Зинаида, супруга моя, выдала мне деньги – в нашей семье она работает Набибулиной, и я не возражаю, в финансах она разбирается лучше, учитывая, что у нее, в отличие от Набибулиной, нет печатного станка, который деньги печатает, проверила еще раз, что список покупок я взять не забыл, и уже у порога крепко меня обняла, как делала всякий раз, когда мы расставились даже не надолго. Хоть и прожили мы в браке тридцать лет уже, а любовь наша такая же крепкая, как и в молодости.
Когда я вышел из подъезда, первое, что я увидел, был Роман Аркадьевич Абрамович. Миллиардер стоял, преклонив колено, прямо напротив моего подъезда. За его спиной стояли одинакового вида охранники в черных костюмах с какими-то устройствами, воткнутыми в уши. Все они жевали жвачку, а один держал в руках плакат с надписью:
ЖИЗНИ БЕДНЫХ ВАЖНЫ!
Завидев меня, Абрамович бросился ко мне в ноги, явно пытаясь поцеловать мои ботинки. Мне стало неловко – ботинки были старые, производства ленинградского объединения «Скороход», видок у них был не очень, хотя, по советскому обыкновению, были они еще крепкие.- Аркадьич, ну ты чего, ну не надо, — неловко сказал я, отстраняясь.
Видя, что поцеловать мои ботинки не получится, Роман Аркадьевич вынул из кармана носовой платок и вытер слезы на лице.
— Вася, — сказал он, — Вася, как я тебя понимаю…
— Спасибо, Аркадьич, — сказал я, шмыгнув носом, потому что был очень тронут. – Но пойду я, а то еще опоздаю.
— Иди, Вася, — сказал миллиардер и снова встал-присел на одно колено.
До торгового центра, куда я направлялся, можно было бы доехать и на маршрутке, хотя путь был и не близкий, но я решил сэкономить. Поэтому бодро потопал про проспекту.
Не прошел я и десяти минут, как на перекрестке увидел странное зрелище. Группа хорошо одетых молодых мужчин и женщин валила памятник Иван Федоровичу Крузенштерну, который всегда стоял на этом месте, с самого моего мальства. Другие хорошо одетые молодые люди снимали происходящее на телефоны. Я с любопытством смешался с толпой.
Памятник, который дернули за веревки, накинутые на голову мореплавателю, упал, голова Иван Федоровича откололась, покатилась и чуть было не прибила какую-то ярко накрашенную девушку, которая снимала происходящее.
— Чего делается? – спросил я у мужика видом попроще.
— Сносят памятник, — ответил мужик.
— Это понятно. А за что?
— С бедностью не боролся. Плавал вокруг света, а про бедность даже не заикался, — объяснил мужик. – Поставят на его место памятник бабушке-пенсионерке. Работы Церетели. Все топовые инстаграммеры собрались.
— Во как, — только и смог я сказать на это, потому что не знал, кто такие эти инстаграммеры.
— Ставьте лайки, подписывайтесь на мой канал, ставьте хэштэг «За бедных!», — громко сказала в свой телефон девушка, которую только что чуть было не прибило головой Крузенштерна.
Что такое хэштэг я тоже не знал, поэтому пошел дальше.
Погода была хорошая, на рекламных счетах на меня приветливо смотрел наш дорогой президент, над головой которого было написано: «Победим бедность! Времени на раскачку нет!»
В торговом центре очередь была небольшая, всего на два часа. Я купил то, за чем я, собственно и пришел – мешок перловки, которая продавалась по акции со скидкой 10 рублей за кило, плюс мелочь из того списка, что мне дала любимая супруга.
Назад с мешком с перловки идти было нереально, поэтому пришлось ехать на маршрутке. Цена которой с прошлого раза успела вырасти.
Зато по дороге водитель-узбек сделал радио погромче, и я с удовольствием послушал песню «Бедность не порок», которую исполнили лучшие современные российские певцы – Ольга Бузова, Стас Михайлов, Сергей Шнур, Андрей Макаревич, Юрий Шевчук и Монеточка.
Не скрою, песня мне понравилась.