Вторая мировая война, Финляндия и отношение к ней США в 1941-1944 гг.
Барышников Владимир Николаевич — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой Нового и Новейшего времени Института истории СПБГУ.
Проблема, касающаяся того, к какому времени относится начало холодной войны, продолжает оставаться дискуссионной с точки зрения определения точной даты перехода к откровенному противостоянию между союзниками по антигитлеровской коалиции1. Безусловно, начавшаяся конфронтация между Западом и Востоком в значительной степени была связана не с принадлежностью стран к так называемому иному «общественно-политическому строю» или, например, с деятельностью конкретных политических или государственных деятелей. Начало холодной войны было связано прежде всего с самими результатами Второй мировой войны и во многом проявлялось в борьбе за сферы влияния противостоящих друг другу двух сверхдержав и образованных ими военно-политических объединений, а также в гонке вооружений, выражавшейся в постоянной угрозе перерастания холодной войны в «горячую».
Однако очевидно, что ряд указанных явлений стали четко обнаруживаться еще до начала многосторонней конфронтации межу Западом и Востоком, т. е. еще в ходе Второй мировой войны. Конкретно это касалось, скажем, такого вопроса, как разграничение в будущем «сфер влияния» великих держав в Европе. Объективно в этом уже стали проступать определенные признаки конфронтации, которые более ясно начали выражаться, естественно, в период самой холодной войны.
Достаточно существует примеров обнаружившихся противоречий. Хрестоматийным в данном случае можно считать решение в годы войны проблемы с открытием второго фронта или более частных вопросов, связанных, скажем, с судьбой Польши, либо вообще с будущим Восточной, а также Центральной Европы. При этом противоречия в борьбе за сферы влияния в Европе фактически обнаруживались повсеместно, и в данном случае, в качестве примера, видимо, следует остановиться на североевропейском регионе и в частности на политике великих держав в отношении Финляндии, поскольку именно это направление до сих пор остается менее исследованным. Лишь только в трехтомном произведении финского профессора Т. Полвинена «Финляндия в международной политике в 1941-1947 гг.» в той или иной степени затрагиваются данные вопросы2.
В данном отношении сама эта конфронтация достаточно четко стала наблюдаться уже в ходе работы Потсдамской конференции. Как известно, державы, победившие во Второй мировой войне, на этой конференции должны были принять в целом согласованные решения относительно мирных договоров с европейскими союзниками Третьего рейха. Условия мирного урегулирования, как и договорились на конференции, должны были быть выработаны с ними на заседаниях сессий Совета министров иностранных дел. Причем неизменно на конференции Америка определяла Финляндию в общий лагерь восточноевропейских стран, предлагая здесь подготовить более жесткие условия мира, нежели, скажем, в отношении Италии3. Но Сталин на конференции этого не допускал, указывая, скажем, что в 1945 г. «Финляндия… ведет себя хорошо, добросовестно выполняет принятые на себя обязательства», напомнив при этом что, «конечно, без помощи Финляндии Германия не могла бы осуществлять блокаду Ленинграда»4.
Тем не менее весьма показательно, как соотносились англо-американо-финские отношения с позицией СССР в «финляндском вопросе» на заре холодной войны, поскольку впоследствии ситуация вокруг Финляндии в международных отношениях стала уникальной. Эта страна оказалась единственным государством в Европе, имеющим протяженную границу с СССР, которая не вошла в социалистический лагерь и фактически продолжала оставаться частью западного мира.
Итак, с нападением Германии 22 июня 1941 г. на СССР, Финляндия также оказалась в «едином строю» с рейхом, участвуя в «восточном походе» против СССР. При этом данный выбор руководство страны сделало вполне сознательно и, очевидно, отказалось от возможной ориентации на государства западноевропейской демократии, поскольку еще в период так называемой «зимней войны» в Хельсинки не воспользовалось военной помощью, которую Англия и Франция готовы были предоставить в борьбе против СССР. Более того, в новых условиях, в июне 1941 г., Финляндия противостояла уже не только Советскому Союзу, но и ряду государств Запада, участвовавших в войне с Третьим рейхом.
