Из цикла «Вторжение».
Молодого человека вызвали в партком университета. Он как раз вернулся из центра города – был день рождения старика Джона Леннона, студенты из разных вузов и просто молодняк собрались под окнами дома на Невском, где Джон жил с самого своего переезда из Нью-Йорка — сразу после неудачного покушения в 80-м, и спели хором «Imagine» и его последний хит «Bless you, Leningrad» с альбома, вышедшего на «Мелодии» летом. Получилось страшно трогательно, хотя Джон болел, но вышла Йоко и поблагодарила всех от его имени.
Он только вернулся в университет, и тут же получил смс-ку из парткома.
В парткоме была, как всегда, толкотня, но Константинова, секретаря, он нашел в его закутке. Вместе с ним был какой-то незнакомый человек средних лет.
— Проходи, — махнул рукой Константинов и тут же представил его мужчине:
— Познакомься: товарищ Комлев, из КЗР.
* КЗР – Комитеты Защиты Революции, внепартнийные политические структуры, контролирующие основные принципы социализма в СССР
Они обменялись рукопожатиями.
— У меня к вам просьба, — сказал Комлев, сразу переходя к делу. – Вы не хотели бы побывать в Российской Федерации?
Молодой человек удивился.
— Зачем? Я совершенно не одобряю деятельность КДС*, да и вообще интереса не испытываю.
* Корпус Добровольцев Свободы, советская неправительственная добровольная организация, занимающаяся экспортом коммунистической революции в капиталистические страны
— А почему не одобряете?
— Пусть живут себе там, как хотят. У нас здесь своих дел хватает.
— Но ведь вы же были в составе «Миссии прогресса»* в Нигерии?
* Миссия прогресса – международная организация, занимающаяся оказанием помощи в развитии стран Третьего мира
— Это другое. Мы им с оружием в руках не навязываем иной социально-политический строй, пусть и правильный. Просто помогаем детям, старикам, больным.
— Ну, строго говоря КДС тоже не навязывает… Однако, если я помню, в Нигерии вам пришлось и оружие в руках держать.
— Да, все участники миссии проходят военное обучение — для самообороны. Когда на лагерь миссии напали какие-то религиозные фанатики, мы вместе с кубинцами покрошили их в капусту. Но – еще раз – это была оборона.
— Это очень хорошо, — сказал Комлев, — что вы умеете себя защитить. Дело в том, что как раз КЗР и Народный фронт* хотят сделать независимый мониторинг ситуации в РФ. Осмотр на месте. Местный взгляд. Понимаете?
* Народный фронт – правящий в СССР блок коммунистических и социалистических партий разной направленности
— А что, у вас нет своих каналов? Спецслужбы, например.
В его голосе было ехидство – как и многие, он страшно не любил сотрудников Комитета Информации.
* Комитет Информации – служба сбора информации о капиталистических странах, своего рода политическая разведка
— Бедные кэ-ишники, — ухмыльнулся секретарь парткома Университета, — Нам туда выпускников приходится посылать работать только в порядке партийной мобилизации.
— Вот пусть они там и разнюхивают, — сказал молодой человек.
Человек из КЗР продолжил:
— Безусловно, сотрудники КИ в России есть, но нам бы хотелось, чтобы там побывал человек со стороны. Именно непричастный ни к КИ, ни к добровольцам. Даже, более того, относящийся негативно к их деятельности.
— Это партийное поручение, — прибавил Константинов.
Молодой человек иронично посмотрел на него:
— Вот всегда так! Чуть что-нибудь непопулярное, так сразу начинается: «Это партийное поручение!»
— Вы можете отказаться, — миролюбиво сказал Комлев. – Будем искать кого-то другого.
— Ага, пошлете какого-нибудь романтичного въюноша, которого там еще пристрелят ненароком. Ладно, чисто в порядке партдисциплины – согласен. С парашютом прыгать?
— Нет, — сказал Комлев и достал из портфеля часы. Положил их на стол.
— Это новейшее устройство перехода. Выглядит как обыкновеннейшие часы, внутри словно бы обыкновенная батарейка. На самом деле сложнейшее и очень дорогое устройство, стоит как один межпланетный грузовик. Сделано всего пять экземпляров, так что берегите его. Чтобы вернуться, нужно только определенным образом нажать кнопки – и вы сразу окажетесь дома.
Молодой человек взял часы, покрутил их. Действительно, ни по виду, ни по весу в них не было ничего отличающего их от обыкновенных часов фабрики «Заря».
— Когда отправляться? – спросил он.- В воскресенье в Котлине запуск «Сампы»*, хотел с отцом посмотреть. Он работает инженером-баллистиком в «Народном космосе».
