Нет лучше дня, чем 4 ноября, в день-спойлер Октябрьских праздников, поговорить о вечном. То есть о национальном вопросе.
Тем более что нас вот часто упрекают: вот вы, красные, границы так нарисовали, что после вас разобраться невозможно без стрельбы и членовредительства. И что вообще все социалистические федерации развалились — что СССР, что СФРЮ, что даже тихая Чехословакия. Что доказывает вашу крайнюю неправоту в этом вопросе.
За всех я не могу ответить, а некоторых уже и нет с нами, тихо лежат в своих Хайгейтах и Мавзолеях, и ответить не могут. Так что за себя отвечу. Как умею.
Дело в том, что все современники испытывают аберрацию восприятия исторического потока, который я бы назвал аберрацией включенности (даже не близости). То есть современник не понимает, что он еще только внутри длинного-долгого процесса, при этом часто даже конца не видно, если вообще полагать, что таковой конец может быть.
Например, на примере Испании мы видим, что испанской нации так и не возникло — а государство между тем более чем историческое. Только сейчас на Украине происходит нацбилдинг — крайне неприятный и вонючий нацбилдинг, но вообще рождение нации не всегда аппетитно, а, во-вторых, быть может и я на это надеюсь, происходящее сейчас лишь временная форма, коричневая сыпь пройдет и выплавится что-нибудь другое, получше и повеселее.
Когда Маркс и Энгельс писали «Манифест», самой Германии еще не существовало и как государства и как единой нации, идея национального государства продукт революции во Франции — так что было бы странно требовать что от Классиков, что даже от нас, полного понимания процесса, которому еще и конца не видно. Только приступили к теме, не более.
Дальше.
Зная, что я безусловный сторонник того, что называется нынче словом, которого стесняются, то есть марксизма-ленинизма, меня часто иронически спрашивают: что, исповедуешь догмат о непогрешимости основателей этого немодного сейчас течения?
Клевета! Совершенно открыт говорить и про их ошибки. Правда, хотел бы заметить, что и дурак может быть умным после того, как он знает, чем все кончилось.
Так вот, безусловной ошибкой товарищей русских коммунистов, после того как они в 1917 взяли власть, было представление о необратимости происшедшего. Дело в том, что дело они сделали фантастическое и потому испытывали необычайную эйфорию: «Мы имеем право гордиться и считать себя счастливыми тем, что нам довелось первыми свалить в одном уголке земного шара того дикого зверя, капитализм, который залил землю кровью, довел человечество до голода и одичания…» (Ленин).
Плюс имело доктринальное преувеличение веры в линейность исторического прогресса. То есть в то, например, что свержение власти капитала имеет необратимый характер. И потому, в частности, можно уже с легкой душой передвигать формальные границы внутри советских республик, дарить Крым одним и менять национальный состав территорий других. Даже попробовать что-то совсем экзотическое, вроде создать какой-нибудь маленький еврейский форпост на Дальнем Востоке в силу того, что на противоположной стороне границы скопилось много беглых белоказаков, любовь к которым со стороны евреев была известна.
Отсюда, кстати, та изумившая финнов легкость, с которой в ночь с 31 декабря 1917-го на 1-е января 1918-го народные комиссары подписали бумажку о признании независимости Финляндии. Потому что для этих самых народных комиссаров это имело совсем иное значение, чем для их визави — комиссары жили в ожидании мировой или, как минимум, европейской революции, которая вообще сотрет с карты любые и всякие границы.
Исторический процесс оказался более сложным, чем русским коммунистам казалось. А государство рабочих и крестьян, как выяснилось, может погибнуть не только в силу интервенции со стороны. Немногие догадывались тогда об этом. Даже пророчество Троцкого, само по себе ценное, нивелируется тем обстоятельством, что он всегда полагал, что именно его оппоненты, сталинцы, превратятся в будущих новых капиталистов, владельцев заводов, газет, пароходов. На самом деле, как мы задним числом знаем, все произошло совсем иначе.
Лакуна в теоретическом понимании национального вопроса на самом деле проявляется почти во всем периоде советской истории, хотя не надо забывать и реальные достижения, которые в этом периоде были достигнуты. Как, впрочем, и ошибки.
Буквально на днях мне попалась статья наших современных русских националистов о послевоенном Ленинградском деле, поданное в привычном для нашего национализма ключе «Русских людей обижают!» (а уж как тема обижания процветала на Украине — и вот к чему Украина пришла, так что добрым молодцам урок). Правда, сторонники противоположного им либерального направления упрекают сталинскую группу в строго противоположном, в излишней русофилии, приводя в пример космополитическую кампанию и идеологические находки, которые хорошо иллюстрирует обложка этой книги (кстати, автор, честный марксист, еще во время войны обращалась к Сталину с вопросом, не происходит ли в стране русский перегиб?):
В общем, именно то, что и те и другие ругают сталинскую группу русских коммунистов за противоположные вещи, говорит о том, что и те и другие неправы, и что, при всех своих перегибах и ошибках, интернационализм (как они его понимали) оставался в основе советского государства.
И даже, кстати, депортации народов, связанные с войной — которые, глядя ретроспективно, на самом деле были нарушениями неких базовых гуманистических положений социализма, в условиях тяжелой реальности казались тогда чуть ли не рутинным делом — гораздо более число людей депортировалось и перемещалось тогда в Европе, одних только немцев в 1945-1946 гг. более десяти миллионов, и тогда никто не находил в этом ничего противоестественного, хотя сама эта акция происходила крайне жестоко, в том числе и в отношении чисто гражданского населения, вся вина которого была только в том, что они немцы.
Это не попытка что-то оправдывать (я не адвокат), это просто указание на то, как легко быть умными, когда знаешь последующие стадии процесса.
Итак, подводя итоги. Сейчас-то мы знаем, что ничего конечного в истории не бывает. Что исторический процесс нелинейнее, что в нем заложены срывы — и в один из этих срывов нам выпало несчастье жить. И что нам, сторонникам социализма, нужно не закрывать глаза на национальный вопрос, каким бы вонючим он нам и не казался, а стараться вписать его в вопрос более фундаментальный для нас — в вопрос классовый. Да, никто не говорит, что это просто.
Ну а пока остается «праздновать» День фашиста и националиста. И не забывать про настоящий праздник. Который будет спустя 3 дня.