Именно тогда произошел уже фактически полный разрыв с Великобританией, и эти страны перешли от состояния дружбы и сотрудничества периода «зимней войны» к конфронтации. В данном отношении показательным стало даже то, что Англия, с тем чтобы не позволить на севере Финляндии утвердиться Германии, еще на рубеже 1941 г. была готова даже уступить здесь свое экономическое влияние СССР5. Со своей стороны, президент Р. Рюти прямо указывал в июле 1941 г. американскому посланнику А. Шоенфельду, что в Финляндии уже отсутствуют симпатии к англичанам и их союзу с СССР6. Это заявление было подкреплено разрывом дипломатических отношений в августе 1941 г. Разрыв произошел по инициативе Финляндии, но информация об объявлении войны пришла в Хельсинки в декабре уже из Лондона.
При этом очевидным инициатором столь решительных действий Англии в отношении Финляндии оказался Советский Союз. Москва неоднократно осенью 1941 г. ставила перед английским руководством вопрос относительно объявления Британией войны Финляндии7. И это в конце концов произошло. Премьер-министр Великобритании У. Черчилль прямо 5 декабря заявил советским дипломатам: «Ну что ж, если Сталин этого хочет, мы объявим войну Финляндии…»8 Так и случилось на следующий день.
В результате с 6 декабря началась политика открытой конфронтации в отношениях между Великобританией и Финляндией. Показательным же являлось то, что в решении Лондоном данного вопроса английское руководство, несомненно, ориентировалось на мнение Москвы, что указывало на явную утрату интереса Великобритании к Финляндии. В такой ситуации было очевидно, что Англия видела в этом сугубо формальный шаг9 и направлять войска на Север Европы не собиралась. Да это, собственно, понимали и в Хельсинки. Там были уверены, что «англичане не станут предпринимать десантные операции в районе Мурманска»10 и до открытых военных действий дело не дойдет.
Таким образом, можно утверждать, что в существовавшей тогда расстановке политических сил Великобритания перестала претендовать на свою особую роль в отношении Финляндии. Она готова была в принципе согласиться с тем, чтобы эта страна оказалась в сфере интересов СССР11.
Несколько иную позицию в «финском вопросе», однако, заняли Соединенные Штаты Америки. В отношении Финляндии перемены в политике США были в целом значительными, и в Вашингтоне на протяжении 1920-1940 гг. явно нарастал интерес к этой стране. Так, еще в 1920-е гг. население Америки практически ничего не слышало о существовании Финляндии как государства12. Однако в 1930-е гг. и особенно в период «зимней войны» интерес в США к ней явно усилился. По мнению американского исследователя Р. Собела, «зимняя война» даже «изменила отношение Америки к внешнеполитическим делам»13. Более того, рост внимания к Финляндии и ее политике продолжал иметь тенденцию к очевидному углублению, что позволило некоторым американским исследователям даже утверждать, что «своим успехом в сохранении собственной независимости от агрессии, да и от потери самостоятельности Финляндия во многом обязана США». Историк А. Ю. Шварц, касаясь судьбы Финляндии в военный период, вообще пишет: «США удалось сдерживать Сталина от дальнейших завоеваний»14.
В данной связи и следует рассмотреть, как в действительности Америка могла «сдерживать Сталина», и что реально стояло за данной политикой, поскольку, несомненно, именно здесь просматриваются те явления, которые были затем связаны с возникновением холодной войны.
