Экскаватором с чугунной бабой на конце стального троса управлял веселый молодой молдаванин. За рулем самосвала сидел другой молдаванин, но постарше. Все остальные рабочие – одинаковые таджики в одинаковой спецодежде, столпились у автобуса и ждали, когда наступит их черед приступить к разбору завалов.
Рядом стоял Mitsubishi Montero Sport, в котором сидели два брата-близнеца. Один из них говорил по мобильному:
— Да, все разрешения получены… Да, и от природоохраны… Ну конечно, не просто так, сам знаешь их жадность… Да, металл продадим на лом… Удачи!
Закрыл ракушку телефона.
— Когда машина придет за ломом?
— Не парься, Вась, – беспечно сказал второй. – Там лома-то несколько тонн. Дороже обезьянкам платить за работу. Давай поедем – работа пошла, завод сносят, все ништяк!
Первый хотел еще кому-то позвонить, потом передумал. Посмотрел на брата.
— Если бы столько пробегал с бумагами, как я, ты бы сейчас от радости прыгал, как зайка. Я уж думал это никогда не закончится.
— Вот и поехали в кабак, обмоем это дело. И я, кстати, просто так не сидел. Проект кто делал?
— Подождем еще немного – хочу убедиться, что все идет как надо.
Чугунная баба неторопливо била по красной кирпичной стене, превращая ее в каменное крошево.
К машине между тем подошел пожилая пара. Женщина держала старика за руку, словно не желая отпускать, но он что-то упрямо сказал ей, подошел к машине, постучал по боковому стеклу. Один из близнецов неохотно нажал на кнопку – стекло опустилось.
— Простите, — сказал старик. – Вы хозяева завода?
— Предположим, мы, — пожал плечами сидящий у открытого окна.
— Вы знаете, я бывший главный инженер этого завода, Семенов Виктор Анатольевич. Сейчас на пенсии. Я бы хотел поговорить с вами.
— Ну, говорите.
Все-таки открыл дверь, вышел из машины, встал напротив старика. Тот начал торопливо:
— Понимаете, быть может вы не совсем понимаете… я тридцать лет отдал этому заводу…но ведь станки же вполне рабочие… немецкие… то есть из ГДР… нам их поставили в конце 70-х годов… у них еще есть ресурс… это последний завод такого профиля в России – только на Украине еще один есть – и все… так же нельзя – вот так рушить…
Брат-близнец молча слушал, только морщился. Наконец не выдержал, прервал:
— Послушайте, бывший главный инженер, а ныне пенсионер. Принято решение – на уровне правительства и за подписью президента – завод выведен из списка стратегических предприятий. Продолжать работать — смысла не имеет – оборудование морально устарело. Акционерное общество, им владевшее, обанкротилось. Какие к нам претензии? Мы купили фактически лишь землю – и кучу мусора на ней.
— Такого производства в России больше нет…
— Проснитесь, уважаемый. В Южной Корее все это делают на порядок лучше – и на современных автоматических линиях. А это – он махнул рукой в сторону полуразрушенного корпуса – хлам.
— Но ведь вы же знаете – банкротство было липовое. Бывший хозяин завода…
— Знаете, дедушка, а не пойти ли вам… к внукам, — молодой человек посмотрел на пожилую женщину. – Вам домой добраться помочь? Такси там вызвать?
— Спасибо, мы сами доберемся, — гордо ответила женщина и обратилась к старику – Витя, пошли домой. Я же тебе говорила…
Старик набрал воздух, чтобы сказать что-то, потом вдруг махнул рукой, съежился, как спущенный мячик, повернулся. Женщина опять взяла его за руку – и они медленно побрели к шоссе, за которым стояли кварталы домов-кораблей.
Молодой человек снова пожал плечами, хотел сесть в машину, но тут к машине подбежал водитель-молдаванин с самосвала.
— Снаряд, начальник, там снаряд неразорвавшийся!
Второй брат-близнец вышел из машины.
— Какой еще снаряд?
— Не знаю, — молдаванин тяжело дышал. – Наверное, с войны.
— Не было тут войны, — сказал вышедший. – Немец и не дошел до сюда.
— Не знаю, — сказал молдаванин, смотрите сами – он там лежит. Надо сапёров вызывать. У нас такое было в Смоленске…
— Сапёров? Мне еще сапёров не хватало!
И быстрыми шагами первый пошел туда, откуда прибежал водитель.
— Тама, тама – руками показывали таджики, испуганно спрятавшиеся за автобусом.
Брат-близнец, стараясь не запачкать свое стильное черное пальто от Gareth Pugh, забрался на кучу каменной крошки и кирпичей. Среди них лежал небольшой металлический цилиндр. Молодой человек присел, стал внимательно его рассматривать. Потом взял в руки.
— Эй, ты уверен… — крикнул ему его брат, тоже подошедший к полуразрушенной стене, но оставшийся стоять внизу.
— Уверен, — отмахнулся молодой человек.
Он отвинтил с некоторым усилием от цилиндра колпачок и вынул изнутри свернутый в трубочку пожелтевший лист бумаги. Развернул его, долго недоуменно разглядывал – даже перевернул один раз.
— Ну и что там? – крикнул потерявший терпение брат.
Молодой человек поднялся, и держа в одной руке цилиндр, а в другой лист бумаги, аккуратно, стараясь не испачкать пальто, спустился вниз.
— Прочитай сам – и протянул брату листок.
