Мир привыкает к цифре 2014 на календаре, а между тем жизнь с ее радостями и печалями продолжается. Физический уход в Израиле для кого-то легендарного, а для кого-то зловещего Ариэля Шарона точно радость одним и печаль другим. Хотя автору и не пристало горевать по поводу ухода представителя враждебного лагеря, а все же какое-то чувство пустоты возникло — как советский человек я еще помню карикатуры в журнале «Крокодил» на сионистских агрессоров с непременными Бегином и Шароном, а после распада советского коммунизма знамя сатиры перехватили левые карикатуристы в Первом и Третьем Мире, любившие делать покойного главным героем своих рисунков (хотя надо отметить, что существуют, пусть и маргинально, такие левые, чьи симпатии в бесконечном арабо-еврейском противостоянии лежат на стороне Израиля). Еще одна причина несколько амбивалентного отношения к смерти старого врага — с ним заканчивается то, что я называю «израильским мифом», то есть сага о том, как лихие еврейские солдаты били в хвост и в гриву противостоящие коалиции, многократно превышавшие их в численном составе, и при этом все было окрашено в неповторимый одесский колорит: «Изя, скажите Рабиновичу, чтобы он ударил своей танковой бригадой с севера. И пусть позвонит своей маме, она за него очень беспокоится!» Как и положено любому мифу, к реальности он имеет не слишком много отношения — сам феномен Израиля был одним из кусочков советско-американского почти противостояния, но тем не менее эта история со смертью Шарона, можно сказать, что и закончилась.
В связи с пиратскими действиями маленького, но гордого Сенегала в отношении русского корабля многие политически сознательные россияне, переболевшие дружбой народов, добавили в свой политический тезаурус словосочетание «оборзевшие чернозадые обезьяны», а те из них, кто не отошел еще от послесоветского синдрома, любят говорить, что такого в старое доброе время не произошло бы, а коли бы произошло, то Сенегал бы узнал значение «кузькина мать» не только из учебников русского языка. Между тем к их огорчению должен заметить, что ковбойствовать за пределами своих границ отнюдь не было в привычках СССР, и я не помню массивных вооруженных ответов, когда какой-нибудь реакционный (в тогдашнем политическом языке) режим позволял себе что-то активно недружественное к советскому флагу. И даже когда происходили более серьезные вещи, например, захват в заложники советских дипломатов, советские действовали руками идеологически дружественных зарубежных вооруженных формирований.
Увы, таких формирований, дружественных нам, в мире больше нет. Зато есть формирования недружественные, очень вооруженные и находящиеся отнюдь не за рубежами, а совсем даже наоборот. Не знаю, можно ли списать на послепраздничное похмелье то, что фактически осталось без всякого резонанса убийство таксистов и частных извозчиков на Ставрополье. Ясное дело, что к терактам и убийствам в России после ухода коммунистов не привыкать, но в этом деле какой-то проявлен уже совсем запредельно-циничный расчет — людей убили только для того, чтобы их тела и машины превратить в мины-ловушки, на которых подорвутся прибывшие на место полицейские. Однако то, что в любой другой стране вызвало бы шок, в России осталось строчками в сводках новостей: очередь людей, выстаивающих в Москве по много часов, чтобы приложиться к крайне сомнительным в историко-теологическом смысле предметам культа, является гораздо более обсуждаемым в обществе событием.
Нет необходимости обвинять в этом сограждан. Люди как люди, только их не квартирный вопрос испортил, а СМИ вообще и телевизор в частности. Потому что именно последний и задает в России иерархию ценностей. Власть это понимает, отсюда и такие кадровые перемещения, как назначение Михаила Леонтьева вице-президентом «Роснефти». Это знак и другим: те кто за нас, обижен не будет. Вдобавок к этому власть современная происходит своими корнями из предыдущей страны, почти все они носили партбилеты в своих карманах, и капитализм они строят по тому, как им описывали капитализм на партучебе. А в какой-нибудь политиздатовской брошюрке «В мире чистогана» было описано явление прямого подкупа в буржуазном обществе журналистов и мыслителей со стороны крупных корпораций. Вот власть по конспектам занятий в ленинских комнатах и старается. Что же до того, что мыслители несколько сомнительны и вызывают брезгливость — так какой капитализм, такие и мыслители. Как написал Сталин Мехлису на Крымфронт: где же я вам Гинденбургов-то возьму?