* На острове Котлин расположен космодром советско-финского альтернативного народного космического агентства, с которого запускаются ракетами «Сампо» космические аппараты в Солнечную систему. Альтернативные народные предприятия появились в СССР в ходе реформы 1971 года, их цель создание внутренней конкуренции (или, в советской терминологии, коммунистического соревнования) с государственными предприятиями. Запуски «Самп» — очень эффектное зрелище, и являются одной из достопримечательностей Ленинграда. «Сампо» — название взято из карело-финского эпоса «Калевала», Мельница счастья.
— Посмотрите, — сказал Комлев. – Вас надо еще подготовить к кое-каким реалиям жизни в РФ.
Молодой человек пожал плечами:
— Сериал «В тени двуглавого орла»* я смотрю. Так что представляю, как оно там.
* «В тени двуглавого орла» — популярный в СССР телесериал о жизни в России.
***
Переход действительно был мгновенен. Молодой человек оказался на окраине какого-то индустриального пустыря, который в Ленинграде был небольшим парком – место перехода отбирали очень тщательно, пользуясь спутниковыми картами из здешнего Интернета. Уже начинало темнеть, так что вряд ли кто мог заметить его возникновение из ничего.
Он быстро сориентировался по местности – тут все-таки все было немного иначе, и пошел по направлению к центру.
У него был адрес, где остановиться, ключи – наверное, квартиру «снял» какой-нибудь сотрудник КИ, сумка с вещами и кошелек с деньгами. Задание было самое простейшее, не предполагавшее вступления в контакт ни с кем из советских или их помощников в России – просто прожить неделю, ходить по Санкт-Петербургу – так назывался тут Ленинград, общаться с людьми. Было даже неловко, что задание было такое легкое. То ли в шутку, то ли всерьез он предложил взорвать чего-нибудь – здание тайной полиции, банк или штаб-квартиру правящей партии – но инструкторы явно не оценили его юмора, категорически потребовав от него в сотый раз ни в коем случае ни во что не влезать.
Он вышел на какую-то плохо освещенную улицу. На ней никого не было, кроме старика выгуливавшего собаку.
— Здравствуйте! – вежливо обратился он к старику.
Тот вздрогнул и заметно напрягся:
— Здрасьте.
— Извините, что беспокою, — молодой человек улыбнулся, развел руки в стороны и немного назад, прием, безотказно действовавший еще в Нигерии, при разговоре с аборигенами, если хочешь показать, что у тебя самые миролюбивые намерения – собеседник видит, что твои руки пусты. – Не могли бы вы помочь:
— Не курю, — хмуро сказал старик. – И десятки на опохмелку нет.
Не вдаваясь в выяснение, что такое опохмелка, молодой человек, продолжил:
— Вы не скажете, я приезжий – в этом городе есть коммунисты?
Старик посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Коммунисты? А на хрена тебе коммунисты?
— Ну, посмотреть на них интересно, какие они, что говорят, чем дышат.
Старик явно успокоился относительно намерений незнакомца.
— Коммунисты, говоришь… Есть какие-то. Когда выборы — приходят, шумят: «Отберем награбленное! Вернем СССР!». Потом в Думе снова сидят, штаны протирают. Вот и все коммунисты.
— Ясно, — сказал молодой человек. – А сами-то вы как – хотели бы в СССР?
— Зачем мне в СССР? – сказал старик. – Про СССР в программе «Время» рассказывают – там троцкисты и пидорасы, к нам террористов-парашютистов забрасывают, православие ненавидят. Не нужен нам СССР. Нам хозяин нужен, который олигархов раскулачит и порядок наведет, вот что нам нужно.
Молодой человек поблагодарил старика и продолжил свой путь по пустынной улице.
Но недолго.
Навстречу ему шла компания молодых людей. Он было прошел мимо, но вдруг кто-то толкнул его в спину. Он быстро развернулся. Компания стояла позади него. Четверо молодых людей, у одного из них бутылка пива в руке. Вид их не выражал ни дружелюбия, ни любви к ближнему.
— Проблемы? – сказал молодой человек. На самом деле в телесериале был подобный эпизод, и там главный герой так среагировал, когда к нему пристали какие-то хулиганы.
— Ага, сказал один из них. – У тебя, обезьяна. И очень много проблем.
И ударил его в лицо. Точнее, попробовал ударить, потому что молодой человек все-таки кроме курсов самообороны в «Миссии прогресса» проходил еще стандартную подготовку в местном Комитете Защиты Революции, где не только учили стрелять из противотанковой ракетной установки – которая у него, как у резервиста РККА, хранилась дома, но был еще и курс боевых искусств.
