Вокруг «азиатского способа производства» (АСП) и его идейных ублюдков вроде семеновского «политаризма» и «ирригационных обществ» Виттфогеля сломано много копий. Стоит упомянуть хотя бы о том, что АСП приписывался СССР. То есть, реалии Древнего Египта или 3-й династии Ура в Месопотамии некритично переносились на советское общество.
К сожалению, история в меньшей степени застрахована от подобных искажений, нежели, к примеру, биология. Никакому биологу не придет в голову ставить на одну доску хищных терапод вроде тираннозавров и человека разумного на том основании, что те и другие питались мясом. Историки же кроят реальность как им заблагорассудится, и срывают аплодисменты, хотя часто заслуживают совсем не дружеского пинка.
В «Экономических рукописях» Маркс якобы описывает АСП. Однако, речь там идет о формах собственности, причем собственности общинной. Речь там даже не о первобытно-общинном строе. Община – это, конечно, первобытность, но это такая «первобытность, которая окончательно разлагается лишь с приходом капитализма, то есть сохраняет свою жизнеспособность практически во всех эксплуататорских формациях, кроме последней, тогда как Маркс затронул различные формы общины и общинной собственности вне их отношения к определенному социально-экономическому строю. Тем более не может быть и речи о том, что он «породил» в этом месте какой-то особый «азиатский способ производства».
В «Критике политической экономии» Маркс располагает способы производства хронологически: азиатский, античный, феодальный, буржуазный. Античный, как нетрудно догадаться – это то, что позже получит название рабовладельческого. Поскольку речь идет о сменяющих друг друга стадиях и в перечне нет первобытно-общинного строя, с которого следовало бы начинать отсчет, то можно предположить, что АСП и первобытно-общинный строй – это разные термины, подразумевающие одно и то же. Аргумент в пользу этого очевиден, но в то же время насколько он основателен? Помимо трудов Маркса, у нас есть другой источник – его письма.
В письме Энгельсу от 2 апреля 1858 года Маркс упоминает «первобытный коммунизм» и в скобках указывает (Индия и т.д.).
14 марта 1868 года Маркс пишет Энгельсу по поводу книги Маурера: «Выдвинутая мной точка зрения о том, что азиатские или индийские формы собственности повсюду в Европе были первоначальными формами, получает здесь (хотя Маурер ничего об этом не знает) новое подтверждение».
Письмо Маркса Энгельсу от 7 ноября 1868 года (речь о русской общине). «В этой общине все абсолютно, до мельчайших деталей тождественно с древнегерманской общиной. В добавление к этому у русских (но это встречается также у части индийских общин – не в Пенджабе, а на юге)не демократический, а патриархальный характер управления общиной…».
В письме Людвигу Кугельману от 17 февраля 1870 года, обсуждая русские дела, замечает: «Затем, исторически это ложь, будто общинная собственность – монгольского происхождения. Как я указывал в различных своих сочинениях, она ведет свое начало из Индии и поэтому встречается у всех европейских культурных народов на заре их развития. Специфически славянская (не монгольская) форма общинной собственности в России (встречающаяся также у нерусских южных славян) больше всего даже похожа mutatis mutandis (с соответствующими изменениями) на древнегерманскую разновидность индийской».
Вроде бы позиция Маркса более-менее ясна и этого достаточно, чтобы отшить «азиатчиков», «политаристов» и прочих виттфогелей. Поршнев, отождествляя АСП с первобытностью, был вполне прав. На самом деле все не так просто, как может показаться на первый взгляд.
Логически развитие государства и общества выстраивается в стадиальную линию, но реально зрелые формы могут соседствовать с незрелыми, за лимесом античной цивилизации – необъятный океан варварства, рядом с капиталистической промышленностью удобно располагаются феодальные недобитки. И все это образует единую сложную систему, чьи элементы взаимно дополняют друг друга, оказывают взаимное влияние. Формации более высокого уровня «подтягивают» отстающих, отстающие «топят» развитых. И то и другое происходит с переменным успехом. Через эту толчею, внешний хаос (который внутри себя весьма закономерен) пробивает себе дорогу прогресс. При этом изменяются как сама система в целом, так и составляющие ее части. Все находится в постоянном, непрерывном движении. Уловить все закономерности и переходы этого движения – не так уж просто.
Очень трудно, не имея под рукой логически выстроенную линию развития разобраться во всем этом, не менее сложно, когда сама эта историческая линия не совсем определена или подвержена деконструирующей ее критике, как это происходит с «политаризмом» и АСП. А нужно сказать, что у формационного подхода есть определенные моменты, требующие разработки. Это было понятно еще в советское время (Кобищанов и др), остается эта задача актуальной и сейчас.
Другая важная проблема состоит в том, что «азиатчики», «политаристы» и прочие виттфогели охватывают своими теориями огромную хронологию (фактически АСП «живет» у них с бронзового века до буржуазной эпохи) и не меньшую территорию и, чтобы вступать с ними в противодействие, необходимо изучать огромный пласт материала, включающегося в себя почти всю человеческую историю. Поверхностной работе тут места нет.