Написано на нем было чернилами, крупно и вполне читаемо:
«Здравствуйте, товарищи потомки! Комсомольская ячейка стройки первенца пятилетки завода имени товарища Цурюпы, сегодня, в день Парижской коммуны и закладки стены корпуса завода приняла решение написать и заложить это письмо к потомкам в будущее. Написать письмо поручено товарищу Шустеровичу как имеющему самый разборчивый почерк и самому грамотному.
Писать на языке эсперанто который будет языком общения пролетариата будущей Всемирной Советской республики мы еще не можем, потому что только начали изучать этот язык, но думаем, что русский язык не исчезнет, потому как на нем писал сам товарищ Ленин.
Товарищи коммунары будущих времен! Мы, комсомольцы Советской Республики, шлём вам горячий привет и заверяем вас, что мы не пожалеем своих сил и жизней, чтобы наш завод уже в этой, первой пятилетке, дал первые машины.
Нам так хочется знать, как вам живется там, в счастливом завтра. Наверное, мировой буржуазии больше нет, красная конница помогла пролетариату Венеры и Марса разбить наголову своих Врангелей и Колчаков, у каждого рабочего есть своя комната, а белый и ржаной хлеб бесплатно в магазине и сколько хочешь!
Знайте, товарищи потомки, что в вашем великом счастье есть доля нашего труда. Заверяем вас, товарищи, что никакие трудности, никакие происки вредителей, кулаков и подкулачников, никакое мещанское нытьё и мелкобуржуазные маловеры не остановят железную поступь стальных батальонов пролетариата Страны Советов – и социализм будет построен там, где раньше были лишь одна горькая нужда и черная безпросветная жизнь.
Да здравствует Коммунистический Интернационал! Пятилетку в четыре года!
Комсомольцы строительства завода имени товарища Цюрупы
14 марта 1929 года»
— Жесть, — сказал второй брат, прочитав текст на пожелтевшей бумажки.
— Ага, — сказал первый. – Вот зомби где настоящие были.
— Марс, бляха муха! Эсперанто! А ведь небось с голоду пухли, да по пояс в дерьме. Я как-то в детстве кино видел – там чего-то тоже строили такие вот.
— Ага, — снова сказал первый задумчиво. – Ты, это, не выкидывай пока листок, я девкам покажу вечером. Пусть поржут.
К ним подошли молдаване и таджики, опасливо поглядывающие на стальной цилиндр.
— Ну, это, нам продолжать? – спросил водитель экскаватора.
— Нет, блин, пиво идти пить! — рявкнул один из братье. – Мне аренда всей этой техники стоит штуку в час, а они еще спрашивают. За работу!
***
(здесь Автор планировал поставить точку, но у него не получилось)
Белый аэроавтобус мягко приземлился на стоянку, заполненную маленькими разноцветными флаерами. Стайка детей высыпала на мягкое черное покрытие стоянки и, задрав головы, стала в восхищении рассматривать огромный серебристый шар, стоящий как гриб на тоненькой белой ножке длиной в несколько сот метров.
Учитель вышел последним.
— Вот это, дети, и есть главная антенна Европейского центра Дальней космической связи, о котором я вам рассказывал на уроке и который мы сегодня сможем увидеть изнутри – и даже при этом постараемся ничего не сломать!
— А я смогу поговорить с папой? Он сейчас в экспедиции на Земле-3! – гордо сказала одна девочка, подбежав к учителю.
— Сможешь. Я уже обо всем договорился.
— Ой, так пойдемте, Учитель, пойдемте! – от нетерпения она даже стала дергать его за рукав.
— Подожди.
Учитель хлопнул в ладоши:
— Внимание!
Все начали смотреть на него.
— Сначала я хочу рассказать Вам историю места, на котором стоит Центр.
Он достал из кармана маленький прибор с кнопками, направил в сторону белого здания, из которого росла ножка гриба-антенны. Между стоянкой и зданием образовалась дымчатая полоса голографического экрана, на которой возникло изображение в трехмерной проекции здания из красного кирпича.
— Это, дети, завод, построенный Коммунарами Первой Волны как раз на том месте, где стоит Центр космической связи. Завод этот был одним из многих, построенных в годы первой пятилетки, и сыграл огромную роль в модернизации Первого советского государства. А во время войны с фашизмом – помните? – завод выпускал оружие, которым коммунары сражались за свободу своей Родины.
— Учитель, — спросил один мальчик. – А что стало с этим заводом?
— Ну, во время Временной Реставрации Капитализма он был разрушен, на его месте построили аквапарк.
— Аквапарк! Это здорово! – зашумели дети.
-Да, это здорово, — согласился учитель. – Только в те годы в бывшей Советской стране у власти были всякие мерзавцы и жулики, потом, на уроках истории, я расскажу вам о них, о всяких проходимцах — о медведевых, ельциных, путиных и якименках. Так вот. При строительстве акварпарка были нарушены разные важные правила – чтобы сэкономить деньги – помните, что это такое — деньги? — и через три года у него рухнула крыша. Был воскресный день, погибло очень много людей, в том числе и детей.
Дети притихли. Потом кто-то спросил:
— Учитель, а почему люди в Первой Советской стране позволили капитализму и жуликам вернуться?
— Это сложный вопрос, — сказал Учитель, выключая голографический проектор. – Я сам много думал над этим – почему. Наверное, просто на них нашло какое-то затмение. Другого ответа я просто не вижу. Просто какое-то затмение.
