дальнем Востоке сейчас нет зацепки для развязывания войны, значит остается только воевать через Европу, но своими силами Америка воевать не хочет, а хотела бы использовать других. В настоящее же время такой страны в Европе, которая пошла бы войной на нас, нет.
Таким образом, отсутствует угроза военного конфликта. Создается впечатление, что в Америке о войне больше говорят со страху. Сами боятся, но стараются запугать других. Сложная обстановка в США заставляет некоторые реакционные круги спекулировать на разногласиях между нами и США, и хотя по-прежнему они размахивают жупелом антикоммунизма, многое в их поведении изменилось. Выступления Даллеса, если сравнить их с прежними, уже не носят столь агрессивного характера; Маккарти, Ноулэнд и некоторые другие совсем сошли со сцены.
Мы считаем международное положение Советского Союза неплохим, нужно только быть начеку, умно вести политику, не ослаблять работу демократических и общественных организаций, тем более, что для них создаются благоприятные условия. Нужно быть более демократичными и активнее втягивать широкие массы в борьбу за мир. То, что социал-демократы Норвегии, Бельгии, Германии (последние неофициально) ищут с нами контактов, говорит о том, что наша марка высоко ценится. Мы не намерены спокойно сносить недоброжелательные выступления некоторых социал-демократов Франции и сейчас готовим статью против выступлений генерального секретаря СФИО Коммэна. Однако дискуссию будем вести с товарищеских позиций.
С нами ищет контактов также и Ватикан через личного врача президента Италии Гронки. Пока выясняется достоверность этих сведений. Важно то, что если Ватикан ищет с нами контактов, значит он что-то чует. Перед войной он этого бы не делал.
Тов. Пайетта — Установление даже официальных связей с Ватиканом было бы для нас полезно.
С Югославией, продолжает т. Хрущев, у нас складываются хорошие отношения, но т. Тито немного играет между нами и США. Лично он желает установить хорошие отношения с нами, но ему мешают какие-то силы, вероятно, Кардель и его единомышленники. Например, т. Деж сообщил, что румыно-югославское коммюнике, предложенное румынской стороной, т. Тито сначала одобрил, но под давлением Карделя и Поповича вынужден был изменить свою позицию. Однако после этого в неофициальной беседе т. Тито заявил т. Дежу, что он по-прежнему одобряет содержание коммюнике и будет действовать в его духе.
Что касается приема т. Тито в Сталинграде и нашей прогулки по улицам Москвы, то здесь он несколько преувеличивает, потому что приветствия советских людей значительно в большей степени относились к советским руководителям, чем к т. Тито. Это он заметил и сам нам говорил о большой популярности советских руководителей в народе.
На этом беседа закончилась. Члены итальянской делегации горячо поблагодарили т. Хрущева за откровенную и очень полезную для Итальянской компартии беседу. Тов. Пайетта от имени руководства своей партии заявил, что у итальянских коммунистов нет другого пути, кроме как вместе с Советским Союзом, и что итальянские коммунисты в КПСС видят своего старшего, умудренного опытом брата и руководителя.
Тов. Хрущев братски обнимает членов итальянской делегации.
АП РФ. Ф. 3. Оп. 23. д. 207. Л. 14— 41.