Правда, дело облегчается тем, что сторонники АСП вместо того, чтобы выводить схему из действительности, пытаются действительность засунуть в умозрительную схему. Разумеется, из этого ничего путного не выходит, отчего, например, папаша «политаризма» Семенов в глазах человека, знающего материал, выглядит генератором бреда. Тем не менее, для того, чтобы опровергнуть даже откровенный бред, нужно привлекать массу фактов.
В адрес АСП и «политаризма» хватает дельной профессиональной критики, в которой достаточно подробно разбираются как отдельные огрехи, так и вся «теория» в целом. Чтобы не ехать в Тулу со своим самоваром, не хотелось бы повторять то, что было сто раз сказано людьми куда более осведомленными. Не хочется лезть в болото и придираться к отдельным утверждениям «азиатчиков» в их статьях или книгах, так как там столько нелепостей, что на основе одной статьи можно смело писать целую книгу, а на основе книги – собрание сочинений. Поэтому хотелось бы сосредоточится на моменте, который либо недостаточно освещен, либо оставался незамеченным.
Стоит отметить, что так называемые «восточные деспотии», к которым причисляют, например, Египет, вовсе не являются «примитивными» формами государственности, а являлись результатом долгого развития. А вот политии, которые мы можем видеть в Греции, Риме, Шумере, Америке как раз и являются той самой «примитивной» формой государственности, которую сторонники АСП ставят выше деспотий. Но даже эта «примитивность» обманчива, так как по ходу развития тоже менялась неоднократно. В Греции верховная власть сначала принадлежала ванактам, затем перешла к их наместникам – басилевсам, от них – к аристократии, от аристократии к тиранам, от тиранов – к народным собраниям. При этом государство как было, так и оставалось политией.
Наши представления об истории древней Италии до сих пор по большей части римоцентричны, еще вспоминают этрусков, а остальные италики выплывают из исторического тумана только для того, чтобы подчинится Риму и снова растворится во тьме. Маркс, говоря об азиатской форме собственности, подчеркивает: «Общие для всех условия действительного присвоения посредством труда, ирригационные каналы, играющие очень важную роль у азиатских народов, средства сообщения и т. п., представляются в этом случае делом рук более высокого единого начала — деспотического правительства, витающего над мелкими общинами». Над сенатом и народом Рима, если что-такое и «витало» в виде этрусков или галлов, то в дальнейшем левитацией занялись сами обитатели холмов на берегу Тибра. По отношению к вассалам и даже союзникам вроде латинов римляне выступали в роли того самого «восточного деспота», так и община спартиатов «витала» над общинами ахейских и дорийских илотов Лаконики и Мессении, а Афины во времена Первого и Второго морского союзов над своими добровольными и вынужденными союзниками, выжимая из них немалые деньги.
Как можно убедиться, различие с «восточными деспотиями» здесь только внешнее. Причем уровень организации «развитых» европейских политий явно уступает «примитивным» восточным деспотиям. В первом случае – запутанные правовые отношения и неразвитый государственный аппарат. Во втором – унифицированное законодательство и бюрократия, которая в Европе появится в более-менее развитой форме только на излете феодализма.
Запутанность и откровенная несправедливость правовых отношений Рима с италиками привели в конце-концов к Союзнической войне, которая в глазах современников была еще большим бедствием, чем гражданские войны, связанные с переходом от республики к принципату. Однако, Рим избавился от явно устаревших общинных пережитков только с эдиктом Каракаллы, даровавшим гражданство всем, кто проживал на территории империи. Императоры эпохи домината (после Диоклетиана) копировали внешние атрибуты восточных правителей вовсе не из любви к блеску, а потому что для самого Рима наступил «деспотический» период и внешняя атрибутика должна была соответствовать содержанию. Тогда как раньше, в период принципата, даже намек на царские регалии воспринимался римским обществом в штыки как знак тиранической власти, которая шла в разрез с еще не изжитым духом республики, властью сената и народа Рима. То, что раньше было мерзостью, стало исторической необходимостью и нормой.
Это грекам классического периода казалось, что они воплощение свободы (легко быть свободным, когда на тебя пашут рабы), а человек Востока – по природе своей раб и лишен личности. Нам же с высоты нашего времени принимать этот, в общем-то, поверхностный взгляд за чистую монету было бы стыдно. На деле, глядя на Восток, греки видели свое собственное будущее. Стоило истории сделать шаг вперед, и греческая свобода сменилась раболепием и пресмыкательством перед таким полукарикатурным персонажем как Нерон.
«Азиатчики», разводя по разным углам Запад и Восток, приписывая тому и другому какой-то особый «генетический код» на деле имеют дело с одним и тем же, но на разных стадиях развития. Это не снимает вопроса тех или иных особенностей, но эти особенности являются частью общего движения. Их причины, генезис – отдельный непростой вопрос, который на уровне абстрактных и кривых «политаризмов» и АСП практически нерешаем, поскольку эти «теории» лопаются как мыльные пузыри при контакте с фактами. Кроме формационного подхода подходящего орудия для разрешения этих проблемных вопросов на сегодняшний день нет.
(с) Евгений Двигоногов