Так что через пару минут все четверо валялись на земле, а у того, кто хотел ударить, была сломана рука.
Молодой человек не без злорадства поднял с земли банку пива и вылил остатки ему на голову.
— Нужно вежливо относиться к гостям нашего города.
Он подобрал с земли два ножа – которые успели вынуть, но не успели применить нападавшие – печально вздохнул. Хотя он и знал, что в этой стране многое неблагополучно, но что с этим неблагополучием придется столкнуться так быстро, он не предполагал.
Положив ножи в карман, он пошел дальше, не обращая внимания на стоны оставшихся лежать противников.
До Центра было еще шагать и шагать, однако места пошли уже знакомые, полностью соответствующие Ленинграду, правда, здесь на первых этажах были сплошные магазины, тогда как у них больше кружков и клубов, чем магазинов, и, конечно, здесь была реклама – в Ленинграде вместо нее были плакаты и агитация разных партий: «Голосуйте за коммунистов, партию Ленина-Сталина-Троцкого!», «Свобода, наука, социализм!», «Ленинград – город рабочих и ученых!» и прочее. Прохожих на улице не попадалось, но вот мимо проезжающих машин становилось все больше.
И одна из них, с надписью «Полиция», остановилась возле него. Из машины вышли двое в форме. И направились прямо к молодому человеку.
— Документы! – грубо сказал один из них.
Молодой человек удивился, что ему не представились: в телесериалах про Россию полицейские всегда сначала называли свою фамилию и звание, и только потом спрашивали у героя документы, но делать замечание полицейским он не стал. Вынул спокойно из внутреннего кармана куртки паспорт – документ, как он знал, обязательный для каждого жителя России – в СССР ничего подобного не было. Спокойно – потому что инструкторы заверили его, что паспорт абсолютно надежен, куплен на месте специально для него.
Полицейский изучил паспорт, потом сунул его в карман.
— В машину, — сказал он.
— Почему? Что-то не так? – удивился молодой человек.
— Будешь пи*деть – огребешь. Сопротивление полиции. Андерстенд, обезьяна?
Это обращение начало ему надоедать. Что-то в его голове крутилось – объясняющее происходящее, но он никак не мог вспомнить.
— Вы знаете, — сказал он миролюбиво. – У меня такое ощущение, что ваше обращение не укладывается в рамки того, что предписывается служебными инструкциями.
Полицейские переглянулись.
— Михалыч, оно не поняло, — сказал один другому.
— Ага, — сказал тот, вынул дубинку и ударил молодого человека по голове.
Точнее, попробовал ударить. Потому что повторилась все то же, что было с хулиганами. Через минуту оба «представителя закона» лежали на земле, правда, в сознании, но зато связанные для надежности ремнями на ногах и наручниками на руках.
Молодой человек вернул себе свой паспорт, похлопал одного из полицейских по плечу.
— Даже полицейский в буржуазном государстве должен вести себя несколько иначе, чем ведете себя вы, так мне кажется, — сказал он.
Он заметил, что несколько машин остановились на некотором отдалении от него, из одной кто-то даже вышел и звонил по мобильному телефону – или снимал происходящее на камеру в нем. Прогулка по городу закончилась, логично предположил он и быстрым шагом скрылся в проходном дворе – места были знакомые, и он знал, куда он выйдет.
Двором он вышел прямо к Неве.
Выкинул в черную воду отобранные у хулиганов ножи, потом достал свой паспорт и долго смотрел – он стоял под уличным фонарем, света хватало – на первую страницу своего паспорта. Потом наконец понял. Усмехнулся. Положил паспорт в карман, снял с руки «часы». Тоже хотел швырнуть их в Неву, потом – вспомнив о том, что они стоят больше, чем межпланетный грузовик, просто вынул из них батарейку.
— Придется здесь немного задержаться, — сказал он себе и пошел к мосту, ведущему в центр Санкт-Петерубрга.
***
Огонек на карте из красного превратился в зеленый. Потом снова начал двигаться.
В зале Оперативного наблюдения было три человека, один из них Комлев, из КЗР, встречавшийся с молодым человеком в парткоме университета.
— Пятый? – спросил у него один из мужчин.
— Да, этот тоже деактивировал возвращение.
— Вот упрямцы, — пробормотал мужчина.
— Наши люди, — пожал плечами Комлев. – А Руслан еще и чеченец. С присущей советским чеченцам интеллектуальностью, высокой самодисциплиной и обостренным чувством справедливости. Так что ничего удивительного.