Тем не менее, естественно, в начале Великой Отечественной войны в Вашингтоне не могли позитивно относиться к тому, что Финляндия приняла активное участие в нападении Германии на Советский Союз. Эту позицию отнюдь не скрывали и финские дипломаты, работающие в Вашингтоне, и прямо сообщали своему руководству, что, по их наблюдениям, на политику США в отношении Финляндии «плохо повлияла поступившая информация из Берлина об объявлении Финляндией войны, а также то, что она первой приступает к боям…»15 Однако реакция США была не столь резкой, как со стороны ряда других стран. В Вашингтоне лишь выражали надежду, что финляндское правительство во всеуслышание сообщит, что страна «ведет борьбу, имея в виду свои интересы, которые совершенно не идентичны интересам, которые преследуются Германией»16.
Это было весьма любопытное предложение, которое как бы признавало особую позицию финского руководства в начавшейся войне и, более того, указывало на понимание американцами мотивировки причин участия Финляндии в новой войне против СССР. Подобный подход вполне устраивал и Хельсинки, создавая иллюзию возможности некой дистанцированности от Германии, а также сохранял видимость надежды на благосклонность Запада к участию Финляндии в войне против Советского Союза, создавая тем самым образ лишь продолжения сражений «зимней войны», когда страны западной демократии находились на стороне Финляндии. Поэтому новая война получила достаточно странное название «война-продолжение». Более того, с самого начала этой войны в Хельсинки принялись культивировать утверждение о том, что здесь «мы рассматриваем нашу войну в качестве обособленной оборонительной войны, и мы никак не хотим вмешиваться в выяснение отношений между великими державами»17. Затем, уже несколько позже, президент Р. Рюти в своем «узком кругу» доверительно сообщил, что он не исключает возможности в будущем «новой войны между западными державами и Советской Россией»18. Это уже само по себе выражало надежду на перспективу раскола антигитлеровской коалиции, которая в 1941 г. еще только формировалась.
Весьма позитивными для финнов могли в этой связи выглядеть сведения, которые начали поступать в Хельсинки о негативной реакции США на наблюдавшиеся тогда осложнения в англо-финляндских отношениях. Как докладывал в Хельсинки финляндский посланник Х. Прокопе, в Вашингтоне скорее проявлялось «желание всеми силами повлиять на то, чтобы финско-английские отношения не были разорваны»19. Если данная информация соответствовала действительности, то в этом случае очевидно, что Соединенные Штаты стремились не допустить разрыва между Финляндией и западными странами, ведя при этом линию, которая была направлена против политики СССР в финляндском вопросе.
Несомненно, США старались не только сохранять отношения с Финляндией, но и пытаться влиять на финское руководство. В данном случае Вашингтон не был заинтересован в усилении нацистского влияния, но и к советской политике в Америке подходили тогда с не меньшим недоверием. В результате с самого начала войны стало даже проявляться стремление американцев взять на себя роль посредника в мирном урегулировании советско-финляндских отношений, стремясь при этом отчасти отстаивать перед Москвой финские интересы.
Однако в начале войны возникло естественное несоответствие стремления США помочь Финляндии с тем, что на самом деле в Хельсинки отнюдь не вели свою, «обособленную от Германии» и «оборонительную войну» против Советского Союза. Финляндия являлась на самом деле лишь одной из стран немецкого блока, которая в политическом, экономическом и военном отношении находилась в полной зависимости от рейха. Это несоответствие стало проявляться каждый раз, когда речь в 1941-1943 гг. заходила о возможности выхода страны из войны с помощью Соединенных Штатов.
Первый пример такого рода проявился еще в 1941 г. Тогда, 4 августа, И. В. Сталин сам направил американскому президенту Ф. Рузвельту письмо, в котором говорилось: «СССР придает большое значение вопросу о нейтрализации Финляндии и отходу ее от Германии… Советское Правительство могло бы пойти на некоторые территориальные уступки Финляндии с тем, чтобы замирить последнюю и заключить с нею новый мирный договор»20. Но хотя Вашингтон с готовностью пошел на то, чтобы поддержать советскую инициативу и взять на себя роль посредника, финское руководство отреагировало на это весьма холодно, заявив, что оно его «не может истолковывать как предложение о мире»21.
Завязавшаяся по данному вопросу после этого в течение практически всей осени 1941 г. дипломатическая дискуссия между Вашингтоном и Хельсинки ничего не дала. Для США оказалось вполне достаточным официальное заявление финнов, которое они сделали 11 ноября. В нем финское руководство указало на «агрессивные» намерения СССР по отношению к Финляндии и в связи с этим заявляло о невозможности достижения мира с государством, которое представляло для Финляндии постоянную «угрозу». Более того, в документе опять подчеркивалась непосредственная связь новой войны с событиями 1939-1940 гг. и подчеркивалось, что теперь «Финляндия стремится обезвредить и занять наступательные позиции противника, в том числе лежащие далее границ 1939 года»22.
Показательным при этом оказалось то, что данное весьма жесткое заявление не имело сколько-нибудь серьезных последствий для отношений между США и Финляндией. Это подтвердила пресс-конференция госсекретаря К. Хэлла, прошедшая сразу же после получения из Хельсинки ответа. В ходе нее не было высказано каких-либо резких выражений по адресу Финляндии23. Финские дипломаты смогли даже почувствовать, что в Соединенных Штатах отчасти есть еще и некоторое «понимание» финской позиции24.
Тем не менее с присоединением Финляндии к «Антикоминтерновскому пакту», произошедшем в этом же месяце, линия поведения ее руководства стала абсолютно ясной и, как тогда отмечали в США, финны уже «сочетались браком с нацистами», а Германия просто «использует финскую армию для того, чтобы наносить за пределами отошедших от Финляндии территорий в период зимней войны удары по русским»25. Однако и теперь Вашингтон не пошел на серьезное обострение отношений с Хельсинки. Даже факт объявления Великобританией войны Финляндии 6 декабря 1941 г. не оказал воздействия на Америку, хотя именно в это время США сами вступили во Вторую мировую войну и начали вести активные боевые действия.
Таким образом, к концу 1941 г. отчетливо определилась позиция Соединенных Штатов по отношению к Финляндии. В Вашингтоне в условиях начавшегося процесса формирования антигитлеровской коалиции не только не шли на объявление войны Финляндии как соучастнице гитлеровской агрессии, но даже не посчитали нужным порвать с ней дипломатические отношения. Из этого можно было заключить, что США оставляли шанс влиять не только на Финляндию, но и на Советский Союз.
Тем не менее в обстановке дальнейшего развития войны Вашингтон все же стал несколько ужесточать свою позицию. Так, летом 1942 г., когда проходили встречи высшего финского и немецкого руководства, американский посланник передал правительству Финляндии ноту, в которой говорилось о разрыве консульских отношений между двумя странами26. Правда, это не помешало Хельсинки использовать связующий американский канал для проведения дипломатической линии, которая бы способствовала удержанию Финляндией захваченных советских территорий.
В целом в условиях обозначавшегося коренного перелома в ходе Второй мировой войны финляндское руководство постаралось через США все же выяснить возможность выхода страны из войны без особого для себя ущерба. При этом обращаться открыто в Москву оно не собиралось. Здесь учитывалась прежде всего возможность положительного отношения официальных кругов Америки к вопросу пересмотра территориальных положений мирного договора 1940 г. и возможность Соединенных Штатов повлиять на СССР в данном вопросе27.
Действительно, в Вашингтоне были готовы взять на себя выполнение посреднических функций. Однако, выясняя 27 марта 1943 г. позицию советского руководства, получили ответ, что для Москвы главным все же является восстановление мирного договора 1940 г. Очевидно, что подобная позиция советского руководства не совсем устраивала американцев28, но их энергичные усилия помочь финнам на самом деле теряли всякий смысл. Дело в том, что этот весьма благожелательный для Финляндии дипломатический жест США оказался совершенно бессмысленным. Находясь под сильным давлением с германской стороны, финское руководство не выразило готовности пойти по предлагавшемуся Америкой пути и продолжало колебаться в принятии окончательного решения29, что серьезно затрагивало престиж Соединенных Штатов. В силу случившегося Вашингтон демонстративно отдал распоряжение сократить свое представительство в Хельсинки. Тогда оно чуть ли не в полном составе покинуло финскую столицу.
Таким образом, получалось, что американцы, с одной стороны, были готовы оказать «добрые услуги» финляндскому руководству, но, с другой стороны, сам факт сильного германского влияния на Финляндию не позволял США довести начатое дело до конца и поэтому не мог не вызывать резко негативную реакцию в Вашингтоне.
Тем не менее, существовавшая у Соединенных Штатов концепция — продолжать оказывать Финляндии дипломатическую поддержку — в целом сохранилась. Для «администрации Рузвельта <…>, — как указывалось в финской исторической литературе, — важнейшим являлось сохранение самостоятельности Финляндии»30. Проявлялось это, в частности, в налаживании связей с финляндской политической оппозицией, которая сложилась уже тогда в близких к руководству страны кругах (она именовалась «мирной оппозицией»). Кроме этого, негласно начали обсуждать с финскими дипломатами замысел весьма радикального свойства — направить на север Финляндии американские войска, с высадкой их в Лапландии31. Предполагалось, что реализация такой идеи позволила бы Финляндии очистить свою территорию от немецких войск и положительно решить вопрос о заключении мира с СССР. Переговоры относительно этого проходили продолжительное время в середине 1943 г. в Лиссабоне. Ничего реального, однако, они не дали. Сам же этот факт был весьма примечательным, поскольку в нем просматривалась возможность превращения Финляндии в будущем в зону влияния США.
Вместе с тем Соединенные Штаты Америки продолжали относиться со вниманием к перспективе установления прямых контактов между Москвой и Хельсинки, демонстрируя при этом перед советским руководством свой особый интерес к Финляндии. Это явно проявлялось в ходе встречи «большой тройки» в Тегеране в конце 1943 г. Тогда американский президент Ф. Рузвельт стал выяснять у Сталина информацию о начале прямых советско-финляндских переговоров32. Тем не менее ни тогда, ни в последующее время не продвинулся процесс решения вопроса о выходе Финляндии из войны. США же не шли на то, чтобы оказать еще большее давление на Хельсинки. 17 марта 1944 г. К. Хэлл заявил на пресс-конференции, что «не может сказать ничего определенного по вопросу о разрыве Соединенными Штатами отношений с Финляндией»33.
Однако когда в июне 1944 г. против финских войск началось мощное советское наступление, Финляндия оказалась на грани полной катастрофы. В тех условиях президент Р. Рюти подписал 26 июня германо-финляндское соглашение, в котором содержались обязательства, бравшиеся на себя финским президентом, не разрешать никакому правительству Финляндии предпринимать переговоры о мире без согласия с германским руководством. Это вызвало в США решительное осуждение. «Погасла последняя искорка надежды на свободу действий Финляндии», — отмечал временный поверенный США в Хельсинки Э. Гуллион34. 30 июня Соединенные Штаты разорвали дипломатические отношения с Финляндией. Но дальше этого они так и не пошли. Тем не менее, как отмечает финский профессор Т. Полвинен, «теперь на северо-западном направлении Красная армия возродила свой авторитет, преподав финнам силой наступления такой урок, который нельзя было не учитывать»35. В результате в этой критической для Хельсинки обстановке руководство страны все же взяло курс на достижение мира.
19 сентября 1944 г. Финляндия вышла из войны, подписав в Москве соглашение о перемирии на советских условиях. Условия этого соглашения в Вашингтоне в целом расценили достаточно позитивно, поскольку они, как считалось, «не затрагивали ее внутренней самостоятельности»36. Показательным было то, что, несмотря на взаимодействие в ходе войны с Германией, Финляндия не была оккупирована советскими войсками, и к власти в стране вскоре пришли представители «мирной оппозиции». Во многом внутриполитическая ситуация в стране заметно отличалась от той, которая складывалась в государствах Восточной Европы. По мнению финских исследователей, «при уважении обоих сторон создавались “психологические предпосылки” для того, чтобы позднее начать сосуществование»37.
В итоге важно отметить, что на протяжении всей войны 1941-1944 гг. американская позиция по отношению к Финляндии была особой, в сравнении с другими ведущими странами антигитлеровской коалиции. США сохранили в известной мере ту позицию, которую там занимали в отношении Финляндии еще в период так называемой «зимней войны». Не помешало этому даже вступление США в войну с Германией в декабре 1941 г. Более того, американские дипломаты проявляли готовность играть роль посредника между Хельсинки и Москвой, выступая завуалированно с позиции защиты интересов Финляндии.
В целом мягкое противостояние СССР и США по «финляндскому вопросу» стало отчасти одной из причин формирования отличительной особенности специфического внешнеполитического развития Финляндии в последующем. Данное государство, можно сказать, оказалось своего рода страной-феноменом, когда в условиях начинавшейся холодной войны, принадлежа к сообществу государств западного мира, одновременно находилась в близком сотрудничестве с Советским Союзом.
Что же касается Потсдамской конференции, то очевидно, что тогда расстановка политических сил в Европе еще не определилась. Но в ходе работы этой конференции Соединенные Штаты явно были готовы согласиться с потерей своего влияния в Финляндии. Этот отход, вероятно, был мотивирован тем, что в Вашингтоне тогда не хватало соответствующих рычагов воздействия на происходящие в тот период в Финляндии процессы. В результате на Потсдамской конференции Запад неизменно причислял Финляндию к странам Восточной Европы, что отличалось от подхода, который тогда наблюдался в отношении Италии.
Но все это в достаточной степени пребывало в динамике. Уже в 1946-1947 гг. американские дипломаты вновь начали пытаться разыграть «финскую карту». Причем и тогда это наталкивалось на твердую позицию СССР. Надежды, что в отношении Финляндия «сама фактическая ситуация убедит Советский Союз согласиться»38 не оправдалась. Учитывая геополитическое положение этой страны у границ СССР, «Кремль, — как выразился один финский историк, — отказался себя запугать»39. В результате Финляндия, даже сохраняя определенное западное влияние, так и не попала в американскую зону военно-политического противостояния и в этом уже четко просматривалась советская позиция, которая в отношении Финляндии формировалась в течение всего предшествовавшего периода развития советско-финляндских отношений, включая, естественно, и саму войну.
1
См., например: Филатов А. М. Как начиналась холодная война // Советская внешняя политика в годы холодной войны (1945-1985). Новое прочтение. М., 1995.
DOI: 10.31754/nestor4469-1820-1.15
2
Polvinen T. Suomi kansainvälisessä politiikassa. 1941-1947. Osa 1-3. Porvoo; Helsinki; Juva, 1979-1981.
3
Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. VI. Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей союзных держав — СССР, США и Великобритании (17 июля — 2 августа 1945 г.): Сборник документов. М., 1984. С. 168.
4
Там же. С. 91, 95.
5
См.: Nevakivi J. Ystävistä vihollisiksi. Suomen Englannin polittikassa 1940-1941. Helsinki, 1976. S. 91.
6
Riso Rytin päväkirjat 1940-1944. Helsinki, 2006. S. 116.
7
Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны 19411945: Документы и материалы. М., 1983. Т. 1. С. 115, 138, 171.
8
Там же. С. 183.
9
Там же. С. 115.
10
Riso Rytin päväkirjat 1940-1944. S. 140.
11
Данная позиция сохранилась на протяжении всей войны. Более того, когда Финляндия пыталась выйти из войны и получить для успешного завершения этого процесса соответствующую поддержку Великобритании, Лондон неизменно оказывался на стороне советского руководства, не проявляя тем самым стремления к конфронтации с Москвой. См.: Барышников Н.И., Барышников В.Н., Федоров В.Г. Финляндия во Второй мировой войне. Л., 1989. С. 203-215, 274-289.
12
Berry R. M. American Foreign Policy and the Finnish Exception. Ideological Preferences and Wartime Realities. Helsinki, 1987. P. 37.
13
Sobel R. Origins of Interventionism. The United States and Russo-Finnish War. New York, 1960. P. 11, 177.
14
Schwartz A.J. America and the Russo-Finnish War. Washington, 1960. P. III-IV.
15
Ulkoasiainministeriön arkisto (UM). 12 L.
16
Ibid. Tulevat sähkeet. Raportti Washingtonista, 30.6.1941.
17
Riso Rytin päväkirjat 1940-1944. S. 115.
18
Паасикиви Ю.-К. Дневники. Война-продолжение. 11 марта 1941 — 27 июня 1944. СПб., 2004. С. 296.
19
UM Menneet sähkeet. Raportti Washingtonista, 14.7.1941.
20
Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1986. Т. 2. C. 5; Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941-1945: Документы и материалы. Т. 1. М., 1984. C. 98.
21
UM, 12 L. Salasähke Washingtoniin, 31.08.1941; Ulkoasiainministeriön poliittisia tiedoituksia 7.11.1941. No. 44.
22
Цит. по: Барышников Н. И. К вопросу о «стратегических границах» Финляндии // Россия и Финляндия в XVIII-XX вв. Специфика границ. СПб., 1999. С. 282.
23
UM. Tulevat sähkeet. Sähke Washingtonista, 13.11.1941; 12 L. Ulkoasiainministeriön poliittisia tiedoituksia 20.11.1941. No. 45.
24
Ibid., 12 L. Salasähke Washingtonista, 18.11.1941; Ulkoasiainministeriön poliittisia tiedoituksia 20.11.1941, No. 45.
25
Ibid., 12 L. Salasähkeet Wasingtonista, 24, 25.11.1941.
26
Барышников Н. И., Барышников В. Н., Федоров В. Г. Финляндия во Второй мировой войне. C. 201.
27
См.: UM. 110. G 12. Valtioneuvoston pöytäkirja, joka laadittiin ulkoasiainministerin esittelyssä Tasavallan presidentille. 19.03.1943.
28
Foreign Relations of United States. Diplomatic Papers. 1943. Vol. III. Washington, 1963. P. 251-253.
29
Барышников Н. И., Барышников В. Н., Федоров В. Г. Финляндия во Второй мировой войне. С. 208.
30
Polvinen T. Suomi kansainvälisessä politiikassa. 1941-1947. Osa 2. S. 189.
31
Foreign Relations of United States. Diplomatic Papers. 1943. P. 293, 297-298; Polvinen T. Suomi kansainvälisessä politiikassa. 1941-1947. Osa 1. S. 199.
32
Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании: Сб. док. М., 1978. C. 158-159.
33
Цит. по: Барышников Н. И., Барышников В. Н., Федоров В. Г. Финляндия во Второй мировой войне. С. 235.
34
Цит. по: Там же. С. 255.
35
Polvinen T. Suomi kansainvälisessä politiikassa. 1941-1947. Osa 2. S. 191.
36
См.: Ibid. S. 38.
37
Ibid. S. 191.
38
Polvinen T. Suomi kansainvälisessä politiikassa. 1941-1947. Osa 3. S. 93.
39
Ibid.
Источник: Освобождение Европы от нацизма (1944–1945 гг.): Актуальные проблемы научной интерпретации. — М. ; СПб., 2020.
